Да, она прежде уже бывала в кабинете герцога, но то был другой дом, расположенный в северной части Лондона. – Добрый день, Ваша Светлость, – учтиво поздоровался лакей. – Кабинет Его Светлости прямо, последняя дверь справа. – Благодарю вас, – тепло улыбаясь, ответила Диана и поспешила вперед. Глядя ей вслед, лакей терзался догадками – а может, стоило сказать госпоже, что хозяин очень не любит, когда его беспокоят? ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Прежде, чем постучать в дверь кабинета, Диана медленно вздохнула и попыталась совладать с волнением, которое уже подступало к ней. И все равно, было невероятно сложно унять ту дрожь, что горячими мурашками побежала по её спине. Еще раз вздохнув, девушка легонько постучала. – Войдите, – резкий тон голоса не предвещал радушного приема. Диана обернулась, размышляя, может, стоит, убежать, пока муж не обнаружил её присутствия? Разозлившись на свое, поистине, такое сейчас детское мышление, молодая жена, мягко обхватила дверную ручку и потянула её на себя. Девушка вздохнула – приятный, терпкий аромат защекотал её нос. Глазам Дианы предстал герцог. Его темноволосая голова была чуть склонена – мужчина что-то, со сосредоточенным выражением на лице, писал. Массивный, дубовый стол покрывали несколько стопок аккуратно сложенных, уже исписанных размашистым почерком, листов. Чуть подальше, стояла небольшая белая чашка, в которой плавала темная, густая жидкость. Кофе. Именно им так вкусно пахло в кабинете. Диана нерешительно застыла на пороге. Среди убранства кабинета – темной кожи, полированного дерева, бумаг и книг, она ощутила себя лишней. Этакой девочкой в розовых бантах, которая потревожила отца во время важной работы. Это ощущение усилилось, когда Дэвид, бросив на неё быстрый взгляд, вновь уставился в бумаги и сухо произнес: – А, Диана. Что ты хотела? – Ваша Светлость, – Диана сглотнула, – Дэвид, я думала, мы позавтракаем вместе. – Я завтракаю в 8, ты еще спала, – герцог взял чистый лист, что-то там написал и отложил в сторону. Нахмурился. Поднес лист и, скомкав его, бросил его в ведро для мусора, которое было уже наполовину полное. – Я не знала, – Диана, вытянувшись от напряжения, как струна, судорожно сжала свои ладони. Дэвид, наконец, соизволил посмотреть на свою жену. Взгляд его скользнул по хорошеньком лицу Дианы, задержался на полной груди, затянутой бледно-розовой тканью. Тело герцога тут же отозвалось пока еще не болезненным напряжением. – Что еще ты хотела? – вопросил Дэвид, желая, чтобы жена, как можно скорее, ушла. – Моя мать… – начала было, Диана, но муж резко оборвал её: – Я не желаю видеть её в гостях. Однако ты можешь ненадолго навестить её, но не завтра. – Хорошо, – не в силах выдержать раздавливающий взгляд мужа, девушка опустила взор вниз. – Эти два дня мы проведем, как и подобает молодоженам, дома. Затем – начнется прежняя жизнь. Ты сможешь выезжать в гости, посещать театр, гулять в парке, что там еще любят женщины? – равнодушным тоном продолжал Дэвид. – А вы? – испытывая невероятную пустоту в душе, вопросила Диана. – Я буду работать. Видишь ли, дорогая, хоть у меня и имеются помощники, большинство дел, в том числе и финансовые, я веду сам. Это требует моего постоянного внимания. Так что выезжать вместе мы будем только по особым случаям. – А как на счет совместного обеда или, хотя бы, ужина? – чувствуя, как её робкие мечты тают, как первый выпавший снег, тихо поинтересовалась Диана. – Не думаю, что найду на это время, дорогая, – Дэвид сухо улыбнулся. – Мы будем встречаться с тобой в спальне. В этом есть плюсы для тебя. – Какие же плюсы? – голос Дианы задрожал от обиды. – У тебя будет много свободного времени. К тому же, теперь ты свободна от контроля своей алчной матери. – Ваша Светлость! – выдохнула девушка, ощущая обиду за мать. – Не стоит возмущаться. Я называю вещи своими именами. Конечно, Лилиан захочет подействовать на тебя, но я надеюсь, что у тебя хватит понимания, что теперь ты не только замужняя женщина, но и герцогиня. И слушать советы каких-то графинь – не самая лучшая идея. – Дэвид, я… – подняв на мужа покрасневшие глаза, произнесла Диана, но герцог вновь оборвал её речь: – Я еще не закончил, Диана. Я хочу, чтобы ты услышала меня. Ты можешь вставать во сколько тебе заблагорассудится, посещать различные балы, тратить мои деньги. Но две вещи ты обязана выполнять. Первая – хранить мне верность. Я не потерплю даже интрижек. И вторая вещь – в час ночи ты обязана уже быть в своей кровати и ждать меня. – Я все поняла, – упавшим голосом отозвалась Диана. Она, мысленно молясь, чтобы не разрыдаться прямо сейчас, порывисто обернулась, и добавила: – Могу ли я идти, Ваша Светлость? Я бы хотела прогуляться по вашему парку. – По нашему парку, Диана, он теперь тоже твой, – уставившись в свои записи, сухо ответил Дэвид. – Да, иди. Уже не оборачиваясь на мужа, Диана торопливо покинула кабинет. Слезы застилали ей глаза, пока девушка преодолевала этот бесконечно длинный коридор. Не помня себя от охватившей душу и сердце печали, Диана вышла из дома и только там дала волю слезам… ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ – Ты только посмотри на нашу госпожу, – вытирая тарелку полотенцем, со вздохом, сообщила горничная, Пруденс. – Да на ней же лица нет! В этот миг, как раз неподалеку от окна проходила Диана. Опущенная голова, поникшие плечи, потерянный взгляд – все красноречиво говорило о том, как расстроена молодая герцогиня. – Сэмюэль сказал, что она намеревалась пройти в кабинет Его Светлости, – Мэри, другая горничная, цокнула языком, – видимо, госпожа дошла и получила «ласковое» приветствие от нашего хозяина. – Какой же он бессердечный! – расстроено сообщила Пруденс, берясь за очередную тарелку. – Она так огорчена, что даже толком не поела! Кажется, я сама сейчас расплачусь! – А ты заметила, какие чудесные волосы у нашей госпожи? – стараясь отвлечься от невеселых мыслей, задала вопрос Мэри. – Чудесные! – Пруденс понизила голос. – Она совсем не похожа на прежнюю жену герцога. – Что есть то есть. Осталось только самому герцогу понять это, – поделилась своим умозаключением Мэри. – Нам нужно поддержать госпожу, – Пруденс мягко улыбнулась, – Мэри, ступай, и узнай у личной горничной Её Светлости, Рут, что любит из еды госпожа. Мы приготовим на ужин её любимые блюда! Диана, ступая по дорожке, выложенной белыми камнями, окинула пространство вокруг себя непонимающим взором. Где она? Куда пришла? Обернувшись, девушка заметила вдалеке особняк. Видимо она, в порыве своих переживаний, не заметила, как обошла его и оказалась позади дома. Диана отвернулась от блестящих окон и посмотрела вперед – там, дальше, дорожка сменялась идеально постриженным газоном. Вдалеке виднелась одинокая скамейка рядом с высоким фонарем. Рядом яркими красками цвели кусты алых роз. Недолго думая, девушка ступила на мягкую траву и пошла вперед. Слезы Дианы продолжали беззвучно бежать по её щекам, пока она, все дальше и дальше, уходила от дома. Душа девушки горела от обиды и тех слов, что сказал ей Дэвид. Подумать только, а она ведь тешила себя надеждой о том, что её муж заинтересуется ей и проявит симпатию! Но сегодняшний разговор в кабинете просто растоптал все её чаянья. Герцог ясно дал понять, что жена ему интересна для одной-единственной цели – для продолжения рода. А что, если она не сможет в срок забеременеть? А что, если родится не мальчик, а девочка? Что тогда скажет герцог? Что сделает? Разведется? Сошлет в одной из своих имений? А что, если… Эти жалящие мысли, атаковавшие голову Дианы, как рой беспощадный ос, с каждым разом все больше отнимали у неё силы. Изможденная переживаниями, девушка, дойдя до скамейки, устало опустилась на неё. Направив взор в сторону облаков, беспечно летящих по небу, Диана тихо всхлипнула. Будущее казалось теперь ей темной, полной одиночества, бездной. Как бы она хотела получить поддержку! Хоть одно доброе слово! Что-то такое, что вселило бы в её сердце мысль о том, что не все потеряно! Ах, если бы мама была рядом… Диана горько усмехнулась. Разве прежде её мать оказывала ей поддержку? Нехотя, девушка призналась самой себе, что никогда в жизни от её мамы она и не исходила. Пока еще подкрадываясь к болезненному пониманию, Диана догадывалась, что единственный человек, который мог по-настоящему поддержать её, была она сама. Но как это сделать? Если на это не было ни сил, ни умений? «Я даже не знаю, что я за человек, кто я такая», – содрогаясь душой от этого осознания, подумала Диана. Просидев так, в одиночестве и далеко не самых веселых мыслей, молодая герцогиня вернулась домой. Отужинав одна, и совершенно не обратив внимания на прежде любимое лакомство – кекс, обсыпанный сахарной пудрой, Диана поднялась к себе. Там её уже ждала Рут. В этот раз верная горничная почти не болтала – видимо, заметив удрученное состояние своей госпожи, она просто не нашла нужных слов для поддержки. Искупавшись и нарядившись в длинную, до пят, сорочку из тончайшего, черного кружева, Диана, пожелав Рут доброй ночи, осталась одна. Кровать, скрывающаяся за золотистым балдахином, так и манила к себе. Диана, потушив все свечи, забралась на постель и устало закрыла глаза. Да, она помнила, что ровно в час ночи её муж должен был прийти, чтобы сделать своё дело. Пусть так. У неё имелось еще два часа для встречи с ним. Стоило только голове Дианы коснуться мягкой подушки, как девушка погрузилась в сон. Среди ночи Диана проснулась от неспешного поцелуя, скользящим по её губам. Теплые пальцы медленно, будто дразня, стали освобождать девушку от плена черного кружева. Диана, распахнув глаза, попыталась разглядеть лицо своего мужа. Тщетно. В спальне было слишком темно. Даже луна в эту ночь не соизволила показаться на небосклоне. Меж тем, поцелуи становились горячее, движения – более настойчивыми. Все происходящее осуществлялось без каких-либо слов, и от того Диане казалось, будто она находится где-то на грани реальности и сна. Было странно чувствовать на себе поцелуи, но не видеть лица своего мужа. Было чем-то мистическим заниматься этим, но не слышать ни одного слова. «Словно я занимаюсь супружеским долгом с призраком», – мелькнуло в голове Дианы. Может быть, ей стоило что-либо сказать самой, но она не хотела этого. И потому, закрыв глаза, молодая жена позволила герцогу выполнить то, что он так хотел. А утром Диана снова проснулась в одиночестве. И следующий день, и все другие, были похожи друг на друга. Целую неделю молодая жена просыпалась в одиночестве, завтракала одна, гуляла в парке до самого вечера, ужинала, купалась, а затем – встречалась со своим мужем в постели в час ночи. Точности герцога можно было позавидовать. Он всегда был вовремя. Зато исполнение супружеского долга всегда длилось по разному. Иногда Дэвид проявлял неспешность, и тогда его ласка растягивалась на долгие минуты. Иногда он спешил, и все же, не забывал, хотя бы немного, одарить молодую жену своими поцелуями. И хотя Диана начала получать некие оттенки удовольствия от их близости, которые все чаще усиливались в её теле, ничто не могло заполнить ту дыру, что с каждым новым утром, когда девушка просыпалась в одиночестве, становилась все больше. Каждый новый день приносил ей свою порцию боли и горечи, утверждая Диану в мысли о том, что она – всего лишь тело для своего мужа. Сосуд, в который изливается семя. Сосуд, который нужен для того, чтобы выносить ребенка. И больше ничего. Но однажды солнечным утром, когда на яблоневой ветви пел свою песню соловей, все изменилось. Диана распахнула глаза. Бросила взгляд на пустующую сторону кровати и ощутила яркое, как молния, осознание. Она больше не хочет и не будет так жить. Довольно страдать! Пусть её муж относится к ней так, но сама она… Сама она в силах исправить собственное отношение к себе! – Рут! – удивительно громким голосом позвала Диана, решительно вставая с кровати.