– Я не могу оставить ее здесь одну. Эми ткнула телефон в лицо Тринити. – Поговори с ним. Скажи что-нибудь! Но Тринити стояла, будто немая. Эми снова шлепнула телефон о свое ухо. – Я не могу оставить ее, – сказал Мэтт. – Это же обман. Это место обманывает тебя! – Я позвоню тебе, как только найду ее. Я сейчас. Мэтт отключился. Эми попыталась перезвонить – но пошли длинные гудки, а потом телефон переключился на голосовую почту. Эми посмотрела на Тринити. Та стояла, уставившись на нее, будто впервые увидела. – Вот так оно и обманывает нас, – пояснила Эми. – Нужно идти дальше. Но, похоже, Тринити не слушала. Эми задумалась над тем, как свести Тринити вниз по неисправному эскалатору, и вдруг обратила внимание на ряд портретов «орского» высшего начальства на стене, в одинаковых черных рамках. Теперь портреты изображали одного человека, под всеми подпись «Исайя Ворт, комендант». На первом портрете выцарапаны глаза. На втором разбито стекло, лицо изрезано в лоскуты. На третьем водяной подтек съел лицо, оставил лишь бесформенное белое пятно на плечах. И дальше по ряду каждый портрет представлял по-своему изувеченное ухмыляющееся лицо Ворта: безглазое, с черной дырой вместо рта, исцарапанное иголками, обугленное до черноты, сожженное кислотой. Тринити вдруг извернулась и вырвалась. Эми зашаталась, но в последнее мгновение успела ухватить ее за футболку, потянула, развернула Тринити к себе лицом. – Отвратительно, – сказала та. – Да, но пойдем, – крепче хватаясь за футболку, посоветовала Эми. – Нужно идти отсюда. – Никому нельзя покидать Улей, – склонив голову, растерянно произнесла Тринити. Она резко отклонилась назад, отстранилась, и потрепанная футболка разорвалась посредине, спала с тела. Эми посмотрела на оставшийся в руке обрывок, затем на Тринити, а та кинулась бежать в Гостиные и растворилась в темноте. – Тринити! – забыв об опасности, закричала Эми. Но девушка исчезла. Магазин поглотил ее, будто бездонное озеро – брошенный черный камень. Неподалеку что-то тяжело врезалось в стену, загрохотали валящиеся шкафы. Охваченная паникой, Эми бросилась вниз по эскалатору, спотыкаясь о края ступенек, хватаясь за резиновый поручень, чтобы не упасть. Впереди – стеклянные двери, выводящие на парковку, сочатся оранжевым цветом от фонарей на стоянке. В один из первых дней Эми в «Орске» Пэт показал, как вручную открывать двери в случае отключения электричества. Механизм встроен в дверь. Достаточно надавить кнопку, сунуть пальцы в образовавшуюся щель и раздвинуть створки. Из темноты донесся крик. Руфь Энн. Эми напомнила себе, что этот магазин обманывает. Он был создан для того, чтобы специально сбивать с пути. Он хотел, чтобы клиенты уступили заранее созданной программе. Руфь Энн закричала снова – дико, как животное. Кто-то учинял с ней что-то невообразимое. Эми не могла определить, откуда идет крик. Может, он существует только в ее голове? Эми сказала себе, что все это – попытки запутать, затормозить, не дать уйти. Жуткие существа из магазина – они же прямо за спиной. Они хотят заточить их здесь навечно. Не хотят никого выпускать. Эми надавила кнопку большим пальцем, затем сунула исцарапанные пальцы в щель и раздвинула створки. Без помощи мотора те раздвигались неохотно, чуть расползлись и застряли в паре футов друг от друга. Внутрь хлынул теплый ветер, и Эми выскользнула наружу. На свободу. Глава 13. Рычаагк Примите простоту вечного повторения с «Рычаагк», грубой рукоятью на системе тормозящих шестеренок, требующей всех Ваших сил для вечного вращения. Погрузитесь в медитативное состояние отчаяния после сотни поворотов, тысячи поворотов, даже десяти тысяч поворотов. Единственное правило: «Рычаагк» никогда не останавливается, даже когда останавливается Ваше тело. ДОСТУПНЫЕ ВАРИАНТЫ: ЖЕЛЕЗО Д 13¾ × Ш 13¼ × В 13¼ Номер товара 4266637111 Эми бежала, не останавливаясь, до самой середины парковки, залитой оранжевым люминесцентным светом. – О боже мой, да где вы? – простонала она. С пустой парковки отчетливо виделись огни легковых и грузовиков, несущихся по шоссе 77. Эми видела даже рампу съезда на дорогу до «Орска». Компьютер