— Хлоп, хлоп, хлоп. — А мы? Хе-хе. — Из бани вышли Станислав и тоже молоденький, но толстяк, парень-коротышка. Они оба были на взводе, готовые «любить». Артем поразился — Кожина-старшего здесь не было! Станислав его провел! Он вызвал Анну для себя и своих дружков. Полковник мог и не знать о здесь творящемся! Он вдруг рассвирепел, представив себя со стороны, стоящего в кустах орешника, с крутыми ветвистыми рогами. Он физически почувствовал, как из головы над ушами лезут они, костяные, вытягивающие мозги. Рогач! Его жену-шлюху трахают сынки крутых людей! А может, даже не сынки, а простолюдины — сынок только Станислав, а эти — нищета, человеческая мелочь, неудачники… И его жена с ними… с удовольствием ублажает этих мразей! Сколько раз она уже спарилась с ними? Пять раз? Десять? Они молоды и неутомимы. Сука! Грязная сука! Она не человек, а реально самка собаки! А может, Кожин знал и позволил сыну позабавиться напоследок? Артем зло вздохнул — как бы ни было, он не должен прерывать оргию, не должен показать, что открыл все. И теперь не уйдешь — могут услышать. Придется стоять, не шелохнувшись, и смотреть. — Шлеп, шлеп, шлеп, — торопился высокий. — Хватит тебе, — торопил Станислав. — Дай кончить. Уже. — Хватит! — буквально выдернул его Станислав, но высокий, хохоча, ухватил Станислава за руку, не позволяя занять освободившееся место, и они, борясь, отбежали к бане. Коротышка, не теряя времени, подскочил к Анне, но не достал — Анна была высокой женщиной. Он ухватил ее толстыми ручонками за бедра, натягивая на себя. Она увидела, кто пытается сблизиться с ней, на губах заиграла снисходительная ухмылка. Коротышка встал на цыпочки, но не достал. И тут Анна, к возмущению Бардакова, согнула колени, одной рукой опершись в землю, чтобы не упасть. Неловкий Коротышка радостно тыкнулся, но не попал. Анне пришлось ему помогать, самой протолкнув член неумелого любовника, и, когда Коротышка принялся за дело, она улыбалась, поощрительно кивая ему, мол, молодец, хорошо. Станислав и высокий, перестав шутливо бороться, подошли ближе, наблюдая за соитием высокой красивой женщины и неуклюжего Коротышки. — Давай, Федя, кончи. Коротышка потел, пуча глаза и отдуваясь, потом застонал, дернулся несколько раз в сладостных конвульсиях и замер. Расслабленно выдохнув воздух, сразу став безразличным, Коротышка покинул свое место. Станислав вознамерился тут же продолжить оргию, но Анна выпрямилась и направилась в баню, предупредив: — Приведу себя в порядок. Когда Анна вернулась, оргия продолжилась с участием всех сразу. Это длилось бесконечно. Крики, стоны разносились по округе, скача эхом среди деревьев. Потом компания отправилась купаться. Худой, оказавшись в воде, быстро-быстро поплыл на середину озера, где резвился уже Станислав. Анна не умела плавать. Она осталась у берега, держась за столбики, торчащие из воды. Коротышка оказался с ней рядом, спросил разрешения вновь сблизиться с ней. Она поощрительно кивнула. Она держалась руками за столбики, чтобы оставаться на плаву, а Коротышка, обняв ее за талию, вошел в нее и забурлил водой. Анна стонала громко и счастливо. Артем, переживая увиденное, словно находясь в тормозящем наркозе, не боясь, пошел прочь — его жена так громко плескалась с Коротышкой, что хруст веток под его ногами не могли услышать. Он примчался на завод злее черта. Под руку попались два пьяных сварщика — с удовольствием надавал обоим по морде, измазав кулаки кровью и соплями, потом стремительно вошел в столовую, залпом выпил стакан компота. Шлюха, какая шлюха! Дрянь. Вне