– Только не Пушок, – сказал Эсталер. – И никто нас никуда не уводил, – продолжал Адамберг. – Мы сами повелись. С самого первого убийства преступник оставлял для нас знак, не имеющий ни малейшего отношения к Исландии. Но потом появилось письмо Алисы Готье, за ним последовал Амадей, затем второе убийство в Бреши и исландский остров. Так что в Исландию мы отправились по собственной воле. – Туда, где туман сгущается за пять минут и всасывает вас, – кивнув, сказал Мордан. – Что ж ведешь Свой груз тумана, Ведьма ливня, На поля?[6] Данглар изумленно взглянул на него. – Извините, что перебил, – сказал Мордан. – Я тут ни при чем, Вейренк, это исландское стихотворение. – Он вытянул длинную шею с видом обеспокоенной, растерянной цапли. – Но все же первые две жертвы в Исландии побывали. Совпадение? Мы же не любим совпадений. – Не обязательно, – сказал Адамберг, пускаясь в новый круг по залу. – Они могли встретиться уже после трагедии. Предположим, что кто-то из них связан с этим Обществом. И первый, например Анри Мафоре, привлек вторую, скажем Алису Готье. – Что касается Готье и Мафоре, то нет никаких свидетельств их деятельности такого рода. – Однако, если верить президенту, они состояли членами Общества, Мордан. И Жан Брегель тоже. О подобных забавах не говорят во всеуслышание. Директор коллежа, где преподавала Готье, вряд ли пришел бы в восторг, узнав об “изучении наследия Робеспьера”. Не говоря уже о заказчиках Мафоре. – Да, тема по-прежнему животрепещущая, – сказал Данглар. – Но если убийца не имеет никакого отношения к Исландии, – продолжал Меркаде, – зачем он принес книги Брегелю? – Чтобы подколоть нас, лейтенант, и убедить в правильности ложного следа, по которому мы пошли, а также увести подальше от Общества. Вот почему гильотина оказалась такой замысловатой. Ему надо было ее нарисовать, но так, чтобы мы не догадались, в чем дело. – Вот оно, – послышался тоненький голосок Фруасси. – Что? – Рынок, так называемое Зернохранилище. Оно принадлежит мэрии Сент-Уана. Его арендуют разные компании, в том числе раз в неделю, по понедельникам, Общество Робеспьера. Арендатор Анри Мафоре, – добавила она спокойно. – По цене сто двадцать тысяч евро в месяц. – Надо же, – сказал Адамберг, перестав шагать. – Вот и открывается неизведанный склон горы, невидимая миру жизнь филантропа. – Филантропия и Робеспьер – это небо и земля. – Ошибаетесь, Керноркян, – язвительно сказал Данглар. – Уверяю вас, Робеспьер в душе был филантропом. Счастье униженных, обеспечение народа продовольствием, отмена рабства, упразднение смертной казни – да-да, именно так, – всеобщее избирательное право, достойный статус для отверженных – негров, евреев и незаконнорожденных – плюс “наивысшее совершенство” человека. – Данглар, – прервал его Адамберг, – давайте не отдаляться от темы. Наша тема – убийца, казнящий членов Общества. Ближе к делу. – В устах Адамберга эта просьба звучала довольно неожиданно, он сам был скорее губкой, плывущей по воле волн, чем ракушкой, намертво приросшей к камню. Он снова спросил, который час. Одиннадцать пятнадцать. – Вам надо сменить батарейки в часах, – шепнула Фруасси. – Итак, ближе к делу, – еще тверже повторил Адамберг. – Вейренк, Данглар, собирайтесь. Главное, никакого оружия. Мордан, проверьте у нотариуса Мафоре, что там с арендой зернохранилища. Все было официально или они платили наличными? Свяжитесь с Виктором и спросите, есть ли у них в библиотеке исторические исследования и книги о Революции? Или Мафоре скрывал свои пристрастия? – За сто двадцать тысяч в месяц это тянет на нечто большее, чем просто пристрастие, – сказал Меркаде. – Вот именно. Фруасси, срочно разошлите уведомление, но на этот раз для внутреннего пользования, во все комиссариаты и отделения жандармерии страны: мы ищем “самоубийцу” с символом гильотины. Приложите рисунок знака во всех трех вариантах, которые нам уже попадались. – Какого самоубийцу? – спросил Эсталер. – Вспомните, – как всегда в разговоре с бригадиром, в голосе Адамберга слышались покровительственные нотки, – что Франсуа Шато сообщил нам о четвертом пропавшем человеке, который пересекался с нашими покойниками. Так оно или нет, но поискать его надо. Полицейские, скорее всего, проморгали очередное фальшивое самоубийство. – И не заметили знака, – поддакнул Меркаде. – У Мафоре его трудно было заметить, да и у Брегеля Бурлен обнаружил его только благодаря книгам об Исландии. – Мы займемся всеми самоубийствами, произошедшими в течение последнего месяца. Пусть полицейские вернутся на место преступления и поищут знак. Если это ничего не даст, надо будет проделать то же самое с самоубийствами за предыдущий месяц, и так далее. Предупредите дивизионного комиссара о расширении территории поисков. Жюстен, напишите уведомление, а вы, Фруасси, подделайте мою подпись. Через десять минут мы расходимся. Ретанкур, собирайтесь, вы в авангарде. – Данглар, – спросил Адамберг, выходя из зала, – по какому поводу было сказано “Если гора к тебе не идет, ты пойдешь к горе”? – Мы вроде бы не должны отвлекаться от темы, – суховато заметил Данглар. – Не должны. Но и Мордан не обязан был декламировать исландский стих. Они от вас заразились, майор, все до одного. Скоро в уголовном розыске не останется ни одного полицейского, способного сосредоточиться. А мне нужны собранные сотрудники. – Поскольку вы сами таковым не являетесь. – Именно. Так что там произошло с горой? – Ничего там не произошло, комиссар. Речь идет о восточной притче. Более того, о Магомете собственной персоной. “Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе”. – Ну, я-то буду поскромнее: если я не взошел на гору, то гора пришла ко мне. Потому что я не заметил пути. – Почему же, вы разгадали знак. – И остановился на этом, Данглар. Я не пошел дальше гильотины. – И не надо, комиссар. – Не будь утреннего письма, мы бы так и топтались на одном месте. – Но письмо же пришло. И пришло оно в ответ на ваше объявление. – Вы сегодня на редкость милосердны ко мне, – улыбнулся Адамберг. Глава 17 Из машины Адамберг позвонил комиссару Бурлену: – Мы уходим из Исландии, раз и навсегда. – И куда плывем? – В Общество по изучению Робеспьера. – Общество по изучению письменного наследия Максимилиана Робеспьера, – громко поправил Данглар. – Черт, – сказал Бурлен. – Вот и твоя гильотина. – Президент лично написал нам, он скорбит о потере трех членов Общества. – Наших самоубийц. – Само собой. И еще он полагает, что пропал четвертый. – А сколько их там всего? – Около семисот. – Черт, – повторил Бурлен. – Вот и я о том же. – Думаешь, убийца может швырнуть туда бомбу? Типа сэкономить время? – Нет, так ему неинтересно. Пока, во всяком случае. Хозяин “Кафе игроков” ждал их. – Меня не предупредили, что вас будет трое.