показывает, что названный вами адрес недействителен, сказала ей диспетчер. Это значит, что, согласно нашей системе, этот адрес… Что «этот адрес»? Не существует? Как такое возможно? Эми побежала вдоль здания, шлепая кедами по теплому асфальту. Вот дальний отдел парковки, где должны оставлять машины партнеры. Вот джип Руфь Энн с наклейкой «Моя вторая машина – „Харлей“» на бампере. «Ниссан Куб» Бэзила с номером «TARDIS1». Третья машина – захламленная до предела «Субару», наверное, Мэтта или Тринити. А вон ее, Эми, бедная «Хонда Цивик», подтекающая маслом. И все еще никаких полицейских. Эми сама по себе. Совсем. Она неуклюжими пальцами вытянула ключи из кармана, открыла дверь. Машина пискнула. О да, сейчас приоткрытая дверь – самое важное в жизни. «Ты никого не бросаешь, – сказала себе Эми. – Ты приведешь помощь». Это умный поступок. Хорошая идея. Она закрыла дверь, завела мотор, развернулась в сторону выезда и, не желая медлить, чтобы ненароком не передумать, вдавила педаль газа. Все, впереди – шоссе 77. «Кто-то же должен выбраться, – сказала она себе. – Должен выбраться и вызвать помощь. Это же не значит, что я убегаю…» Но ведь, по правде, она убегает. Именно этому научило ее кресло коменданта Ворта. Эми всегда сдавалась, быстро все бросала, уходила. Так сильно проще, чем пытаться. У выезда из парковки Эми ударила по тормозам, остановилась, посмотрела на огни шоссе: бесконечный поток легковушек, автобусов, большегрузных трейлеров. Несомненно, где-то там находится и патрульная машина, полицейские высматривают съезд, которого так и не найдут. Эми посмотрела на магазин. Издали он вовсе не казался угрожающим. Просто большая бежевая коробка из дешевых стройматериалов, плюхнутая поверх заасфальтированного пустыря. Все прочее – трюки, игра света и тени, запрограммированное восприятие. Снаружи это легче увидеть и понять. А внутри – легко забыть. Друзья остались внутри. Впрочем, не друзья – коллеги по магазину. Всего лишь коллеги, и не стоит забывать об этом. Но Бэзил-то вернулся. Эми думала, что он всего лишь, как попугай, лепечет об «орской ответственности», но ведь он и в самом деле верил в свои слова. Он спас ее из кресла и ради нее встал лицом к лицу с армией кающихся. И Мэтт отказался уходить без Тринити, и Руфь Энн, конечно, отказалась бы уходить без любого из коллег. «Они – не твои друзья, – повторила себе Эми. – Ты ничего им не должна. Они – не твоя ответственность». Она закрыла глаза и прислушалась к пульсирующей боли от синяков и порезов, оставленных смирительным креслом по всему телу. А водительское кресло так на него похоже. Телу в нем тяжело, сонно. Если закрыть глаза, безопасно. Никто не тронет. Машина дернулась вперед, застыла, когда нога соскользнула с педали. Эми резко открыла глаза и, прежде чем клюнуть носом еще раз, укусила себя за палец – тот, с оторванным ногтем. В руку выстрелила жгучая боль, напрочь согнавшая сон. Вот она, опция номер два: умиротворяющее кресло. Оно всегда ждет, всегда хочет заполучить ее обратно. Всегда желает, чтобы она сдалась, уселась и никогда больше не вставала. В конечном итоге, подумала Эми, все всегда сводится к выбору: остаться сидеть или встать. Она резко выкрутила баранку, развернулась и вернулась к главному входу, припарковалась на желтой полосе с надписью: «Не парковаться и не останавливаться». Двери главного входа уже закрылись и намертво защелкнулись. Ну, конечно, снаружи не открыть. Эми закрыла глаза от света, посмотрела сквозь стекло на Демонстрационный зал. Тени ползли среди сумрака, скользили по помостам, текли со стен. Жуткие Ползюки хотели остаться наедине с Руфь Энн, Мэттом, Тринити и Бэзилом. Эми удрала. Они не хотели, чтобы она возвращалась. Но разве Бэзил не сказал, что дверь служебного входа все еще сломана? Эми обежала здание, дернула за ручку, та с легкостью открылась. Оранжевый свет с парковки высветил часы на стене. Индикатор остановился на 3.15. От одного взгляда внутрь заколотилось сердце. Сейчас – последний шанс повернуться и уйти, поступить, как разумный человек. В ноздри ударила кислая болотная вонь магазина. Из него веяло затхлым холодом. Не