Эта детская комната была настолько мала, что там даже развернуться было бы трудно. Поэтому командир взвода и решил туда не заходить. Семипалатин знал, что старший сержант Колотушкин имел довольно слабую нервную систему. Бывали случаи, когда его рвало от вида чужой крови. Как же он тогда отреагирует на убитых малолетних детей?! Следующая дверь тоже была слева. Старший лейтенант распахнул ее и шагнул за порог. Эта комната была раза в четыре больше детской. На старомодном диване с круглыми валиками завалился на бок пожилой, если не сказать, что очень старый, мужчина с простреленной грудью. Его щеки и подбородок покрывала густая седая щетина. Он носил очки в круглой роговой оправе. Вместо сломавшихся дужек к ним были привязаны нитки с обычными гайками понизу. Сейчас очки свалились на кончик носа, с трудом, но все же держались на нем. Поправить их было некому, да и необходимости в этом не просматривалось. Родственники будут хоронить этого человека. Они и решат, в очках его под землю укладывать или без них. Перед диваном стоял круглый стол, покрытый темным лаком, с белой ажурной скатертью, связанной крючком. Она красиво, почти торжественно контрастировала с поверхностью дерева. На столе лежали футляр для очков и раскрытая книга. Дочитать ее мужчине уже было не суждено. По другую сторону стола, у стены, между двумя неширокими окнами, располагался компьютерный столик с монитором на нем. Системный блок стоял в отделении, специально для этого и предназначенном. Перед столиком в офисном кресле сидела старушка, бессильно свесившая руки и уронившая подбородок на грудь. Семипалатину показалось, что она вздохнула. Он обошел стол по кругу, приблизился к ней, готов был потребовать, чтобы старший сержант Колотушкин, вошедший в комнату следом за ним, позвал сюда врачей, и приложил два пальца к горлу старушки. Сонная артерия не пульсировала. Только после этого старший лейтенант увидел на теле старушки сразу четыре ранения. Расположены они были по косой линии. Первая пуля вошла в правый бок в районе печени, последняя попала в район плеча, чуть левее ключицы. Автомат, из которого стрелял бандит, наверняка был без дульного тормоза. При очереди ствол швыряло вверх и влево. Две средние пули пробили старушке грудную клетку. Одна из них вошла в тело в районе сердца. С такими ранениями даже молодые люди не выживают. А об этой женщине и говорить не приходилось. Она, видимо, услышала, как кто-то вошел в комнату, повернулась вместе с креслом на колесиках и получила очередь. В кого убийцы стреляли раньше, в старушку или в старика, было не ясно, но это обстоятельство не играло особой роли. Но ни он, ни она перед автоматной очередью даже не встали и оказать сопротивление стрелку возможности не имели. Но ведь бандитов могло быть и два, и три, хотя стреляли только двое. Возможно, даже одновременно. Компьютер, за которым старушка сидела, оставался включенным. Старший лейтенант Семипалатин откатил в сторону кресло вместе с телом, выдвинул ближе к себе подставку под клавиатуру, сбоку от которой располагалась компьютерная мышь, и посмотрел на монитор. Оказалось, что старушка работала в социальной сети «Одноклассники». Пощелкав компьютерной мышью, командир взвода закрыл лишние вкладки, вышел на главную страницу, где располагался пост, и поинтересовался, на кого он зарегистрирован. Старушку звали Джума Шахмардяновна Темирова. Но самое главное, что сильно удивило старшего лейтенанта, так это дата ее рождения. Ей неделю назад исполнился сто один год. Если старик в этой же комнате — ее муж, то ему, следовательно, должно быть еще больше. У аварцев обычно мужья бывают старше жен на несколько лет. Он в таком возрасте еще и книги читал. А она за компьютером работала. Удивительные люди! Скрипнула дверь. Семипалатин обернулся и поднял взгляд. В комнату вошли подполковник юстиции Газалиев и какой-то майор, тоже в мундире офицера юстиции. — Джума Шахмардяновна Темирова, — констатировал командир взвода. — Сто один год от роду, но еще умудрялась работать в соцсети. Думаю, что не со своими одноклассниками общалась. Если они еще живы, то, скорее всего, компьютер стороной по большому кругу обходят. — Не скажите, — не согласился майор юстиции. — У нас бабушки с дедушками бывают и современные, в ногу со временем живут. — Это бабушка подполковника полиции Темирова, — сказал Газалиев. — В настоящий момент он исполняет обязанности начальника райотдела, пока тот на Кипре отдыхает. Это его дом. Только вот самого подполковника мы пока нигде не можем найти. — Был бы начальник отдела не в отпуске, а на работе, то его, возможно, расстреляли бы бандиты, — проговорил майор. — Исрафил Саидович такой человек. Он никому спуску не давал, ни преступникам, ни своим сотрудникам. Сам всегда до темноты на работе сидел. И другие при нем тоже не бездельничали. Вздохнули свободнее, когда он в отпуск уехал. В районе у него всегда порядок был. Только вот одна беда у полковника Нур-Исмаилова. Этот его заместитель, да и тезка по совместительству, Исрафил Надирович Темиров, весьма необузданная, надо заметить, личность. Поэтому сотрудники райотдела ждут не дождутся, когда у начальника отпуск закончится. Считают, что лучше уж вечерами сидеть, чем с таким начальником, как Темиров, работать. Но он не только на службе был необуздан и зол. По жизни человек такой. Я неплохо знаю прокурора их района. Он сейчас тоже, кстати, в отпуске, в Крыму отдыхает, на своей машине поехал, обещал про новый мост по возвращении впечатлениями поделиться. Этот прокурор с женой Темирова в одном классе учился. Он мне рассказывал, что она к нему приходила, жаловалась, хотя заявление писать не стала, опасалась, что если муж узнает, то совсем ее убьет. Темиров постоянно избивал жену и даже детей, когда те за маму заступались. Она даже своему отцу боялась сказать об этом. Тот хоть и старик, но знаменитый на весь район силач и вообще крутой человек. Он мог за дочь зятя прикончить голыми руками, просто ударом кулака. Я слышал, что он лошадь так вот убил, когда сам уже в возрасте был. Она его боднула в лицо, он в сердцах ее и огрел кулаком, а потом сам над ней плакал. Лошадь любимая была и своего хозяина тоже обожала. Это, по большому счету, громадное несчастье для пожилого человека. — Я тебе, старлей, не представил товарища майора, — спохватился подполковник Газалиев. — Это начальник Межрайонного следственного отделения из соседнего райцентра Камил Латифович Омаров. Он будет вместе со мной курировать это дело. Вместе будем банду искать, которую ты потом уничтожишь. Но мы надеемся, что ты нам и в поисках поможешь. — Спецназ военной разведки, товарищ подполковник, не обладает следственными функциями, — скромно и даже в определенной степени хитро высказался старший лейтенант Семипалатин. — Шерлок Холмс тоже не обладал следственными функциями. В Англии вообще этими функциями частных сыщиков наделили только в шестидесятых годах прошлого века. А сколько Холмс преступников поймал! Вот и ты тоже!.. Начальник штаба сводного отряда прислал в райцентр ремонтно-эвакуационную машину, чтобы вывезти подбитый бронетранспортер, и еще две боевые машины. Хотя эвакуацию взвода можно было бы провести и без этого пополнения транспортом. Спецназовцы привыкли передвигаться и другим порядком. Часть бойцов усаживалась внутри машины, в отделение для десанта, остальные размещались сверху, на броне. Тем более что во взводе было пятеро «трехсотых», уже отправленных в санчасть и принятых там. Следовательно, посадочных мест теперь требовалось меньше. Так вот и вышло, что в обратный путь отправились девять бронетранспортеров и ремонтно-эвакуационная машина, поставленная для безопасности в середину колонны, выглядевшей очень даже основательно. Это и в самом деле была настолько значительная сила, что едва ли нашлась бы какая-то банда, желающая ей себя противопоставить. Тем более что последние шесть бронетранспортеров, прибывшие в райцентр, были современными. Они имели на вооружении автоматические тридцатимиллиметровые пушки, способные разносить своим огнем любые преграды, даже каменные и бетонные, были в состоянии просто разнести в клочья тяжелый грузовик, который бандиты порой выставляли поперек дороги, чтобы остановить и атаковать какую-то армейскую колонну. Вся эта немалая сила добралась до военного городка без всяких приключений. Говоря честно, какого-то обострения вообще можно было ждать только в горных районах, лишь в самом начале обратного пути, на первой трети его. Дальше дорога шла по более-менее равнинным местам с хорошим обзором, кажется, не обещала ни засад, ни какой-то другой опасности, даже давала возможность передвигаться почти на предельной скорости. Офицерам пришлось предупредить тех бойцов, которые ехали на броне, чтобы они покрепче держались за специальные ручки, как раз для десанта и предназначенные. Свалиться с такой верхотуры на высокой скорости — это вообще довольно опасно. Бойцы, конечно же, отрабатывают на тренировках разные варианты десантирования, но настрой при этом бывает совсем другим. Спецназовцы не позволяют себе расслабиться и к прыжку готовятся