Взгляд Гаса потускнел, из глаз потекли слезы, когда открывшаяся правда разрушила один за другим годы доверия. Годы любви. Годы братства. И все ради денег. Абрам встал, переключив свое внимание на Гаса. Он был в ярости. Личное горе отчетливо читалось на его лице. Очень тихо Абрам сказал: — Отпусти его. Око за око. Я лишу его глаз и прикончу ублюдка. Он отнял у меня Юрия, и его семья все еще жаждет мести, — глядя в глаза Гасу, он подошел ближе и добавил: — Сначала я вырву твои глаза, как случилось с моим братом. А потом буду резать кусками, и тебя, в отличие от него, ждет небыстрая смерть. Я собираюсь сделать так, чтобы ты медленно истек кровью. На этих словах Гектор отпустил Гаса, и тот мешком рухнул на землю, задыхаясь и крича, чтобы Хоук остановился и выслушал его, чтобы не поступал с ним так и не бросал его. Но Хоук и Гектор уже шли к выходу. — Пожалуйста, Хоук! Просто выслушай меня! Просто выслушай! Старик не понимал, что слушать тут больше нечего. Деньги погрузили в багажник фургона, сопровождавшего их весь обратный путь. Назад, к Тайлер, все еще потрясенной новостью о том, что ее отец оказался ни в чем не виноватым. Глава 40 Хоук Закрываться ото всех — это не решение проблем. Тайлер. Черт, она опустила его с небес на землю. Она и есть решение. Той ночью он сделал для нее ванну. Они сидели в воде вместе: она откинулась спиной ему на грудь и лопала пальцами мыльные пузыри. Он думал рассказать ей о том, что случилось с Гасом. Тайлер знала, что Хоук уезжал, чтобы разобраться с ним, но была не в курсе, что он отдал старика Абраму. Ему предстояло ошарашить этой новостью весь клуб, потому что все уже спрашивали, куда девался Гас. Блядь, и это одна из многих сложностей, которые встают на пути, когда снова становишься президентом, да? Иметь дело с бурной реакцией членов клуба, узнавших о том, что один из них был предателем. Да, эта хреновая новость может подождать еще денек. Хоук был решительно настроен не портить момент их уединения. Не сейчас, когда он до боли хочет оказаться в ней и наполнить ее своим семенем. Может, стоит сказать ей, чтобы перестала пить противозачаточные? Он удовлетворенно вздохнул, представив себе Тайлер с округлившимся животом, в котором растет их ребенок. «Это будет самое верное и окончательное твое клеймо на ней», — прошептал живущий внутри него дикарь. — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы иметь детей? — спросил он, целуя Тайлер в плечо и не отрывая взгляда от ее выглядывающих из воды грудей. Такими темпами долго он сдерживаться не сможет. — Пару раз, наверное, — ответила она, поворачивая к нему свое мгновенно вспыхнувшее лицо. — Но не в ближайшие несколько лет. Для начала я хочу какое-то время насладиться тобой. — А чем дети могут в этом помешать? Она засмеялась. — О, Боже. Ты не просто так спросил об этом. — Да. — Не то чтобы они будут портить твой день. Думаю, они просто заполнят его. Разве ты больше не хочешь, чтобы твой член был во мне? Потому что при наличии кричащего младенца такая возможность у тебя станет появляться вдвое реже. И то правда. — Хорошо, тогда я вернусь к этому вопросу через несколько лет, — сказал он. Она подарила ему широкую улыбку. — Ты так уверен, что к тому моменту все еще будешь хотеть меня? Он улыбнулся в ответ, и при виде его улыбки в ее взгляде появилась нежность. — Детка, я хотел тебя еще тогда, когда тебе было пятнадцать. Но просто не понимал этого. Глаза Тайлер предательски заблестели, в горле возник ком, и она попыталась отвернуться. Не дав ей этого сделать, он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Хоук провел кончиками пальцев у нее под глазами, вытирая счастливые слезы. Держа ее в своих объятиях, он чувствовал, как его сердце переполняется, и он способен на все, когда она смотрит на него этим своим взглядом, полным какого-то гребаного благоговения. И он то же самое чувствовал к ней. Он обожал Тайлер. Обожал каждую ее великолепную частичку. Хоук привык считать это проблемой. Такая степень привязанности к кому-то делает человека слабым. Но как могло это ослаблять, когда он чувствовал, сколько силы придает эта любовь? Все еще поглаживая Тайлер по лицу, он наклонился и поцеловал ее. Другую руку уже опустил на ее грудь и заскользил вниз, к плоскому животу. Как только он добрался до клитора, она дернулась в его сильных руках и, со стоном закрыв глаза, задышала чаще. Хоук медленно ласкал клитор Тайлер и скользил пальцем вперед-назад внутри ее влажного тепла, неторопливо возбуждая. Она положила голову ему на плечо, и он не останавливался, посасывая ее шею, пока не довел до оргазма. Широко раскрыв рот, она издала протяжный стон и кончила так сильно, что он почувствовал, как сжимаются вокруг его пальцев ее мышцы. Черт, это никогда ему не надоест. Он немедленно вытащил палец и развернул ее. Хоук взял в руку член, направил его к ее входу и, не дав Тайлер опомниться, быстро погрузился в нее. Она снова ахнула и вцепилась руками ему в плечи. Хоук толкнулся в нее несколько раз, и вода из ванной начала выплескиваться через край. Гребаные волны