– Кто там? – спросил из-за закрытой двери женский голос. – Это Евлампия Романова, здравствуйте, вы просили меня прийти в восемь, – ответила я. – В восемь? – повторила хозяйка. – Да, – подтвердила я, – вчера вы договорились с Николаем Махониным, назвали время. – Вы детектив? – Верно, – подтвердила я. Дверь приоткрылась, я увидела стройную женщину в халате, она смущенно произнесла: – Думала, вы появитесь вечером. Я растерялась. – Простите, с вами договаривался другой сотрудник. Мне он сказал про утренний визит. Я удивилась, но решила, может, вам так удобно. – Я хотела поспать подольше, – призналась Людмила. – Извините, пожалуйста, – смутилась я, – приду после ужина. – Хорошо, – согласилась Будкина и захлопнула дверь. Выйдя из подъезда, я позвонила Махонину. – Слушаю, – сонным голосом отозвался тот. – Кто в такую рань трезвонит? – Почему ты решил, что я должна появиться у Будкиной в восемь утра? – забыв поздороваться, спросила я. – Она безмерно удивилась, предполагала, что я загляну вечером. – Да она просто проспала, – рассердился Николаша. – Я спросил: «Когда лучше прийти нашему человеку?» И услышал: «В восемь». – Просто: «в восемь», – уточнила я, – без слова «утра»? Теперь понятно, почему хозяйка изумилась. – Она продрыхла, поэтому не пустила тебя, – стоял на своем наш компьютерщик. – Если хотят вечером повидаться, говорят: двадцать ноль-ноль. – «Двадцать часов» говорят, наверное, только полицейские, сотрудники МЧС и военные. Обычный человек скажет: в восемь, – фыркнула я. Дверь подъезда приоткрылась, показалась женская голова. – Девушка, – громко сказала она, – детектив… – Потом побеседуем, – пообещала я Коле и подошла к створке. – Извините, я некрасиво поступила, – вздохнула Людмила Павловна, – пойдемте ко мне. Вы кофе любите? – Не очень, – честно ответила я, – предпочитаю чай. Будкина открыла пошире дверь подъезда. – Я люблю зеленый. Вы как к нему относитесь? – Положительно, – ответила я. – В доме нет консьержа? – Раньше сидела Анастасия Леонидовна, – махнула рукой Людмила, – потом она куда-то пропала, исчезла без объяснений. Нового работника никак не найдут. Зарплата маленькая, а хлопот много. Мы вошли в квартиру и очутились в столовой, которую объединили с кухней. – Садитесь где вам удобно, – радушно предложила хозяйка и включила чайник. – Что вас ко мне привело? – Вы знали Веру Марамамакину? – задала я сразу свой вопрос. Будкина налила кипяток в прозрачный заварочный чайник, поставила на стол чашки и сказала: – Ответьте сначала на мой вопрос. Почему вас интересует Вера? Я, не упоминая ни имени, ни фамилии Аллы Фединой, рассказала о визите скрипачки и завершила свое сообщение фразой: – Вера Марамамакина после окончания школы поступила в вуз, стала редактором, вышла замуж, детей у нее нет. Мать Веры – Анелия Борисовна Орехова, а отец – ваш муж, Иван Алексеевич Марамамакин. И вдруг спустя годы Вера меняет фамилию, становится Арамакиной… – Так, понятно, – остановила меня Людмила. – Вы хотите выяснить, что мне известно об этой женщине? – Да, – кивнула я. – Была ли у нее дочь? По документам Вера бездетна, но порой родная тетя берет на воспитание осиротевшую племянницу – селит ее у себя в доме, заботится о ней, но не оформляет опеку. Будкина сцепила пальцы рук в замок. – Иван Алексеевич скончался, ему уже невозможно навредить. Да и времена изменились. Хорошо, я открою вам семейную тайну, наверное, пришло время ей выползти на свет. Вера дочь Петра Алексеевича Марамамакина. Я уточнила: – Петра Алексеевича? А почему у нее отчество Ивановна? – Потому что муж удочерил ее, – пояснила Будкина, – девочку родила Анелия Орехова, любовница Пети, брата моего супруга. Я сделала несколько глотков чая. – И вы были не против? Людмила Павловна села за стол. – Нет, конечно. Петя наш добрый ангел. Он работал директором большого, как тогда говорили, универмага. Сейчас такие магазины называются моллами. Петя мог все! Ивана он очень любил, с самого детства опекал младшего брата, всегда выручал его деньгами. Благодаря Пете у нас появилась четырехкомнатная кооперативная квартира в доме, который построил для своей профессуры Московский государственный университет, и дача в Снегирях. И никогда не возникало проблем с одеждой, продуктами, книгами, врачами… В те времена директора магазинов