себя от обиды и унижения, он отправился домой. Никого не было. Анна еще резвилась на даче, дети болтались по своим делам. Бардаков бессильно рухнул на диван, вытянул усталые ноги. Вот он и богат, только вместо счастья и удовлетворения — жгучие боль и обида. Зазвонил дверной звонок. Артем поднялся — если это Анна, ей конец! Оказались подружки дочери — худые соплюшки, значительно младшие по возрасту, но живущие рядом. Кира Сергеева, дочь толстого торговца — он держал отдел на городской барахолке, специализируясь только на средствах для ухода за обувью. Майра Кудашева, казашка — ее папик был вечно пьяным сантехником в домоуправлении, а мамаша, смазливая и грудастая, с утра допоздна торчала на рынке, торгуя картошкой. — Лена? — вопросительно посмотрели на Артема девки. Тот кивнул им, чтобы проходили. Когда девки вошли, закрыл дверь на ключ и указал, чтобы проходили в зал. Девчонки, озираясь, не понимали, где их подруга. Оглянувшись, они схватили друг дружку в объятия — ужас дернулся в их зрачках: Артем стоял в дверях без штанов, возбужденный, с безумным взглядом. — Дядя Тема, вы что?! — первой опомнилась Майра. — Тихо! — рыкнул Бардаков, надвигаясь на девок. Он гудел от возбуждения, не контролируя себя. Падение Анны терзало его мозг. Ему было все равно, что он совершает, лишь бы опустошить свое естество. — Снимайте трусы! — А-а! — Девки взвизгнули, и обе, толкаясь, ломанулись к запертым дверям балкона. — Помогите!!! Артем настиг их, ухватил сильными клещнями за волосы, оттащил от дверей балкона, швырнул на диван. Сопротивление его раззадорило и окончательно превратило в обезумевшего самца. — А-а! — завыли девки, закрываясь худыми руками и дергая ногами-палками. Они были в коротких юбках, и сейчас Артем ясно видел их трусы. Он резко и умело сорвал трусы с обеих. Девки рыдали, давясь соплями. — Мы же девочки! У нас еще никого не было! — взвизгнула Майра. — Что вы делаете? — Хрень все это. Заплачу! Артем задавил своим весом, развел в стороны тонкие девичьи ноги и ритмично задвигался, сближаясь с затихшей Майрой. Сжавшаяся в комок, дрожащая Кира, потрясенная, наблюдала за насилием, совершаемым над ее подругой отцом другой подруги. Артем вспотел. Он ощущал, как сексуальная энергия, поработившая его разум, улетучивается. В последний момент перед оргазмом, уже соображая, он вышел из лона Майры и разрядился ей на живот. — О-е! Враз обессилев, он поднялся на ноги, поглядел на покорную и испуганную до исступления Майру, тут же схватил свой бумажник с журнального столика, вытащил пятитысячную купюру. Кинул на девушку. — Хватит? Нет? Он вытащил и кинул еще одну пятитысячную. Теперь он соображал на все сто! Ужас в глазах Майры, ее тщедушное, совсем не возбуждающее теперь тело, две пятитысячные бумажки, тонкие ножки-палки. Что за хренотень здесь творится? Он-то хотел Анну, свою проклятую шлюху-жену, хотел овладевать ею назло ее новым молодым любовникам, доказывая свою силу и свое право на эту женщину! А сделал он вот что! Сука! Все из-за нее. Ее распутство обезумило его. Никогда он не подозревал в себе извращенной похотливости — его возбуждало соитие жены с другими мужиками! Артем уперся взглядом в огромные, полные ужаса, но и наполненные каким-то странным интересом глаза Киры. Прямо на ее глазах отец Лены лишил девственности Майру, она не кричала, не ощущала боли или неудобства, послушно лежала, и теперь у нее было десять тысяч рублей. Десять тысяч! За пару минут! Это же целое состояние для молодой девушки, можно накупить столько необходимой девичьей дребедени, чтобы