Думаю, этого бы никогда не случилось, если бы не мое желание стать вампиром. Если бы я не мечтала стать великолепным чудовищем и сохранить свою красоту на века. Но, хотя я буду скучать по Зиме каждую секунду грядущей вечности, я знаю – он бы хотел этого для меня. И в память о нем я вцеплюсь в горло этому городу. Кстати, мои верные друзья и читатели, я думаю, вы заслуживаете предупреждения. Эти видео не слишком приятно смотреть, но мы договаривались, что хотим видеть, как все происходит на самом деле. Глава 27 Сильны любовь и слава смертных дней, И красота сильна. Но смерть сильней. Ворота дома Люсьена Моро были открыты. Вышибалы выбирали гостей из толпы, собравшейся у входа. Тана увидела девушек в красных коктейльных и черных вечерних платьях, с веками, блестящими от подводки и теней, с накладными ресницами, и парней в узких пиджаках. Валентина сказала, что выделиться будет трудно, и это оказалось правдой. Тана выбрала длинное шелковое платье цвета слоновой кости с глубоким декольте – такое носили молодые звезды в старых фильмах. С разрезом на бедре, который показывал много, но скрывал царапину. В отличие от большинства посетителей вампирской вечеринки, у нее не было следов на сгибе локтя, вообще никаких следов, кроме старого шрама на руке. Она надеялась, что это привлечет внимание и поможет войти внутрь, если имени Джеймсона не хватит. Собранные в высокую прическу волосы, закрепленные двумя гребнями, обнажали ее шею и гранатовое ожерелье, каждый камень в котором сверкал, как капля крови. Она надеялась, что выглядит чистой и свежей, как маленькое наивное жертвенное животное. Тана оставила ботинки, куртку и рюкзак в магазине, а остальные вещи сложила в винтажный медный клатч, украшенный чеканкой в виде позолоченной львиной головы. Отверстия на месте глаз были заполнены клеем: видимо, раньше там были камни. Нож Тана привязала двумя кожаными ремешками к бедру. У нее ушел почти час на то, чтобы подобрать наряд, и еще пятнадцать минут она провела перед окном в попытках укротить свои волосы. Потом Валентина усадила ее перед зеркалом, наложила тени, подчеркнула брови серебряным карандашом и накрасила губы бледно-розовой помадой. Когда Тана шла к воротам, клатч бился по ее бедру, и мелочь внутри звенела. На Валентине было платье цвета бронзы, расшитое мерцающим бисером и открывавшее длинные ноги. Львиная грива волос свободно спадала на плечи, золотой макияж блестел ярче, чем обычно. Тана улыбнулась ей, пока они пробирались через толпу. Вышибала был крупным мускулистым мужчиной с длинными волосами, перевязанными черной бархатной лентой. Его взгляд на мгновение остановился на Тане, но вместо нее он пропустил высокую девушку – практически голую, если не считать облезлой норковой шубы. Тана подобралась поближе, в тот момент, когда внутрь прошли трое парней в кожаных штанах. Потом вышибала выбрал двух казавшихся близнецами девушек в одинаковых восточных платьях из зеленого шелка и с одинаковыми медно-рыжими каре. – Наш друг есть в списке! – крикнула Тана, надеясь, что вышибала ее услышит. – Ваш друг? – с сомнением переспросил он. – Правда? И как же его зовут? – Джеймсон, – сказала Тана, привставая на носки и пытаясь заглянуть в его папку. – Просто Джеймсон? – спросил он, снисходительно улыбаясь. Валентина шагнула вперед, излучая какое-то высокомерное нетерпение. – Вы прекрасно знаете, как его зовут. Джеймсон Рамирес Алонсо. Он пригласил нас встретиться здесь и обещал, что мы пройдем внутрь без проблем. Это просто смешно. Вышибала, судя по виду, хотел еще поспорить, но что-то в поджатых губах и скрещенных на груди руках Валентины его остановило. – Ладно, проходите. И прежде чем Тана с облегчением поняла, что у них все получилось, они с Валентиной прошли в кованые, в завитках, ворота с остроконечными опорами и оказались на вечеринке Люсьена Моро. – Неплохо сработано, – вполголоса сказала Тана. Валентина вскинула голову и улыбнулась. – Отличный план. Мы с тобой как две красотки-шпионки. Большой викторианский особняк был окружен верандой. Высокий и странный, крытый стеклом и черепицей, он нависал над садом. Гости стояли на лужайке неподалеку от ворот, некоторые лежали на скудной траве или со смехом бегали друг за другом. В воздухе висел густой приторный аромат благовоний, и чем ближе они подходили к большой открытой двери, возвышавшейся над лестницей, тем сильнее он становился. Запах мирры и мускуса, скрывавший отвратительную сладковатую вонь. Тана поднялась по ступенькам и сквозь