— Хочешь девочку? — спросил Гектор. Очень смешно. Хоук напрягся и взглянул на своего брата. Он всерьез только что спросил эту херню? Хоук только что выблевал больше, чем сам весит, его кожа покрыта потом, у него отрезан палец и кровь до сих пор бьет фонтаном, хотя прошло уже семь часов с того момента, как его вытащили из тюрьмы, где он гнил целый год. Теперь он в бегах, и это, блядь, потрясающе. Его братец заслуживает награду «Тупейший брат года» за эту грандиозную хуйню. Хоук оглядел комнату — номер захолустного мотеля в какой-то безопасной части города, названия которого он даже не знал — и почувствовал нарастающий гнев. — Нет, Гектор, — прошипел он, холодно встречая взгляд брата. — Я не хочу девочку. Меня они не интересуют. Не хочу, чтобы какая-то безымянная шлюха сидела у меня на коленях. Все, чего я хочу, это вернуться к своей прежней гребаной жизни, а ты своими действиями уничтожил все чертовы шансы на то, что это когда-нибудь произойдет. Гектор отвел взгляд от старшего брата, подошел к ободранному стулу напротив и, рухнув на него всем телом, глубоко вздохнул и уставился в потолок. — А что я должен был делать, Хоук? — резко спросил он. — Ты был окружен врагами, за твою голову была назначена цена. Тебя бы там убили. Там каждый желал твоей смерти! Ты ждал, что я просто так это допущу? Знаешь, какая разруха наступит в клубе, если ты умрешь? Это бы убило нас всех. Хоук не ответил. Честно говоря, ему было совсем хреново. Рука чертовски сильно пульсировала — боль была настолько острой, что напрочь лишала сил. Вместо этого он опустился на грязный двуспальный матрас и прижал руку к груди, сотрясаясь всем телом. На нем не было ничего, кроме мешковатых спортивных штанов. Тот ебанутый псих, организовавший его побег, настоял на том, чтобы Хоук бросил там свой комбинезон, дабы правдоподобно инсценировать сцену нападения гризли в лесной чаще. Власти в скором времени смогут обнаружить только кровь, изодранный тюремный комбинезон и его гребаный палец (и он страстно желал, чтобы его гребаный палец вернулся, потому что жизнь с девятью пальцами представлялась полной жопой). Лично Хоук не был уверен, что это сработает, но тот ублюдок отрезал ему палец, даже не выслушав его мнения. После чего Хоук потерял сознание, и промежуток времени от фургона до этой грязной комнаты в мотеле прошел, как в тумане. Все, что он помнил, это как очнулся в этой дыре и увидел своего красавчика-братца в косухе с нашивкой «ПРЕЗИДЕНТ» на груди — статус, который принадлежал Хоуку в течение многих лет, прежде чем весь мир решил, что он должен вляпаться в гигантскую кучу дерьма. — Где тот парень, которого вы наняли? — спросил Хоук слабым голосом. — Зачем тебе это? — ухмыльнулся Гектор. — Хочешь убить его? — Нет, хочу поблагодарить этого мудака-садиста за то, что он вытащил меня. Гектор перестал улыбаться. — Его нанял я, и он уехал, получив оплату. — Как, блядь, его зовут? — Маркус Борден, и это имя сейчас становится все более и более известным. — Он был бы полезен клубу. Гектор сухо усмехнулся. — Его это не интересует. — Какого черта? — Тебе придется многое узнать. За год, что ты провел в тюрьме, многое изменилось. Расклад сил в Нью-Рэйвене сместился, деятельность банд практически сошла на нет, и я знаю, что этот парень — Борден — причастен ко всему этому. Сейчас он набирает влияние, и у него в прошлом что-то охеренно интересное и страшное, если не сказать больше. Я знал, что он выполнит эту работу, но, откровенно говоря, не хотел бы такого парня в клубе ни при каких раскладах. Хоук втянул воздух от нового приступа боли и на короткое время прикрыл глаза. — Тогда не упускай его из виду. — Мы так и сделаем. Теперь поспи немного, мужик. Ты дерьмово выглядишь. Хоук не хотел спать. Мысли не давали ему уснуть, а тело изо всех сил боролось с болью. Он попытался утешить себя тем, что лучше быть здесь, чем снова оказаться в той жопе и таращиться на четыре стены, пока не потеряешь свой гребаный рассудок и эти стены не начнут с тобой разговаривать. — Что мне теперь делать? — спросил Хоук через некоторое время. Он слышал, каким измученным был его голос, и это его совершенно не устраивало. Совсем. Он был сильным ублюдком, но это… это изменило все. Гектор пожал плечами. — Заляжешь на дно, пока страсти не стихнут. Хоук презрительно усмехнулся. — Страсти не стихнут никогда. Тебе известно, какую херню я сделал. Если у тараканов появится хоть малейшее подозрение, что я жив, они бесконечно будут прочесывать территорию «Военных Баронов», пока снова не наденут на меня наручники. — Тогда ты должен быть мертвым, Хоук. Хоук нахмурился. — У мертвых нет цели, — прошептал он больше для себя, чем для кого-то еще. Одно дело — не иметь никакой цели, находясь в тюрьме, но на свободе тоже? Нет, это невозможно. Без цели он станет гребаным нулем. Что