давая себе времени передумать, Эми шагнула внутрь. Первая остановка – комната отдыха. Тут они обещали друг другу собраться. Даже если внутри никого, там есть фонари, аптечки первой помощи и другие полезные вещи. Освещая дорогу телефоном Бэзила, Эми свернула налево и увидела лестницу, ведущую на второй этаж. Эми нерешительно пошла к ней и вздрогнула, когда за спиной лязгнула дверь. Магазин заглотил жертву. Водянистый цифровой свет играл на стенах. Эми шла к лестнице, натянутая, как струна, вся обратившись в слух. Наверху – коридор с дверями офисов. Каждая может открыться в любой момент и показать то, чего вовсе не хочется видеть. Стены испещрены трещинами, сочится вода, краска пузырится, отслаивается чешуей, свисает полосами, летит вниз. Пол уже усыпан ею. По полу метнулась тень. Еще одна крыса, грязная и мокрая. Она промчалась вдоль стены и скрылась в темноте. Эми заставила себя успокоиться. Крысы сейчас – самая меньшая из проблем, всего лишь добавленная толика запрограммированной дезориентации. Эми глубоко задышала, пошла по коридору, а затем услышала: тихое поскребывание за дверями. Она говорила себе, что бояться больше нет смысла, в то время как рука будто сама по себе тянулась к ручке, поворачивала ее. Дверь открылась. Чулан-склад. Стопки бумаги и черных маркеров, степлеров, картриджей для принтера, все – аккуратными рядами на полках. А у задней стены, снизу, в гипсовой перегородке – дыра с краями, испещренными царапинами, испачканными чем-то темным. Из дыры несет ледяным зловонием. Внимание Эми привлек предмет на полу. Она подняла его; это был маленький тюбик «Врачебного ягодного бальзама для губ» фирмы «Блистекс». Эми выронила его и попятилась в коридор. Отчего-то ей подумалось, что в комнате отдыха никого не будет. Догадка оказалась верной, и она тут же бросилась к аптечке первой помощи, привинченной к стене у входа. Какая радость! Внутри – желтый фонарик. Она выдернула его, включила, и в комнате будто засияло солнце. Все, телефон Бэзила – в карман, и можно осмотреться. Она проверила и под «Задлами», для пущей уверенности. Никаких крыс, мужчин в полосатых робах, ни Мэтта, ни Руфь Энн, ни Тринити. И Бэзила. Головы коснулось что-то холодное и мокрое; Эми пригнулась и повела вокруг фонарем. Лишь тени. Впереди упало что-то маленькое, серебристое. Эми посмотрела наверх и охнула, прижавшись к стене как можно дальше от центра комнаты. Пятно на потолке разрослось, напоминая огромное беременное брюхо, набрякшее желтой водой. Та капала в огромную лужу посреди комнаты. Похоже, провисший пузырь мог лопнуть в любой момент. По стенам оживленно журчали ручейки, сбегали в корзину с Волшебными Инструментами, растекались по разбухшим каталогам «Орска» – верней, по тому, что когда-то было ими. Сейчас поверх них лежали кипы канцелярского вида желтых листков, заполненных четким почерком. На листке сверху, датированном пятым мая 1839 года, было написано: …вкратце, данная комиссия нашла нижеследующее: Паноптикум Кайахоги – не более чем фабрика по производству безумцев. Многие кающиеся потеряли рассудок из-за отупляющей монотонности повторяющегося труда. Иные поддались отчаянию и нанесли себе увечья. Мельничное колесо отсоединено от жерновов, кающиеся, которых следовало использовать для прибыльного труда, посланы вращать «рычаг» до тех пор, пока не лишатся сил и здоровья и не смогут более трудиться. Комиссия не обнаружила признаков доходного производства. Комендант Исайя Ворт не только хорошо знает о вышеописанном положении дел, но извлекает из того удовольствие. Наша рекомендация: немедленное закрытие… Эми выпустила из пальцев листок. Все это она уже знала. Смотреть тут нечего и ждать тоже. Никто не придет. Пора идти дальше. Она в последний раз обвела взглядом комнату и заметила, что изменился лозунг на стене. Раньше там было: «Усердный труд делает „Орск“ семьей, семья освобождает от тяжелого труда!» Но бегущая вода смыла большинство букв. Сейчас надпись гласила: «труд освобождает». Эми уже была у выхода, когда послышался шепот. Кто-то совсем рядом бормотал и скребся. Эми повертела фонарем. Нет, никого поблизости.