потом выпендриваться перед подругами. Но потерять девственность… Хотя ныне кому она нужна? Все девчонки до замужества отдают свою девственность придуркам со двора совсем просто так, между поцелуйчиками и глотками пива. Глупо и пошло… Артем понял состояние этой… Она будет такой же, как его Анна, — шлюхой. Майра тяжело поднялась, забрала деньги и ушла из зала. В ванной зашумела вода — пошла под душ. Артем расслабился — все нормально, девка удовлетворена оплатой и поднимать кипиш не станет. Артем ощутил новый позыв желания. Огромный заряд получил он, побывав на озере — давно такого с ним не случалось! Да еще ведь возраст подошел — бес в ребро. — А ты? — спросил хрипло. Кира вдруг сползла по дивану, улегшись, и развела ноги… Расплатившись, Артем еще угостил девчонок чаем. Они были смущены. Обе сжимали в кулачках красные купюры и старались не смотреть друг на друга. Артем позвонил на завод, говорил, а сам смотрел на них, этих молоденьких соплюх. Вот и сбылась его мечта — лишил девственности, да не одну, а сразу двух молоденьких девчонок. Эта мечта долгие годы портила ему жизнь и сразу же сбылась, как только он разбогател. Двадцать тысяч рублей и две целки! Хо-хо. Какая дрянь. Это удовольствие не стоит таких денег — это бесценно! Отпуская девчонок, намекнул им на возможность дальнейших отношений: — Будем дружить. — Угу, — буркнула Кира. Майра промолчала. Два дня он работал, не покидая завода. Технологический цикл требовал безостановочной поставки сырья. Заказы сыпались из-за границы, опережая производство. Требовалось оснастить новые цеха. Артем задобрил рабочих, выплатив им задолженность по зарплате, повысил оклады управленцам. Сам он только-только начал ощущать, что становится состоятельным человеком. Большие партии фарфора были отгружены на склады его офшорных фирм — он дал указание продать фарфор, а всю выручку (всю!) обналичить и в виде наличной валюты депонировать за границей в сейфовые хранилища. Никакой Интерпол не заблокирует его счетов — их нет. Деньги будут нужны — курьерская служба пригонит спецавтобус и заберет из хранилищ контейнеры наличности. Бухгалтеру он велел позабыть про уплату налогов, а выдачу следующей зарплаты отсрочить на месяц. Сначала он хапнет в собственный карман и почувствует деньгу, а уж потом… Звонила жена — с ней он не стал говорить. Звонил сам Кожин, просил прислать очередной кейс, который он «случайно» позабыл у Артема. Шла глупая игра. Полный маразм. Если бы власть решила это пресечь — сидели бы все пожизненно в тот же день… Артем позвонил на сотовый сыну, попросил приехать на завод. Сын передал, что мать требует денег: «Где хваленое богатство?!» Артем ухмыльнулся — да, она же старалась! Полюбовавшись на кейс, полный упаковок долларов (евро опять лихорадило!), убрал пять пачек — это плата жене. Кожин ведь развлекался, пусть сам и платит. Когда сын приехал, хмуро посмотрел на него — он очень похож на мать, те же черты лица, тот же цвет глаз. Неужели он такой же, как она, готовый предать в любое мгновение, при первом удобном случае? Верить в это не хотелось, но он так походил на Анну… Сын сыпал восторгами: — Пахан, ты гений! Такой заводище! Немыслимо! Как ты его заграбастал? Сказка какая-то! Становишься Рокфеллером? А?! А меня пустишь порулить? А? Наследника! Слово «наследник» резануло Артема по ушам. Он еще сам не ощутил прелести богатства, а сын его уже списал в утиль, уже примерил все на себя и пожелал отцу скорой кончины! О, судьба богача, твои дети молятся Богу о твоей скорой смерти! Сыну Артем ответил скупо: