– Это вероятно. На костях есть следы ушибов, но других царапин или порезов я пока не нашел. Травмы головы отсутствуют. – Где еще ушибы? – Здесь. – Консультант провел пальцем вдоль левой руки и ребер. – Видимо, первым подрезали левое колено, и отец Грейс упал на левую сторону, ушиб руку и ребра сильнее, чем справа. – Хм. Странно. Как он мог подпустить человека с ножом настолько близко? Как это вообще получилось? Убийца подполз к нему сзади на коленях? Лонгсдейл потер подбородок, не сводя глаз с останков. – Я снял с царапин гипсовые слепки. Они еще не готовы, но мне кажется, мы имеем дело с длинным обоюдоострым клинком. Удар нанесен сзади, слева направо, судя по царапине на правой большеберцовой кости – несколько под углом, сверху вниз. – Жертва могла этого не заметить? Консультант пожал плечами. – Ну как вы себе это представляете? – настаивал комиссар. – Вот наш патер. Вот убийца разрезает ему поджилки. И патер не замечает человека с длинным ножом? Судя по положению тела, он умер в проходе между скамьями, который просматривается весь целиком. Кстати, насколько далеко он смог бы уползти с такими ранами? – Смотря откуда считать. – Ну сколько он мог прожить? – Минут пять-семь. Под коленом проходят и вены, и артерии. А если он полз, то потеря крови происходила еще быстрее. Бреннон поскреб бородку. – То есть маловероятно, что его убили вне церкви. – Да. Только если убийца сам принес туда труп, но тогда на снегу вокруг осталось бы много крови. – Значит, все-таки в церкви. Но все равно – как можно не заметить в пустом храме подкрадывающегося к тебе человека? Да там эхо шагов разносится в каждый угол! Лонгсдейл вернулся к микроскопу и принялся разбирать его. – Не могу вам сказать. Может, отец Грейс был погружен в молитву. – Тогда он бы стоял на коленях и добраться до его поджилок оказалось бы трудно. – Ну, он мог молиться и стоя. – Лонгсдейл нахмурился. – Кстати, что там с теми костями? – Пока еще собирают. Кеннеди сказал, что попросит консультации у коллег из университета. Он уверен, что эти кости оказались в храме задолго до пожара. А вы? – Я? – Вы так настаивали, чтобы в церковь никто не входил. Вы уже передумали? – Нет, – недовольно процедил консультант, – но церковь нужно изучить, а все останки – извлечь. Поэтому придется рискнуть. Но пообещайте мне, что любой странный случай, любое исчезновение – человека или предмета, хотя бы одна капля пролитой в храме крови – и вы тут же уберете оттуда всех людей. – Ладно, хорошо, – удивленно пробормотал комиссар. – Капля крови? Вы серьезно? – Нет, я шучу! – рявкнул Лонгсдейл. Бреннон дернулся и ровно на миг снова увидел того, другого человека. Ему хватило этого мига, чтобы взглянуть в горящие от ярости глаза; консультант моргнул и невозмутимо сказал: – Это не повод для шуток, вам не кажется? – Э-э-э… – тупо протянул комиссар и осел на стул, как куль с тряпьем. Пес смотрел на него исподлобья долгим, внимательным, совершенно осмысленным взглядом. 31 декабря Маргарет Шеридан была любопытна, как кошка. За семнадцать лет матушка, нянюшки, гувернантки и компаньонки так и не смогли искоренить этот порок, хотя хором твердили, что для юной леди подобное любопытство просто неприлично. Больше всего мисс Шеридан жалела, что проспала весь пожар, а ведь из окон ее комнаты открывался прекрасный вид! Два дня девушка терзалась неудовлетворенной жаждой знаний, пока наконец не изобрела подходящий предлог, чтобы оказаться около церкви Святой Елены. Конечно, ее компаньонке, мисс Тэй, не очень понравилось, что к Новому году надо покупать гирлянды рядом с «таким ужасным местом!». Но Маргарет отлично знала, что мисс Тэй ни за что не упустит возможности собрать как можно больше свеженьких сплетен о пожаре. Отделавшись от компаньонки около лавки с гирляндами, Маргарет заспешила к мосту. Небольшой и не слишком широкий, он был переброшен через узкий канал, который отделял квартал, где стояла сгоревшая церковь, от соседнего. На мосту толпились люди, и Маргарет принялась работать локтями, чтобы пробраться поближе к интересному. – Что там? – жадно спросила она у какой-то старушки. – А бог его знает, деточка. Туда никого не пускают, только все что-то выносят и выносят, в холстину замотанное. Ничего не видать. – Выносят? – удивленно переспросила девушка. Но что можно выносить из сгоревшего храма? Разве что… – Там кто-то погиб? – Говорят, отец Грейс, тамошний священник. Не успел выбежать, бедолага. Маргарет встала на цыпочки. На миг перед ней мелькнули почерневшие стены с зияющими проемами окон, полицейские, которые что-то раскладывали по носилкам, прикрывая это холстами, – и мистер Кеннеди. Затем все загородила чья-то спина. Маргарет недовольно зашипела, кое-как протиснулась мимо высокого джентльмена, мстительно ткнув его локотком, и перегнулась через перила. Мистер Кеннеди уже говорил с каким-то сухопарым высоким старичком; потом оба присели на корточки около носилок, мистер Кеннеди приподнял холстину, старичок достал лупу из кармана и поднырнул под ткань. – Что же там? – прошептала девушка. – Никто не знает, мисси, – заметил веснушчатый парень рядом. – Тут такое было, что теперь уж ничего неудивительно… – Что было? Там был кто-то еще, кроме отца Грейса? – Кто-то еще – это точно, – пробормотал высокий джентльмен. – Уж этого не знаю, – отвечал парень. – Но полыхало – жуть! Окна вышибло, огонь, значит, из них полез и крышу запалил! Видок был – ну чисто пальцы в кулак сжимают. Она возьми и рухни… Пламя аж столбом встало! Маргарет поднялась на парапет у перил и стала по нему продвигаться вперед. Она добралась до конца моста и осторожно сошла на тротуар, покрытый скользкой кашей из снега и грязи, которую намесили многочисленные зеваки. Стены церкви были густо покрыты сажей и копотью, портал выгорел дочерна; у ступенек Маргарет увидела дверные створки. Крыши пары колоколен тоже обвалились, и колоколов не было видно – наверное, рухнули вниз. Со своего места мисс Шеридан заметила остатки кровли – часть ее уцелела над алтарем, но крест оплавился, как свеча. Подъехала телега, и полицейские принялись осторожно укладывать на нее носилки. Мистер Кеннеди и его пожилой друг, что-то обсуждая, пошли к экипажу. Пожар уже давно залили, но в воздухе реял устойчивый запах гари. В храме, наверное, все выгорело дочерна, потому что даже солнечный свет, льющийся в провалы окон, не освещал ничего, и Маргарет показалось, что церковь все еще затянута внутри сплошной дымной пеленой. Девушка приложила ладонь козырьком ко лбу, защищаясь от солнца. Внутри определенно что-то было, хотя никто не обращал на это внимания – полицейские трудились около телеги, бережно размещая носилки, мистер Кеннеди и его друг садились в экипаж. Запах гари усилился. Мисс Шеридан почувствовала, как на лицо сыпется что-то пушистое и мягкое. Она смахнула это рукой, и на светлой перчатке остались размазанные полосы пепла. Высокий джентльмен около нее вдруг шагнул назад. Маргарет недоумевающе уставилась на церковь, потом на свою перчатку, потом опять на церковь. Там, внутри, клубилось пепельное облако, оно колыхалось в оконных проемах, в портале, в провалах крыши. Девушка растерянно огляделась – неужели никто не видит? Люди вокруг заволновались, кто-то уже подался к мосту; лошади, запряженные в телегу и экипаж, испуганно заржали. – Они сняли двери, – пробормотал джентльмен около мисс Шеридан. Девушка оглянулась на него, и тут в церкви ударил колокол. – Господи, что это?! – завизжали над ухом у Маргарет. За первым колоколом ударил второй. Они забились в хаотическом ритме, от которого у девушки захолонуло сердце и в глазах потемнело. Она отшатнулась, прижалась к ограде на речном берегу и зажала уши. Колокольный звон, выбивая из мостовой рваную дрожь, все нарастал, пока наконец его не прорезало дикое ржание. Одновременно раздался многоголосый человеческий вопль, и толпа ринулась к мосту. Пелена в глазах Маргарет рассеялась, но единственное, что она успела увидеть, – пару лошадей, которые, бешено выкатив глаза, неслись к ограде и тащили за собой экипаж. – Мистер Кеннеди! – завизжала девушка. Люди метались перед мостом, как куры; гнедая пара, разбросав остатки толпы, прыгнула через перила. Экипаж ударился в ограду с такой силой, что разлетелся на части. Вырванная из земли ударом ограда рухнула в канал вместе с остовом экипажа. Маргарет заскользила с берега вниз – ее опора исчезла, и ноги сами поехали по снежной каше. Девушка пронзительно вскрикнула и замахала руками, пытаясь ухватиться за воздух. Перед ней вдруг мелькнула трость, и Маргарет вцепилась в нее изо всех сил. – Боже мой… – шепнула она одними губами: ноги по-прежнему скользили по крутому берегу, а трость сжимал высокий худощавый джентльмен, и держаться ему было не за что. – П-п-просите, – пролепетала девушка: он стоял, сильно откинувшись назад, удерживая ее только собственным весом. – Не отпускайте, – вдруг сказал он, что-то коротко пробормотал и с силой воткнул трость в булыжник. Маргарет от неожиданности едва не разжала руки. Но ощутив наконец хоть какую-то опору, девушка заскребла ногами по берегу, выкарабкалась и свалилась в руки совершенно незнакомого мужчины. Мысль о том, насколько это неприлично, умерла, едва родившись. – Повезло, – глуховато заметил он. – Все так рвались к мосту, что оставили нас в одиночестве. Не то это стадо баранов столкнуло бы нас вниз. – Но теперь-то мы в безопасности, – выдохнула Маргарет: сердце бешено колотилось, а корсет мешал вздохнуть. – Нет, – сказал джентльмен. – Почему? Незнакомец выдернул трость из булыжника и указал набалдашником на церковь: – Что вы видите? Мисс Шеридан уставилась на храм. – Ой!