открытую дверь прошла в холл. Где-то играла музыка, пронзительная ломаная мелодия скрипок, которым вторили человеческие крики. Сердце Таны бешено забилось, у нее перехватило дыхание. Она чувствовала, что эта вечеринка не для людей, и неважно, сколько их здесь сейчас и сколько смотрит трансляцию. Под потолком виднелись камеры. Судя по мигающим зеленым огонькам, они были включены. Дома, по местному кабельному каналу, шоу шло с трех утра до половины пятого. Ведущая, девушка по имени Асфодель в длинном фиолетовом парике, показывала клипы, которые, по ее мнению, стоили внимания, и обсуждала их со зрителями, которые звонили в студию. Вонзающиеся в кожу клыки были закрыты черными прямоугольниками, чтобы цензуре не к чему было придраться. Мимо Таны прошла красноглазая девушка в забрызганном кровью серебристом платье. И ей стало окончательно ясно, что эта вечеринка – огромный аквариум, населенный монстрами, змеиная яма, куда попало множество мышей. И больше ничего. Она едва не издала тихий, безумный смешок, но сжала кулаки, так что ногти вонзились в ладони, и заставила себя успокоиться. – С тобой все в порядке? – спросила Валентина. Тана смотрела на людей, стоявших у ступенек лестницы с фужерами для шампанского. На верху лестницы стоял вампир в смокинге. Он держался бледными руками за деревянные перила и улыбался как паромщик, готовый перевезти ее в царство мертвых. Тана кивнула. «Успокойся, – сказала она себе. – Найди Эйдана, забери у него метку и сматывайся». Она решила, что обязательно поедет с Полиной куда-нибудь, когда выберется из Холодного города. Она не может пока вернуться домой – не сейчас, когда ее мысли переполнены кровью, клыками и красными глазами. Они устроят себе приключение – тихое, будничное, без особого риска. Например, можно ехать на юг, пока не закончатся деньги. Тана представила, как ведет машину: день, окна открыты, в бумажных стаканчиках тает фруктовый лед, играет радио, и Полина на пассажирском сиденье подпевает ему. Тана заставила себя сделать первый шаг и вошла в первую из множества комнат с высокими потолками. Стены были лиловыми. На столе, покрытом белой тканью, лежал юноша. Несколько вампиров, столпившись вокруг, слизывали кровь из тонких порезов на его руках и ногах. Кожа юноши блестела от их слюны. Он лежал, закрыв глаза, но иногда веки вздрагивали, будто ему снился сон. – Видишь ее? – шепнула Тана. Валентина покачала головой. Она пыталась выглядеть скучающей, но как зачарованная смотрела на окровавленного юношу. Тана взяла ее под руку и провела в следующую комнату. Здесь юноши и девушки в одежде из латекса, с металлическими кляпами во рту, были прикованы к висящим на стенах стальным пластинам, похожим на рамы для картин. Тана потрясенно смотрела, как вампир подошел к одной из рам, схватил девушку за запястье и вонзил клыки. – Они уже инфицированы, – сказала вампирша в длинном платье из темно-красного шелка. Корсет был украшен кусочками черной яшмы. Декольте открывало шрам на плече – длинный неровный полумесяц. Волосы цвета черного кофе были собраны в тугой гладкий узел, а губы накрашены алым, в тон глазам. – Их можно кусать. Они же не могут заразиться еще больше, правда? Тана сдержала возглас удивления. Женщина была знаменитостью: Тана узнала ее по видео из Холодного города и дюжине гифок с Тамблера, где изображение этого сурового лица сопровождали надписи вроде «Боже мой, что за фигня?», «Я смертельно серьезна» или «Ом-ном-ном». Это была Элизабет, любовница Люсьена, по слухам, еще более жестокая и бессердечная, чем он. Она выглядела юной, ненамного старше Таны, но ее глаза были древними и холодными, как свинец. И что-то еще было в ее лице… – Но и менее инфицированными они тоже не станут, – шепнула Валентина. – Ты сбежала с моей добычей, – сказала Элизабет и дотронулась холодным пальцем до подбородка Таны, заставив ее вздрогнуть. – О, – Тана почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Ее замутило, когда она поняла, что она уже видела Элизабет – на ферме Лэнса. Тогда лицо вампирши распухло от выпитой крови, поэтому Тана только сейчас поняла, кто она. От воспоминаний о стенах, залитых кровью, в ушах зазвенело так, что остальные звуки исчезли. – Где он? – нетерпеливо шепнула Элизабет ей на ухо, словно повторяла это уже не в первый раз. Тана не знала, что ответить. Страх лишил ее способности соображать. – Не понимаю, о чем вы, – выдавила она, даже не пытаясь скрыть испуг. – Я ошиблась, – проговорила Элизабет и прижалась холодными губами к