считались самыми полезными знакомыми, у них были такие связи! Людмила вздохнула. – Петя как-то приехал и честно попросил: «Ребята, помогите мне. Я влюбился в девушку, она беременна. Беда в том, что ей восемнадцать будет через полгода, а ребенок на днях появится. С родами проблем нет, я все устроил, ее в больнице зарегистрируют как совершеннолетнюю. А потом-то как? Младенцу отец нужен. Я его на себя записать не могу, сами понимаете почему». Людмила взяла из коробки конфету. – У Пети была супруга Надежда Сергеевна. Они поженились после того, как Петенька в армии отслужил. Молодые совсем, погулять хотелось. Вот и решили с детьми подождать, а Надя забеременела. Жена и муж здоровые, по двадцать лет им было, в таком случае направление на аборт не давали. Но Петя всегда умел решать проблемы, договорился с доктором, тот ночью в свое дежурство делал незаконные чистки. Женщины приезжали к полуночи, а часа в три-четыре кто-нибудь их домой забирал, или они сами уходили. Петя нам потом рассказывал, что у гинеколога была отличная репутация, его посоветовал близкий друг. Когда он в назначенный час явился в больницу, ему выдали полусонную супругу. Петя не имел медобразования, он решил, что Надя от наркоза еще не полностью отошла. Жена проспала сутки, на вторые тоже глаз не открыла… Людмила махнула рукой. – И все. Много лет в таком состоянии провела, между жизнью и смертью. Лежала дома, Петя сиделку в квартире поселил. Несколько лет пытался супругу лечить. Про подпольный аборт никто, кроме нас с Иваном, не знал. Врачи руками разводили. КТ, МРТ тогда не было еще, один рентген в наличии. Развестись, сдать беднягу на попечение государства Петя не мог, он был порядочным человеком. Но у него появлялись разные женщины. Осуждать его в такой ситуации невозможно. И вот, пожалуйста, несовершеннолетняя. Еще учтите, что у братьев разница в возрасте полтора года, считайте, они близнецы. У них была тесная связь. Ваня заболел? Петя вдруг звонит: «Что с Иваном?» У Петра неприятности? Ваня нервничает, хоть брат ему ничего и не сказал. Людмила пододвинула ко мне вазочку с конфетами. – Когда Петр объяснил, что ему надо, я испугалась, в чем честно и призналась: «Ты наш благодетель, но Ваня учитель, вдруг кто в школе узнает, что у него есть „левый“ младенец от несовершеннолетней? Представляешь последствия? Такого педагога к детям на пушечный выстрел не подпустят!» Он ответил: – Я все улажу. С матерью девочки я уже договорился, она никогда вас не побеспокоит. Хозяйка грустно улыбнулась. – Я его перебила: «Готова взять твоего ребеночка, воспитывать, любить. Своих детей у нас нет и не будет из-за моего бесплодия». Петя обнял меня. «Спасибо, зая. Но я не хочу, чтобы малыш стал полностью вашим. Почему? Не желаю, чтобы его мать вас мучила». Будкина стала вертеть чайную ложечку. – На свет появилась девочка, Вера Ивановна Марамамакина. Это все, что я о ней тогда знала. Имя матери Петя нам не сообщил и более никогда о дочери в нашем присутствии не упоминал. Через шесть лет Петя умер. На похоронах я озиралась по сторонам, думала увидеть маленькую девочку. Но дочь не привели попрощаться с родным отцом. Через месяц в школе, где муж был директором, освободилась ставка педагога по истории музыки. Супруг беседовал с разными претендентами на должность. Сначала расспросит человека, изучит его характеристики с предыдущего места работы, обещает подумать. Потом созванивается с кадровиком на прежней работе и узнает много всякого-разного о том, кто был у него в кабинете. В основном на ставку претендовали женщины, и про всех муж узнавал одно и то же: скандалистка, истеричка, не ладит с детьми и родителями. Людмила начала собирать пальцем крошки со стола. – Ваня за свою музыкальную школу очень радел. Подобрал педагогов-единомышленников, мужчин в коллективе у него было больше, чем женщин, это редкость для среднего учебного заведения. Помню, как супруг пришел домой, лица на нем не было. Я испугалась, когда дверь открыла, стала его расспрашивать. Ваня от меня тайн не имел. Учтите, Петя уже умер, на Ваганьково упокоился. Надеяться, что нам кто-то поможет, смысла не было, мы лишились того, кто нам каменной стеной служил. Глава тринадцатая Хозяйка взяла пустой заварочный чайник, встала и направилась в зону кухни, не переставая говорить: