Шон глянул на чемодан, потом на меня: — В курсе, но тогда я не смогу показать свои большие мощные мышцы. — Мощные мышцы? Ты что, рекламируешь спортивные добавки? Шон ухмыльнулся и обнял меня за талию: — Хорош бурчать на меня, Ведущий. Если я хочу покрасоваться и показать, что я не инвалид, дай мне это сделать. Я провел руками по его груди, затем по плечам, и сцепил их в замок на затылке: — Прости. Красуйся, сколько и как хочешь. Шон глухо застонал и набросился на мои губы с такой страстью, что я свалился бы с ног, не удержи он меня. С последнего нашего поцелуя прошло слишком много времени, поэтому я с жадностью принял то, что он с жаром хотел дать, и напрочь забыл о сумках. Шон повернул меня, уперев задницей в бампер, потом приподнял и усадил на пол багажника. — Ты сам попросил, — сказал он. — Я? — Раздвинув ноги, я поднял их и обхватил его бедра. Взяв за рубашку, Шон потянул меня на себя: — Да, ты напросился. — Тогда, может, что-то уже сделаешь? Грудь Шона тяжело вздымалась, напрягшийся член пульсировал в такт с моим. Шон быстро припал к моему рту, и я тонко застонал. Я ждал этого мига. Ждал, когда Шон отпустит себя и возьмет то, что хочет, так, как хочет. Грубее, жестче, с пылкостью, которая уже пробивалась на поверхность. Я положил руки на пояс шорт, намереваясь забраться ему в трусы и добраться, наконец, до члена, которым Шон усердно об меня терся. Я расстегнул уже пуговицу и дернул молнию вниз, когда услышал свое имя. Я отстранился, но Шон только посмотрел на меня голодным и готовым к продолжению взглядом. Тогда я выглянул ему за плечо и внезапно понял, что позвал меня не Шон. Глава 37 ШОН — Ксандер? Шон? — Услышав свое имя и до боли родной голос, я застыл. Ксандер, как и я, за считанные секунды превратился из огненного шторма в ледяной айсберг, и я понял, что мой самый худший ночной кошмар только что стал реальностью. Поморщившись, я отпустил Ксандера и услышал: — О господи. Это ты! — Бейли. — Ксандер, глядя мне за спину, постарался встать на ноги. Когда он выбрался из багажника, я обернулся. На подъездной аллее стоял мой брат с открытым ртом и полным продуктами пакетом в руке. — Я… я… — Взгляд Бейли прыгал с Ксандера на меня и обратно. — Ты целовал Шона? Ксандер посмотрел на меня, и по его лицу стало ясно, что чувствует он себя глубоко виноватым. Видеть это было очень неприятно, но я знал, что его чувство вины было адресовано не мне. Откуда я знал? Я чувствовал себя точно так же. — Да, — наконец ответил Ксандер. — Да? — Бейли глянул на меня и часто заморгал, словно пытаясь четче рассмотреть, лучше понять. — Что значит «да»? Шон… Он же натурал. Шагнув вперед, Ксандер потянулся к ладони Бейли, но тот отшатнулся: — Не трогай меня. — Окей, — проговорил Ксандер, подняв руки вверх, видимо, в попытке успокоить стоявшего перед ним мужчину, которого начало мелко потряхивать. Таким взбешенным Бейли я видел только один раз: когда раскрылась правда о нашем отце. Ксандеру удалось его тогда утихомирить, но сомневаюсь, что ему повезет и на этот раз. — Бейли, — начал Ксандер, — дай нам одну минуту, и мы все тебе объясним… — Нам? Мы? — Бейли резко отпрянул назад, словно неожиданно получил удар под дых. — Что ты несешь? Почему ты целовал Шона? Ксандер, может, сначала объяснишься ты? Видя, как Ксандер побелел, я не мог больше стоять и молча наблюдать, поэтому заговорил: — Бей. Бейли стиснул челюсти, но не посмотрел в мою сторону. Только его пальцы сжали ключи сильнее, и начала подергиваться щека — не к добру. — Послушай… — Заткнись, Шон. — Черт, да послушай ты всего минуту. — Зачем? Чтобы услышать очередную ложь? — Голос Бейли был настолько язвительным, настолько ледяным, что узнавался с трудом. Брат неотрывно смотрел на Ксандера взглядом, в котором читалась душераздирающая боль от предательства, видимая даже мне — постороннему в этом уравнении. — Бейли! — начал я, собираясь его успокоить. Ксандер положил мне руку на плечо и покачал головой: — Нет. Он прав. Мы действительно лгали ему. — Затем глянул на Бейли и снова покачал головой: — Я бы на твоем месте тоже разозлился. Но ты задал вопрос и заслуживаешь ответа. Почему я целовал Шона? Бейли сглотнул, и мне снова показалось, что его сейчас стошнит. — Если ответить просто, то мне нравится целовать его. Если ответить сложно, то ты пока не готов услышать ответ. — Да иди ты нахер! — выплюнул Бейли с глазами полными слез, черты его лица исказились от боли и унижения. — Не говори со мной, как с ребенком, Ксандер. Просто? Сложно? Да все яснее ясного. У тебя встал от месяца воздержания и ты запрыгнул на самого большого хрена в округе. У-у-ух. Я понятия не имел, как отреагирует Бейли на новость о нас, но такой злости точно не ожидал. — Бей, хватит уже. Успокойся. — Или что? Ты меня заставишь? — Бейли презрительно рассмеялся, вызвав у меня табун мурашек по спине. — Знаешь, я думал, невозможно вести себя гаже, чем ты вел себя с Генри во время знакомства. Но нет, поздравляю! Тебе удалось упасть еще ниже. Мой лучший друг? Шон, ты серьезно? Бейли перевел взгляд на Ксандера и отступил на шаг: — А ты. Мой брат? Вау… — Бейли провел рукой по стриженной голове. — Да вы, блять, один одного стоите. — Бейли! — выкрикнул я, увидев, как он, уронив пакет с продуктами на землю, рванул прочь. Я дернулся следом, но Ксандер перехватил меня за руку. — Пусть идет, — проговорил он едва слышно. Обернувшись, я увидел бегущие по его щекам слезы и почувствовал себя абсолютно беспомощным. Двум моим самым любимым в мире людям было сейчас очень больно, а я не знал, как помочь. — Его точно можно еще догнать. Отпусти меня и… — Шон? — Что? — Нам нужно отпустить его. Я всмотрелся в лицо Ксандера, пытаясь найти подтверждение, что он говорил то, что думал. Но он закрыл ладонями рот, его плечи затряслись, и я, притянув его к себе, крепко обнял. — Он ненавидит меня. — Нет, — ответил я, стоя на алее перед домом в опустившейся ночи. Но в отличии от вчерашней, эта не принесла успокоения — только суматоху и боль. — Бейли просто зол и сбит с толку, но нет. Он любит тебя. — Я вытер слезы на щеке Ксандера и слабо улыбнулся: — Проблемка с задачками, помнишь? Вроде так ты описал эту штуку под названием «любовь»? — Да. — Тогда, наверное, мы делаем что-то правильно. Потому что ситуация сейчас — полная лажа. Ксандер кивнул, и я поцеловал его висок. — Он вернется. Вот увидишь. По работе я постоянно сталкивался с главарями банд, убийцами, одуревшими наркобаронами, но никогда не испытывал большего ужаса, чем при мысли о том, что Бейли может не вернуться. Не бросит ли меня тогда Ксандер? Не подумает ли он, что проще и разумнее прекратить невыгодные отношения сразу, сохранив дружбу, которой дорожил многие годы?