коже Таны. – Развлекайся, девочка. С этими словами вампирша исчезла. Тана закрыла глаза и позволила шуму вечеринки – музыке, разговорам, стонам – захлестнуть ее и заставить все прочие мысли уйти вместе со страхом. – Что это было? – спросила Валентина. – Пожалуйста, скажи, что это не девушка Джеймсона, – сказала Тана и, сделав глубокий вдох, наконец открыла глаза. – Нет, конечно. Ты с ума сошла! – ответила Валентина. – Я думала, Элизабет убьет тебя и сожрет прямо у меня на глазах. Пойдем. Тана яростно встряхнула головой и подумала об акулах, которые играют со своей жертвой, прежде чем укусить. Может быть, Валентине лучше держаться подальше, если Элизабет ведет себя так же, как акула. – Мы с тобой ищем разных людей. Давай разделимся, быстренько осмотрим дом и встретимся у лестницы. Это займет минут десять, не больше. А если одна из нас не появится, другая идет в твой магазин и ждет, – предложила Тана. – А если одна из нас никогда не появится? – спросила Валентина так, будто точно знала, о чем Тана думает. – Значит, второй очень повезло, – Тана пожала плечами. – Будь осторожна, – сказала Валентина. – Ты тоже. – Тана сделала глубокий вдох и пошла вперед, оглянувшись только раз. Ей хотелось крикнуть, что она передумала и ей страшно оставаться одной. Но так было лучше. «Найди Эйдана, – сказала она себе. – Давай, давай, давай». За следующей дверью оказался огромный бальный зал с потолком из черного стекла, как в огромной беседке. Стекло блестело, отражая свет трех латунных люстр с рожками в форме драконов. Наверное, днем комната была залита потусторонним серым светом. Тана все еще не нашла ни Эйдана, ни Полночь, но здесь было больше народу, и она пробиралась сквозь толпу, оглядываясь по сторонам. Позади послышался хриплый голос, хрупкий, как сухие листья: – Он здесь! Тана застыла, как будто снова оказалась в доме Лэнса и слышала голоса вампиров за дверью. Она была уверена, что это кто-то из них – ведь остальные тоже должны быть здесь, не только Элизабет. Может быть, тот, кто ее оцарапал. Ей пришлось опереться на стену, она старалась дышать ровно. Краем глаза она заметила того, кто говорил. У него были седые волосы и длинные острые ногти. С ним был второй, помоложе, с темными волосами, узким подбородком и веснушками, хорошо заметными на бледной коже. Оба были в одинаковых черных костюмах с высокими воротниками. Тану била дрожь, поднимавшаяся откуда-то из глубины ее тела. Она напомнила себе, что ищут не ее. Им нужен Габриэль. Они должны вернуть Клыка Айстры Пауку, заставить его поплатиться за то, что он отпустил Каспара Моралеса, вернуть его в тюрьму. И сделать так, чтобы он остался там навсегда, как будто мир не изменился и древние вампиры все еще правят им. Хотя теперь они едва понимают, чем управляют… Если Элизабет была с ними, значит, Люсьен помогал Пауку и послал своих людей, чтобы вернуть Габриэля в клетку. «Он здесь», – сказали они. Может быть, это значит, что Габриэль на вечеринке? Тана вытянула шею, пытаясь отыскать его в толпе. Но вместо этого она увидела входящего в зал Люсьена Моро. Его трудно было спутать с кем-то другим. Он притягивал к себе внимание, все поворачивались к нему, как цветы к солнцу. Под руку его держала Элизабет, такая же холодная и отстраненная, как на всех видео из Холодного города. Если ее красота была сродни тьме, то Люсьен излучал свет. Он был непринужденно элегантен, со взбитыми светлыми волосами, сверкавшими как золото, одетый в костюм цвета слоновой кости. Две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, лицо выглядело красивым и строгим. Орлиный нос, четко очерченные губы – и впалые щеки, свидетельствовавшие о том, что ему гораздо больше лет, чем мог предположить невнимательный наблюдатель. Позади Люсьена и Элизабет Тана наконец увидела Эйдана. Тот был одет не так роскошно, как прочие – в обычную шелковую рубашку навыпуск и черные джинсы. Тана задалась вопросом, не Полночь ли выбирала эти вещи и не у Руфуса ли они их позаимствовали. Собрав всю смелость, Тана подошла к Эйдану, старательно обходя других вампиров. – Тана! – воскликнул Эйдан. Казалось, что он просто счастлив видеть ее. Ровно до того момента, как она ударила его по лицу. Он отступил на шаг, несколько человек обернулись и засмеялись. Элизабет тоже посмотрела на них, и Тане это не понравилось; впрочем, не настолько, чтобы пожалеть о том, что она сделала. Она совершенно не жалела об этом. – Ох, – сказал он, – мне кажется, мой клык воткнулся в щеку. Это действительно больно.