все больше начинали раздражать. Он двигался осторожно, придерживая ее за бедра и медленно опуская на себя. Но всего этого было недостаточно. Он хотел глубже, быстрее, жестче. Не вынимая из нее члена, Хоук вылез из ванной и, оставляя на полу лужи и заливая все вокруг стекающей с их тел водой, отнес Тайлер в свою постель. Разорвав связь их тел, он положил ее на живот, а потом поставил на колени. Скользнул ладонями по ее спине, затем вниз, к сексуальной округлости ягодиц. Хоук поглаживал головкой члена ее влажные складки, наблюдая, как она вздрогнула и вцепилась в простыни, ожидая, когда он возьмет ее. Ему хотелось трахнуть ее сзади. Быстрыми, целенаправленными ударами довести их двоих до оргазма, чтобы через час или около того взять ее снова. Только вот… он хотел видеть ее лицо, хотел снова сделать все медленно, только чтобы увидеть, как она кончает. — Ляг на спину, Тай, — мягко приказал он ей. Она продвинулась дальше по кровати и перевернулась на спину. Ее влажное тело блестело в свете лампы. Она выглядела божественно. Она моя. Моя. Он повторил это мысленно и почувствовал себя пьяным от гордости за то, что самая сексуальная из всех женщин в мире принадлежит ему. И хочет его так же сильно, как и он ее. Перемещаясь по кровати вслед за ней, Хоук поцеловал ее ногу, изгиб бедра, пупок, ложбинку между этими охуенными, сводящими с ума грудями и, наконец, добрался до рта. Тайлер раздвинула ноги, встречая его, и Хоук поцеловал ее, упиваясь этими сочными губами. Он медленно и неторопливо вошел в нее, чувствуя, как сжимаются вокруг его члена стенки ее киски и ощущая каждый свой сантиметр, заполняющий ее. Эта медлительность сводила ее с ума, даря непривычное чувство неудовлетворенности. — Придется почаще трахать тебя именно так, — пообещал он, улыбаясь возле ее губ, когда она начала умолять его не останавливаться. Накрывший Тайлер оргазм был таким мощным, и она так сильно сжалась вокруг его члена, что Хоуку даже не потребовалось дополнительных движений, чтобы кончить вместе с ней. Спустя час он взял ее снова — на этот раз на коленях. Ритмично вколачиваясь, он вытянул из нее очередной оргазм и оставил в постели совершенно обессиленной. На этом можно было бы остановиться, но он не сделал этого. Его желание к ней было поистине ненасытным. Он словно впал в зависимость от ее оргазмов, поэтому взял ее еще раз — теперь между ее ног трудился его рот. В итоге, абсолютно истощенная, она улеглась, устроив голову на его груди, и Хоук начал руками выводить круги вокруг татуировки эмблемы клуба на ее спине. Только на Тайлер эта чертова татуировка могла смотреться так женственно. — Хоук? — выдохнула она, практически засыпая. — Да, детка? — ответил Хоук. Его глаза уже тоже слипались. — В чьей ты постели? Уголки его губ дрогнули и приподнялись, а сердце чуть не разорвалось, когда он ответил: — В твоей, детка. Эпилог Тайлер В мой двадцать второй день рождения мы устроили барбекю в доме матери Хоука. Все были в сборе: толпились на заднем дворе и наполняли шумом ее дом, так долго живший в постоянной тишине. С тех пор, как мы с Хоуком стали официальной парой, Аделла неприлично часто намекала нам на свадьбу, на внуков и на все то, о чем я еще даже не думала. Хоук попросил выйти за него несколько месяцев назад, когда отвез меня на курорт, где мы все время проводили либо в постели, занимаясь сексом, либо загорая у бассейна. В его предложении не было никакой романтики. Хоук не вставал на одно колено. Он сделал кое-что получше — подарил мне бешеный оргазм, после которого я, задыхаясь, рухнула ему на грудь. А он погладил меня по спине, поцеловал в лоб и прошептал: — Выходи за меня. Естественно, я сказала «да» и была потрясена, получив восхитительное кольцо с опалом. Но дату мы не назначили. На самом деле, у меня и в мыслях не было устраивать пышную свадьбу. Я хотела что-то скромное. Что-то более интимное. Даже не уверена, хочу ли, чтобы на ней присутствовал кто-то из парней. Честно говоря, я не уверена даже в том, что хочу законно оформлять наши отношения. В сердце я и так замужем за ним. Разве этого недостаточно? В течение этого года Хоук возил меня по разным укромным уголкам. Всегда приятно было провести время вдали от клуба, от работы, от шума и лежащих на Хоуке обязательств. Ему это нравилось. Мир Хоука снова обрел цель. Мы вытащили деньги с моего тайного счета и вернули их клубу. Хоук сократил количество нелегальных сделок, решив действовать законно. Процесс оказался небыстрым, главным образом потому, что было очень много деловых партнеров, зависящих от поставок клуба. Но Хоук был настроен в ближайшие пять лет сделать их бизнес совершенно чистым. А дальше… кто знает? Мы могли бы, наконец, остепениться, купить дом и подумать о создании семьи. Это не было окончательным решением, ведь жизнь такая непредсказуемая штука. Ее невозможно спланировать, невозможно знать наверняка. Мы жили сегодняшним днем. Все стало еще лучше, когда в один прекрасный день появился Борден и передал Хоуку какую-то папку. Хоук вопросительно посмотрел на него, и Борден пояснил: