– Мы с Руфь Энн идем вместе, – отрезала Эми. – Подумайте о нашей безопасности. Мы займемся Демонстрационным залом, а вы – Торговым залом и Складом. Само собой, одно упоминание о «нашей безопасности» от женщин – и прямо в точку. – Ладно, но начать нужно прямо сейчас. Насколько я понимаю, кто-то уже вовсю портит собственность магазина. Когда они вышли в Демонстрационный зал близ кафе и по правую руку от Детской, было почти 23:30. Прямо впереди лестница вела вниз, на Торговый этаж. – Будьте начеку и присматривайтесь ко всему, – наставил на прощание Бэзил своим лучшим лидерским голосом. – После первого выхода встретимся в зоне отдыха. Если что-нибудь случится, там мы перегруппируемся, хорошо? Если заметите подозрительное, немедленно позвоните мне. Меня обучали, как поступать в таких случаях. Помните: я в ответе за вашу безопасность. – Ну да, – со вздохом подтвердила Эми. И они разделились. Глава 4. Лирипип Очистите комнату, уберите прочь свои заботы. Неважно, какого размера Ваш дом. Шкаф «Лирипип» предлагает место для хранения вещей нужных, но не тех, на которые Вы хотели бы смотреть каждый день. ДОСТУПНЫЕ ВАРИАНТЫ: НАТУРАЛЬНАЯ БЕРЕЗА, СВЕТЛЫЙ КЛЕН И СЕРЫЙ ДУБ Д 19¾ × Ш 15¼ × В 72¼ НОМЕР ТОВАРА 4356663223 Эми прошла через кафе к эскалатору и объявила: – Мы пойдем по Яркому Сияющему Пути. Затем поняла, что рядом никого нет, обернулась и увидела Руфь Энн с другой стороны кафе. – Прошу прощения, но, может, сперва проверим кафе? – предложила та. – Я даже не представляю, кого мы ищем. – Тинейджеров или страдающих бессонницей… Не знаю я, – буркнула Эми. – Давай, идем, оставим кафе на потом. – Ты уверена? – Хорошо, хочешь кафе – давай начнем с кафе. – Нет, ты права. Сделаем по-твоему, – согласилась Руфь Энн, но с места не двинулась. – Так ты идешь? – спросила Эми. – Извини. Руфь Энн пошла к Эми. – Этот Демонстрационный зал очень жуткий. В Янгстауне совсем не такой. – Они абсолютно одинаковые, – отрезала Эми. – Ну зачем кому-то забираться в магазин? Ты ведь раньше не встречалась с таким, да? – Клиенты чего только не вытворяют. Я помню огромного толстого парня, который явился под самое закрытие, снял туфли, снял и аккуратно сложил штаны, забрался в «Мюскк» и заснул. Его не замечали целый час. А Пэт мне рассказал, что однажды женщина с ребенком прятались в шкафу «Лингам» после закрытия. Пэт шел через Спальни, дверь шкафа открылась – и эти двое, крадучись, выбрались наружу. Пэт тогда чуть не умер. Они дошли до эскалатора. Прежде чем ступить на Яркий Сияющий Путь, Эми остановилась у доски почета – портретов менеджмента на стене. – Знаешь, а мне Бэзил нравится гораздо больше, когда его рот не шевелится. Кажется, Руфь Энн захотелось сказать резкость, но она сдержалась и выдавила только: – Он – приятный молодой человек. – Ходячий мешок с инструкциями. – Не все те, с кем ты не соглашаешься, плохие люди. – Бэзил – плохой. – На нем много ответственности, – сказала Руфь Энн. – Например? Удостоверяться в том, что каждый партнер к концу рабочего дня разозлен и донельзя вымотан? Стараться составлять такое расписание, чтобы испортить жизнь максимальному числу партнеров? – Он растит маленькую сестренку. Ей девять лет, Бэзил практически папа ей. Он дает деньги на все – от ее носков до платы за школу. Эми покопалась в списке возможных презрительных ремарок, ничего не отыскала. – Ладно, я не знала. Но он все равно как обучающее радио компании. «Орск» это, «Орск» то, молитесь «Орску», благоговейте перед «Орском». – «Орск» сделал для него много хорошего. Он из Восточного Кливленда. Ты знаешь, как выглядит это место? Эми подумала, что видела его только в десятичасовых новостях. – Перед тем, как получить место здесь, он был на грани отчаяния. «Орск» дал ему работу и перевернул его мир. Одни уходят в Церковь, другие спиваются, третьи идут в банды. Бэзил попал в «Орск». Унылый депрессивный разговор. Ну что тут скажешь? Или придется соглашаться с тем, что святому Бэзилу надо основать