Адамберг обвязал тканью рану и затянул до упора. Потом снял с себя майку и отдал ее Виктору: – Приложи Марку к ране. Он истекает кровью. Заслышав вдалеке сирену, Адамберг надел пиджак на голое тело и побежал навстречу спасателям. Он попросил их доехать до опушки, а оттуда повел двух мужчин и женщину по лесной тропинке. Селесту погрузили на носилки и тут же унесли. – А где второй пострадавший? – спросил женщина, оставшаяся на месте. – Вот, – сказал Адамберг, показывая на кабана. – Вы издеваетесь? – Давайте носилки! – крикнул Адамберг. – Тише, месье, прошу вас. – Комиссар. Комиссар Адамберг. Принесите носилки, умоляю, спасите же его, черт побери! Женщина успокаивающе подняла руку, покачала головой и позвонила в ветеринарную неотложку. Еще через десять минут унесли и Марка. Адамберг опустился на колени, подобрал трубку Селесты, поднялся и посмотрел на Виктора. Комментарии были излишни, они стояли друг напротив друга, истекая потом, с искаженными лицами. Во флигеле врач перевязывал лежащему на полу убийце раны на руке, коленях и икре, а тот беспомощно мычал. – Ваша фамилия, бригадир? – спросил Адамберг. – Дрийо. Увидев, что происходит, мы априори решили, что этого типа надо обезвредить. Вы комиссар, а он держал в руке автомат. В чем, собственно, и заключался анализ ситуации. Но я не зря сказал: априори. Не говорите никому, что мы стреляли без предупреждения, у нас просто не было времени. – Я скажу, что вы предупредили, прежде чем выбить окно. – Спасибо. Но мы не можем забрать его, не зная, что к чему. Адамберг рухнул в кресло, которое чудом уцелело под пулями. Как бутылка вина, когда погиб Анжелино Гонсалес. – Он убил шесть человек, – вяло сказал Адамберг и закурил. – Двоих десять лет назад в Исландии и еще четверых в течение этого месяца. Покушение на убийство вчера вечером. Сегодня – нанесение ран и увечий женщине и ее другу и покушение на убийство нас троих. – Фамилия? – спросил жандарм с кривыми ногами. – Бригадир Веррен, – представился он. – Понятия не имею. Вы же получили, как и все ваши коллеги, наше оповещение об убийце со знаком? Вот с таким знаком, – сказал он, нарисовав его на одном из портретов, слетевших на пол. Веррен кивнул: – Разумеется, комиссар. – Так вот, это он. Веррен поспешно вышел. Виктор пересек комнату, заваленную штукатуркой, обвалившейся со стен и с потолка, и протянул комиссару чистую рубашку. – Я дал ему снотворное. Он спит. – Кто? – спросил бригадир Дрийо, вооружившись блокнотом. – Амадей Мафоре. Сын одной из жертв. – Мне надо, чтобы вы назвали свое имя и фамилию, кто бы вы ни были, – сухо сказал Дрийо. В этот момент медики вынесли раненого. Бригадир Веррен, запыхавшись, подошел к ним. – Нашел его документы в машине, – сказал он. – Шарль Рольбен. Позвонил в жандармерию Рамбуйе. Вы знаете, кто такой Шарль Рольбен? – Нет, – сказал Адамберг. – Один крутой судья. Очень крутой. Мне только что сообщили. И добавили: “Не гоните волну, думайте, что делаете”. Нужны будут доказательства, комиссар, и неслабые. С птицей такого полета лучше перестраховаться. Майор очень встревожен. – Вы же видели этого “крутого судью” с автоматом в руках? – Видел. – Вы обнаружите пули в теле Селесты Гриньон, которую он уложил в лесу вместе с ее спутником жизни. А также в стенах этой комнаты. В кожаной обивке, деревянном остове и пружинах дивана. Да, бригадир, мы имеем дело с жестоким убийцей. Поверьте, ему это доставляло удовольствие. Он убивал и не переживал по этому поводу. Он начал с участников туристической группы, терпевших бедствие на исландском острове. Помните эту историю? – Смутно. Но возможно, у него были серьезные мотивы? Виктор бросил умоляющий взгляд на Адамберга. – Никаких у него не было мотивов, – солгал Адамберг. – Он просто псих. Заколол одного из своих спутников. Потом решил изнасиловать женщину и убил ее. Давайте сейчас расстанемся, бригадир, вы же знаете, где меня найти. Первый рапорт вы получите в понедельник. Точнее, в понедельник вечером. Это длинная, очень длинная история. – Пусть так, комиссар. Но с вами мы еще не закончили. – То есть? – Превышение скорости, вождение в пьяном виде, отказ подчиниться, побег. – А, ну да. Вы что, меня преследовали? – Мы потеряли вас. Но потом нашли по вашему мобильнику. – Вы же понимаете, – медленно поговорил Адамберг, – что ваш майор будет обязан доложить: вы стреляли в спину “крутому судье” без предупреждения. – Черт, – заорал Дрийо. – Вы сказали, что покроете нас. – Вот я и говорю, забудьте про алкоголь и неподчинение. У меня было срочное дело, я десять раз вам повторил, когда вы меня остановили. Полицейский не может предугадать, выпив с приятелем два стакана портвейна, что с ним случится через час. – Скорее, три стакана, – сказал Дрийо. – Два, бригадир. Результат теста не мог быть положительным. – Если я правильно вас понимаю, комиссар, – сказал Дрийо, прищурившись, – вы хотите уличить нас во лжи? – Вы правильно меня понимаете. Веррен сделал знак своему напарнику и склонил набок голову: – А почему же тогда мы сели вам на хвост? – Я превысил скорость. Вы меня не останавливали, но я гнал слишком быстро, вы поехали за мной и оказались здесь. – Логично. – Согласен, – сказал Дрийо. – Куда увезли Селесту? Женщину, которую он ранил в лесу? – В больницу Версаля. – А Марка? – Какого Марка? – Кабана. – Какого кабана? Во флигеле уже работала экспертная группа, и Адамберг собрался уходить. Виктор проводил его до машины и наклонился к нему в окно: – Вы ничего не сказали про то, что случилось на острове. – Не сказал. Ты не зря боялся его. Мы еще увидимся. Вместе с Амадеем. – Зачем? – Виктор снова встревожился. – Чтобы поужинать в трактире. Закажешь наше обычное меню, и мы пригласим Бурлена. – А тип, которого я там заметил? “Налоговый инспектор”? – Это был убийца. Он уже тогда следил за мной.