— Я ее прогнал. — Мой герой. — Угу, — улыбнулся я и погладил его по плечам вверх и вниз. — Я и забыл, что ты их очень боишься. — А как их не бояться? Они скользкие, и прыгают. — Твоя правда. Но эта совершенно безвредная. — Эта?! Хочешь сказать, что она тут не одна? Похоже, мозги Ксандера немного… закоротило. — Вообще-то ты сейчас в лесу. Поэтому вполне возможно. Но ты плавал в озере всю неделю и не видел их, так что, на твоем месте я бы не волновался. Ксандер в ужасе распахнул глаза, будто до сих пор эта мысль ему в голову не приходила. Я поздравил себя, что не упомянул о лягушках на входе возле ворот. — Слушай, она точно ушла. Может, вернешься ко мне сюда? Ксандер посмотрел на одеяло и потом на меня: — Посвети вокруг. Хочу видеть, что там ничего не прыгает. Когда стало ясно, что Ксандера не вернуть, не важно, есть тут лягушки или нет, я сложил одеяло и начал запихивать его в рюкзак. — Можешь смеяться, сколько хочешь, но я их реально боюсь. — Да, я понимаю. Ксандер бросил на меня испепеляющий взгляд: — Раньше такого не было. Но однажды летом мы с Бейли поставили палатку у вас во дворе — и что за семейный пунктик с этими походами? — и в нее заскочила лягушка. Как — не знаю, но вход оказался закрытым, и я не мог выбраться. Это было ужасно. Эти твари могут забраться куда угодно. Я так и замер, не доведя собачку на молнии до конца. Перед глазами со стремительной силой пронеслись воспоминания того лета. Синяя палатка. Мой приятель Гари. Младший брат с другом поставили во дворе за домом палатку, как два лоха. И канава с… кучей лягушек. — Что? — спросил Ксандер, когда я разразился хохотом. — Я рад, что тебе весело. — Нет, клянусь. Я смеюсь не из-за этого. — Тогда над чем? — Ксандер скрестил на груди руки и выгнул бровь так, что я рассмеялся сильнее. Черт, Ксандер меня прибьет. — Просто… Мне нужно кое в чем признаться. — Я подошел к нему и выключил фонарь, но мы стояли достаточно близко, чтобы видеть лица друг друга без света. — Признаться? — Да… но дай слово, что все сказанное мной не будет использовано против меня. Ксандер прищурился. — Против меня и моего друга Гари. Мы… хм… это мы засунули лягушек в вашу палатку в тот вечер. Последовавшая за моим признанием тишина очень смахивала на затишье перед бурей. А потом грянул гром — гром по имени Ксандер. — Что ты сказал? — Против меня и моего друга Гари… — Но прежде чем я смог закончить, Ксандер выхватил у меня фонарь, развернулся и уверенным шагом пошел к лесу. — Ксандер! — позвал его я и подхватил с земли рюкзак. — Да ладно тебе. Сколько лет прошло. Прости. — Простить?! — Было видно, как он мотал головой, с трудом пробираясь сквозь ветки деревьев и беспрестанно матерясь. — Простить его. — Я был глупым ребенком… — Глупым? В точку! — выкрикнул он мне в ответ. — Глупым! Дебильным! Идиотом! Ладно, эту новость Ксандер воспринял как-то не очень хорошо. Однако не стоило упускать его из виду в месте, где он совсем не ориентировался, поэтому я прибавил шагу и наконец догнал его. Бросив рюкзак на землю, я обхватил его за талию сзади, и, когда Ксандер, на секунду застыв, начал вырываться, громко рассмеялся: — О да, Ведущий, продолжай тереться задницей о мой член. Так ты стопроцентно облегчишь свое и мое состояние. Ксандер замер, а потом повернул ко мне голову: — Ты идиот. — Ты объявил это только что мне и всем в радиусе сотни миль. — Всем — это скольким людям конкретно? — Людям нет. Но парочке лягушек точно, — проговорил я ему на ухо. — Ненавижу тебя. — Пару недель назад я бы тебе поверил, но сейчас… — Я ослабил объятия ровно настолько, чтобы повернуть его к себе лицом. — Но сейчас я все знаю. — Ты закинул лягушку ко мне в палатку. Я страдал от этого много лет. — Формально, я закинул лягушку в палатку брата. Ты просто стал невольным участником моей выходки. Ксандер открыл рот, собираясь что-то ответить, но я не дал: оттеснил его к дереву и прижал всем телом к толстому стволу. Его грудь высоко вздымалась, затвердевший член терся о мою ногу. — Прости, — проговорил я. — После твоего смеха? Довольно сложно. Такой высокомерный, такой сексуальный. Хотелось раздеть его прямо на месте. — Давай вернемся в домик и я извинюсь, как следует. Упершись руками мне в грудь, Ксандер оттолкнул меня и, слегка улыбаясь, направил луч фонаря на мой стояк. — Обещаешь? — Извиниться? О да. Столько, сколько пожелаешь. Ксандер протянул мне ладонь. Я взял ее и, когда он пошел туда, куда шел изначально, дернул его и остановил. — Что? — спросил он. Я кивнул в противоположном направлении: — Нам туда. Он высветил фонарем сломанные ветки деревьев — явно наших рук дело по дороге сюда. — И даже не думай смеяться. Выполнить его приказ было довольно сложно, но мне все же удалось, потому что ни за что на свете я не упустил бы шанс извиниться перед Ксандером в более комфортном месте… и, надеюсь, без лягушек. Глава 36 КСАНДЕР — Милый, мы почти дома… Я открыл глаза. Где-то на середине пути домой, назад в квартиру Шона, я задремал. Сгущались сумерки, машину все больше окутывали тени под мягкие биты старого доброго рока, доносившегося из задних динамиков, — мы покинули рай и готовы были вернуться в реальность.