В проеме стоял Сурен, сна ни в одном глазу, и смотрел куда-то сквозь Пателя – то ли вглядывался в дождь, то ли выискивал кого-то. Вероятно, он ожидал, что с сержантом будет и Чандра. – Привет, – сказал Патель. – Я попал в небольшую передрягу. Поранил ногу и потерял телефон. Не против, если я пройду, обсохну и сделаю пару звонков? У тебя записан номер Чандры? Сурен помотал головой, но ничего не сказал. Он отступил в сторону, позволил Пателю пройти и захлопнул за ним дверь. Сержант припомнил, что где-то там, через две комнаты, находится ванная. Он отправился на поиски. Сурен по-прежнему хранил молчание. Удивительно, что этот странный юноша остался без присмотра. Куда девались слуги, мать? Пателю вспомнилось, какой она казалась отстраненной, но в какие-то моменты внезапно включалась, словно кто-то дергал рубильник. Когда он потянулся за полотенцем, дверь в ванную отворилась. За ней стоял Сурен, совершенно голый. – Идем, – проговорил он, развернулся на пятках и двинулся по коридору. Мгновение Патель стоял без движения. Нет, думал он, идти за ним немыслимо. Сын мэра, голый, предлагает ему нечто непристойное… Но было в этом что-то еще. Не укладывающееся в общую картину. Патель последовал за Суреном вверх по лестнице; их шаги гулким эхом отдавались по мрамору. В комнате Сурена царил полумрак, единственным источником света служил широкоформатный монитор. На стенах угадывались постеры с супергероями из американских фильмов. Окна были задернуты шторами. Сурен сидел в углу и мастурбировал. Патель отвел взгляд. Уловил движение на экране. Видео шло без звука. Сержант увидел несколько открытых окон. Снова посмотрел на Сурена, сфокусировав взгляд на его лице. Тот кивнул на монитор. Патель медленно прошел в комнату и наклонился к монитору. В первом окне мужчина и женщина занимались сексом. Мужчина примостился между ее раздвинутых ног. Женщина взмахнула металлической линейкой и принялась шлепать его по правой ягодице. «Парень смотрит порно, – подумал Патель. – Вот так сенсация…» Он отвернулся. Нужно уходить из комнаты. Если кто-нибудь увидит… Сержант присмотрелся к происходящему на экране. Для порно освещение было довольно тусклым, зад у мужчины отвислый, а угол камеры слишком острый. Женщину не было видно, только малопривлекательные икры. Камера стояла неподвижно и не давала четкий фокус. Патель догадался, что камера была установлена на треногу либо лежала на подушке или книге. Качество изображения оставляло желать лучшего. Вероятно, все снималось на телефон. Патель оперся о спинку стула, стараясь унять зачастивший пульс. Это домашнее видео. Лакшми снимала домашнее видео. Кадамбри снимала домашнее видео. Он почувствовал, как немеет лицо. Медленно отвел взгляд от монитора и посмотрел в глаза Сурену. Они поняли друг друга без единого слова. Должно быть, парень взламывал облачные хранилища погибших женщин. Отмороженный гений… Патель уже знал, что на телефонах и компьютерах жертв хранилось домашнее порно. Сурен остановился и сел в позе, напоминающей мраморные статуи классических греческих юношей. – Ты влезаешь в аккаунты всех известных женщин в городе? – спросил Патель. Сурен не ответил, его взгляд был направлен вниз и в сторону. Патель снова повернулся к экрану. Некоторые видео были хорошего качества, другие похуже. Какие-то обрывались. Иногда люди хихикали, что-то обсуждали, отворачивались от камеры, либо съемка прекращалась, прежде чем начиналось непосредственное действо. В некоторых сценах принимали участие трое, и это неизменно были две женщины и один мужчина… Ногу пронзила острая боль. Он уловил движение краем глаза. Сурен открыл шкаф и захихикал. Обмотавшись каким-то полотном, он предстал перед Пателем. Это напоминало подобие сари на героине с постера. Но цвет отличался от золотой охры. Патель включил настольную лампу и направил на Сурена. Парень отпрянул от яркого света, как напуганный кот. Патель увидел цвет сари. Красный. Он встал так резко, что опрокинул стол. Монитор вместе с лампой упали на пол, в комнате воцарился мрак. Сержант проковылял к двери и нашарил выключатель. Нажал. Комнату залил белый неоновый свет. Сурен не двинулся с места, лицо его хранило то же безмятежное выражение. Открылась дверь. Миссис Харихаран. Она смотрела на Сурена, не на Пателя. – Что это был за шум? Я уснула. Проследила за взглядом Сурена и наконец посмотрела на Пателя. Из горла ее вырвался звук, похожий на икоту. – Где мэр? – спросил Патель. Миссис Харихаран бросилась прочь. – Ты нравишься папе, – сказал Сурен. «Всем-то я нравлюсь», – подумал Патель. Голову распирало изнутри. – Где твой отец? Сурен развернул сари и посмотрел сначала на свой эрегированный пенис, потом на Пателя – несколько смущенный, как юная девушка, когда впервые демонстрирует груди. Патель отступил к двери. Сурен накинул сари поверх пениса и покачал им из стороны в сторону. – Я пойду разыщу твою маму, – сказал Патель. – А ты оставайся здесь. И оденься. Он попятился, вышел из комнаты. Но, когда стал закрывать дверь, Сурен заверещал и, отпихнув его в сторону, выбежал в коридор. Затем резко развернулся. – Не говори, не говори, – взмолился он. Вращая глазами, потеснил Пателя к лестнице. Тот оступился, рванул колено. Порез вновь закровоточил; подошвы скользили по крови. Сержант попятился к мраморным ступеням. – Остановись, – сказал он Сурену. – Вернись в свою комнату. Сари упало с плеч Сурена, спутало ему ноги. Пенис выступал из копны лобковых волос. Как бы Патель ни брезговал прикасаться к голому подростку, разбить голову о розовый мрамор хотелось еще меньше. Он упирался. Здоровой рукой ухватился за балюстраду и предплечьем травмированной отпихивал Сурена. Тот остановился и закричал: – Не трогай меня! Оттолкнул его – и широко раскрытыми от ужаса глазами уставился на ладонь Пателя, упертую ему в грудь. Отшатнулся. Край сари запутал ему ноги. Он потерял равновесие и схватил Пателя за ушибленный локоть. Руку пронзила боль. Сержант машинально ткнул Сурена в лицо кулаком здоровой руки. Но в результате сам потерял опору в виде балюстрады. Поскользнулся на шелковом сари, повалился на Сурена. Твердый член подростка уперся ему в живот. Патель вслепую оттолкнул его. Сурен, еще не оправившись после удара по лицу, попятился, вторая его нога тоже запуталась в сари. Бедра уперлись в балюстраду, но туловище продолжало двигаться по инерции. Он перевалился через ограждение и исчез из виду. Глухой удар и треск. И затем тишина. Патель посмотрел вниз. Сурен лежал, как модель на фотосессии. Красное сари местами прикрывало его наготу. Кровь, темная с глянцевым отблеском, текла из разбитого черепа и расползалась пятном по мраморному полу. Голова клонилась под неестественным углом к телу. У Пателя подогнулись колени от осознания, что он убил подростка. В какой мере Сурен был вовлечен в убийства? Или мэр лишь использовал его технические навыки, чтобы выслеживать женщин? Крик. Прибежала миссис Харихаран с телефоном, прижатым к уху. Она остановилась, телефон выскользнул из руки и ударился об пол. Патель слышал тонкий голос из динамика, резкие нечленораздельные восклицания. Миссис Харихаран не приближалась к сыну. Вместо этого она просто развернулась и ушла прочь. Патель, насколько возможно быстро, сбежал по ступеням, подобрал телефон. Из динамика еще доносился пронзительный мужской голос. – Алло, мистер Харихаран? – произнес Патель. Связь оборвалась. Он убрал телефон в карман и последовал за миссис Харихаран. Она была на кухне. Стояла спиной к плите, словно ждала его появления. – Он всегда говорил, что я была хорошей женой, – проговорила миссис Харихаран и зажгла спичку. – Что… – слова застряли у Пателя в горле. У нее за спиной стоял баллон с надписью «СПГ». Газ. Очевидно, миссис Харихаран выкрутила вентиль. Газ без цвета и запаха заполнял пространство вокруг них. Спичка не зажглась. Патель бросился вперед. Миссис Харихаран ловко отступила. Патель упал на поврежденную ногу, боль прошила его от стопы до бедра. Сари на миссис Харихаран было мокрым. На краю плиты стояла пустая бутыль. Патель почувствовал резкий запах. Керосин. Она зажгла