собственную церковь, или съязвить и выставить себя сварливой дурой. У нее тоже паршивая жизнь. Знаете, каково оно, вырасти в фиговом трейлере с мамашей, чья идея семейного развлечения – игра в «спрячь водку». Но если рассказывать об этом сейчас, прозвучит, словно она захотела перебить своими горестями чужие. Но в соревновании на тему «чья жизнь паршивей» ей точно не перешибить черного, выросшего в Восточном Кливленде. – Ладно, пойдем на наш дурацкий обход, – объявила она. Она развернулась и направилась мимо гигантской стопки каталогов «Орска» к входу в Жилые комнаты и Диваны. – Знаешь, я проработала в магазине Янгстауна тринадцать лет, и у меня ни разу не было проблем с Демонстрационным залом, – сообщила Руфь Энн. – А здесь я потерялась в первый же день. И было совсем не весело. По-настоящему страшно. Эми не слушала, в голове все вертелся разговор с Бэзилом о провале на этом тупом тесте. Обидно и больно, и не за то, что провалилась. Нет, теперь все узнают, что она провалилась. А Руфь Энн все щебетала. – Я хотела зайти к Диане Дарновской в Кухни. Ты же знаешь Диану Дарновскую? Ну, ту, которая всегда носит эти пуговицы с Санта-Клаусом под Рождество? В общем, я свернула не туда и шла потом целых полчаса, весь свой обеденный перерыв. Испугалась до беспамятства. Запаниковала. Будто кто-то меняет магазин прямо за моей спиной. Когда я, наконец, нашла Диану, мне хотелось только сесть и разреветься. Я никогда больше не заходила на этот этаж. – Ты серьезно? – удивилась Эми. – Ты здесь одиннадцать месяцев и ни разу не сходила в Демонстрационный зал? – Люди меняются с возрастом. Сама увидишь. – Без людей здесь жутко, – признала Эми. Наверное, нервность заразна. Эми мимо воли замурлыкала зловещую тему из «Сумеречной зоны»: – Ду-ди-ду-ду-ду, ду-ди-ду-ду-ду… – Пожалуйста, не надо, – взмолилась Руфь Энн. – Тут и без того скверно. Эми остановилась у тускло-желтого информационного стенда. На боку была нарисована карта Демонстрационного зала с огромным значком «Вы здесь» прямо посреди Жилых Комнат и Диванов. – Маршрут здесь – просто большая петля, как в любом другом «Орске». Как в Янгстауне, – ведя пальцем по карте, сказала Эми. – Я сегодня вела по нему кучку стажеров. Они с ходу разобрались. Руфь Энн глядела на карту, будто кот на телевизор – без малейшего понятия о том, что видит. – Видишь знак «Вы здесь»? – Угу-мм, – неубедительно промычала Руфь Энн. – Он обозначает, где мы. В каждом отделе есть такая карта, поэтому не потеряешься. Это как дорожка из хлебных крошек в лабиринте. Пока смотришь внимательно, не собьешься с пути. Руфь Энн не выглядела убежденной. – Просто иди за мной, – посоветовала Эми. – Мы вернемся в комнату отдыха через полчаса. Они прошли мимо корзин с подушками, игровых площадок для малышей, прилавков, информационных стендов и свисающих с потолка рекламных плакатов. Корзины со всякой товарной всячиной по углам заслоняли обзор, и Эми временами не видела Яркого Сияющего Пути сквозь лабиринт мебели. Весь просторный этаж как будто сжался до узкого прохода, а тот странно изгибался, заворачивался и петлял. Вскоре Эми показалось, что она блуждает по необъятной пустыне без следов и троп, где попадалась лишь мебель исчезнувшей цивилизации. Женщины миновали ряд из шести разных книжных шкафов «Смэгма», в каждом – сотни одинаковых книг («Дизайн – это хорошо» в оранжево-черной суперобложке; «Орск» закупал эту книгу вагонами), и, наконец, достигли Кухонь, эту часть магазина Эми любила больше всех. Она выросла в трейлере, где стояла плита с парой конфорок и электродуховкой, и потому Эми втайне, стыдясь этого, мечтала о кухне от «Орска». Она остановилась у сверкающе-белой «Харбро» и задумчиво произнесла: – Ты можешь представить, что когда-нибудь сумеешь купить такое? Руфь Энн часто и прерывисто дышала, на ее верхней губе поблескивали бисеринки пота. Она покопалась в карманах, выудила тюбик «Блистекса», помазалась – и, похоже, успокоилась, выровняла дыхание.