ему делать? Куда идти? Без мотоцикла и клуба жизнь бессмысленна. Очередная волна боли прокатилась по его большому телу. Его прошиб пот, и он скрючился, прижимая руку к груди. Хоук сильно сжал зубы, все тело свело судорогой, пока он, тяжело дыша, пережидал приступ. — Когда придет врач? — прохрипел он. — Уже в пути, — заверил его Гектор. У клуба был свой хирург по вызову. Гекко был не из города — он нигде не светился и не имел никаких отношений с преступным миром. Приезжал, собирал тебя по кускам и снова уходил восвояси, но на тысячу долларов богаче. Это был мастер своего дела, поэтому стоил таких денег, но сейчас он охренеть как опаздывал, потому что Хоук нуждался в нем еще несколько часов назад. Комната начала вращаться. Хоук подполз к краю кровати и скрючился в приступе сухой рвоты. Рот наполнился кислотой, и он сплюнул ее на зеленый ковер. Застонав, он ждал ослабления боли. Когда это произошло, он уткнулся лбом в матрас и глубоко вздохнул. Спустя какое-то время тихий звук открываемой двери привлек его внимание. — Пожалуйста, скажи мне, что это он, — прорычал Хоук. Ему нужен морфин. И снотворное. И новый гребаный палец. Да, ему до хрена всего нужно. — Хоук, — раздался нежный голос. — О, Боже мой… Он узнал этот голос. Боже, это был самый сладкий голос из всех, что он когда-либо слышал. Все его тело застыло, а затем обмякло на матрасе. — Тайлер, — ровно произнес он. — Что ты здесь делаешь, дорогуша? — Клуб устраивает вечеринку, чтобы отвлечь внимание тараканов, — вмешался Гектор, прежде чем она успела ответить. — Ты говорил мне, чтобы она никогда не присутствовала на клубных вечеринках. Все это время она ждала в машине, и именно там я велел ей оставаться, — его слова были пронизаны холодом. — И разрешения выйти я ей не давал. — На улице слишком жарко, а кондиционер не работает, — услышал ее ответ Хоук. — Ты оставил меня, чтобы я там изжарилась. Я могла умереть. — Не умерла бы. — Ты не можешь этого знать. Хоук улыбнулся бы, если бы мог двигать губами. У Тай был острый язычок. Последние два года ни на грамм не изменили ее, и ему это нравилось. Тихие шаги приблизились к нему. Он попытался сдвинуть свое тело, чтобы повернуться к ней, но даже дышать было тяжело. Хоук почувствовал, как за его спиной немного просел матрас. Немного, потому что Тайлер была крошечной, да к тому же тихой. Он находил ее под столами или прячущейся в шкафах, подслушивающей разговоры, о которых не должна была знать все те годы, начиная с пятилетнего возраста. Сейчас ей уже сколько, пятнадцать? Десять лет подобного дерьма до сих пор ничему ее не научили, и чего еще она успела насмотреться, пока его не было? С кем проводила время? Он надеялся, что не с Гектором. Гребаный ад, если с Гектором, то тот уже трахнул ее. Он не был примером для подражания, чтобы рядом с ним была такая восприимчивая цыпочка. Эта мысль взволновала его. Сильно. Прохладная ладонь коснулась его руки. — Хоук, ты плохо выглядишь, — сказала она печально. — Весь в крови. Ты умираешь? — Ничего страшного, Тай. — Не похоже. — Ну, так и есть. Ничего страшного. Она выдохнула, будто на какое-то время задерживала дыхание. — Ты умираешь. Все умирающие люди так говорят. — Он не умирает, — раздраженно сказал Гектор. — Мы говорим о Хоуке. Он просто здорово порезался. И лишился пальца. — Как он лишился пальца? — Парень, который вытащил Хоука из тюрьмы, отрезал его. — Зачем кто-то, вытаскивая Хоука из тюрьмы, отрезал ему палец? — Ты не поймешь. Это взрослые дела, Тайлер. — Не думаю, что ты сам это понимаешь, Гектор, поэтому перестань обращаться со мной, как с десятилетней. Я более взрослая, чем ты большую часть времени. Раздражение Гектора возросло. — Послушай, ты на самом деле не должна здесь находиться. Это делает тебя соучастницей. Пойди погуляй. Тебе надо понять, что Хоук теперь мертв, и ты больше никогда его не увидишь. Теперь уходи. Конечно, она проигнорировала его. Тайлер схватила Хоука за плечо и потянула назад, но он едва ли сдвинулся с места. Предприняв вторую попытку, она ухватилась двумя руками и, сделав глубокий вдох, приложила все силы, чтобы перевернуть его на спину. От яркого света в глазах Хоука все расплылось, потом пошло пятнами, а затем обрело четкие очертания. Сверху на него смотрело лицо и… Черт возьми. Хоук задумался. Разве он пробыл в тюрьме дольше? Ей не может быть пятнадцать. Или может? Пара глаз насыщенного карего цвета исследовала его, пока он силился опознать девушку. Нет, это точно она. И похожа на гребаного ангела. Он улыбнулся близости ее лица: маленького, круглого, со сжатыми губами и нахмуренными бровями. Она выглядела далеко не на свой возраст. Теперь черты ее лица стали такими яркими и симметричными. Он знал, что однажды она превратится в невероятную красавицу. Черт, она уже ею стала. — Ты получал мои письма? — спросила она.