вторую спичку. Та разгорелась. Миссис Харихаран замерла с горящей спичкой, посмотрела на Пателя широко раскрытыми глазами. Пламя отражалось в черных зрачках. – Бегите, – сказала она и бросила спичку. Патель как был, на четвереньках, бросился к двери. Пол позади него объяло пламенем. Он бросил взгляд через плечо. Пламя взбиралось по газовому баллону. Почему до сих пор не рвануло? Миссис Харихаран издала скулящий звук. Пателю не хватило духу посмотреть на нее. Он заковылял в направлении ванной, и на этот раз путь до нее казался намного длиннее. Там он открыл кран и принялся лихорадочно мочить полотенца. Наполнил ведро. Взрыва до сих пор не последовало. Нужно вернуться и попытаться спасти ее… В тот момент, когда Патель доставал наполненное ведро из ванны, взрыв сотряс дом, вышибив пол у него из-под ног. Он налетел спиной на дверную ручку, и боль разрядом прошила позвоночник. Его окатило водой из ведра, в глазах вспыхнуло. А затем все потемнело. Глава 36 Сквозь струи дождя, сбегавшие по ветровому стеклу, размытыми пятнами мерцали проблесковые маячки. Харихаран все еще держал телефон в руке, хоть уже и выключил его, едва заслышав голос Пателя, вынул сим-карту и убрал в нагрудный карман. Долго смотрел в погасший экран, словно мог наблюдать через него за катастрофой, развернувшейся в доме, и хотел как-то повлиять на происходящее. Взрывной сигнал прорезал слух – в считаных сантиметрах от машины пронесся грузовик. Машину качнуло, как лист на ветру. Харихаран швырнул телефон на пассажирское сиденье и развернул машину. Он не знал, что ждет его в доме, но должен был попасть внутрь. Зарево пожара освещало все пространство перед домом. Харихаран остановил машину на лужайке и, спотыкаясь, вышел. Пламя вынудило его обойти дом со стороны, нестерпимый жар обжигал тело сквозь одежду. Дым резал глаза, в горле мгновенно пересохло. Он попытался заглянуть внутрь, уловить хоть какое-то движение, хоть что-то живое в этом огненном аду. Ничего. Послышались крики. Соседи. Кто-то выбежал из дома напротив с ведром в руках. Харихаран спрятался за деревом и выглянул из-за ствола. Кто-то еще тащил свернутый шланг. Самаритяне в трагедии. Суматоха под окнами. Некоторые бежали к другому крылу дома. Двое мужчин с платками на лицах. Они собирались внутрь – погибнуть или вытащить кого-нибудь живым. Харихаран впал в ступор. На такое он не рассчитывал. Нужно было действовать. Но что предпринять? Рисковать собственной жизнью ради тех, кто остался в доме, ему не хотелось. Все, что горело сейчас внутри, было обречено. На его глазах пламя перебросилось на флигель. Картина! По чудесному, казалось бы, стечению обстоятельств ключи оказались у него в кармане. Харихаран суматошно распахнул дверь. Внутри пламя уже перекинулось на портьеры и мебель. Он снял картину со стены, но в лицо чудовищной лапой ударил огонь. Кожу обдало жаром, Харихаран неуклюже попятился и повалился на диван. Прорвал коленом полотно. Выругался, швырнул испорченную картину в огонь. Плевать. Он развернулся, увидел флакон хлороформа на полке, схватил его и сунул в карман. Зажмурив глаза от едкого дыма, на ощупь двинулся к выходу. Фасад дома горел так ярко, что нестерпимо было смотреть. Возле машины столпились люди и глазели, разинув рты, в ожидании, не выскочит ли кто из огненного ада. Нечего было и думать о том, чтобы незамеченным сесть в машину. Взгляд остановился на маленьком гараже чуть поодаль. Там стоял ржавый велосипед, доставшийся ему в наследство от старого верного слуги. Велосипед пришелся весьма кстати тогда, на дамбе… Харихаран вошел в гараж, пошарил в темноте, проверил давление. Слабовато, но еще сгодится. Он проехал полмили, вверх по Хилл-Вью-роуд, миновал школу Сурена, остановился перед светофором – и только тогда понял, куда направляла его рука Ману. Джентльмен в нужде идет к джентльмену. Еще несколько минут – и впереди над крышами обозначилась громада отеля. Он поставил велосипед возле колонны, подпирающей свод фойе, и вошел внутрь. Нажал кнопку вызова портье. Появилась заспанная женщина.