заранее. Прибыв в военный городок, старший лейтенант Семипалатин сначала отправил свой взвод в казарму, на отдых. Потом он заглянул в гараж, где технари уже приступили к исследованию сгоревшего бронетранспортера, и поинтересовался возможностью его восстановления. — Исключено! — Капитан, заведующий гаражом, был категоричным. — Пробоину мы бы еще заварили. Но внутри выгорело все, в том числе и двигатель. Я вообще не понимаю, как экипаж умудрился спастись! — Люки были открыты. Перепада давления не случилось, — объяснил ему командир взвода. — А боезапас детонировал, значит? — Да. Уже после. В самый разгар боя. Транспортер от взрыва даже подпрыгнул. — Повезло парням. Могло быть куда хуже. Будем просить для них новую машину. Эту просто спишем на боевые потери и разберем на запчасти. Подвеска здесь почти целая. Да и резина всего неделю назад поставлена. Она от огня, к счастью, не пострадала. — Хорошо. Я так и доложу начальнику штаба. — Он сам только что звонил. Я ему уже все доложил. Старший лейтенант отправился к начальнику штаба отряда. Дежурным по части был молоденький светлоусый лейтенантик, вчерашний выпускник военного училища. За неимением вакансий в бригаде, куда этот парень был направлен по распределению, он угодил в командировку на Северный Кавказ. Здесь по вполне понятным причинам вакансии появляются гораздо чаще. Он лихо козырнул и сообщил визитеру, что начальник штаба приказал ему направить в его кабинет старшего лейтенанта Семипалатина, как только тот здесь появится. Но направить, это вовсе не значит, что старшего лейтенанта следовало донести до дверей, да еще и постучать в них. А Игорю Витальевичу казалось, что молодой офицер готов был сделать это. Он отправился провожать Семипалатина на третий этаж. На середине первого пролета лестницы, не дойдя даже до поворота на второй этаж, старший лейтенант остановился и полюбопытствовал: — Лейтенант, вы меня, кажется, провожаете? — Так точно! Показываю дорогу. — Не трудитесь. У меня уже не первая командировка сюда заканчивается. В общей сложности больше пяти лет получается. Не зря люди говорят, что за это время можно медведя научить в шахматы играть. Я прекрасно помню дорогу. — Извините, товарищ старший лейтенант. Вопрос разрешите? — Слушаю вас. — У вас во взводе служит сапером младший сержант Леша Гвоздилин. Как он себя показывает? Можно мне узнать? — Хорошо показывает. А чем вопрос вызван, можно мне поинтересоваться? — Да просто все. Мать Гвоздилина — подруга моей мамы. Она и спрашивала. Просила меня разузнать. Я самого Лешку еще пацаном помню. Мы в одном дворе жили, дома напротив. Подвижный такой парнишка был. — Можешь прямо передать, что хороший и грамотный боец. Спасибо матери за воспитание такого сына. Она сама-то кто по профессии? — Педагог. Физику в школе преподает. — А отец? — А отец в детско-юношеской спортивной школе тренером по дзюдо был, сейчас, кажется, на пенсии. — Да. Два педагога, получается, сложили свои усилия. Ладно. Отца тоже поблагодари. Он сумел парня хорошо подготовить физически. — Я тогда сегодня же, с вашего разрешения, позвоню. — Да хоть сию секунду. Кто ж тебе не позволяет! Старший лейтенант пошел по широкой лестнице выше. Дежурный по части развернулся и двинулся в сторону своей стойки, где пока оставил вместо себя помощника, сержанта комендантского взвода. Пройдя половину второго пролета лестницы, Семипалатин обернулся и посмотрел на лейтенанта. Тот стоял посреди коридора и разговаривал с кем-то по сотовому телефону. Видимо, с матерью. Передавал ей слова командира взвода. Младший сержант контрактной службы сапер Гвоздилин, говоря по правде, ничем не выделялся среди других солдат. Отзыв о нем был скорее авансом со стороны командира. Эти слова Семипалатина по цепочке обязательно дойдут до парня. Он будет стараться оправдать такое вот положительное мнение взводного о нем. Игорю Витальевичу всегда нравилось, когда родители интересовались, как проходит службу их сын. Но он терпеть не мог, когда кто-то из них приезжал ребеночка навестить и пытался выклянчить для него всякие поблажки. Такое тоже случалось нередко. Особенно если кто-то из родителей занимал некий пост в армии или в полиции, а то и просто в какой-то администрации уровнем чуть повыше сельской. Чем ниже ранг чиновника, тем четче он осознает собственную значимость и незаменимость. Это давно уже стало правилом. Игорь Витальевич не одобрял, но и не осуждал даже такое проявление родительской любви. Глава 3 Начальник штаба сводного отряда спецназа, дислоцированного на Северном Кавказе, майор Лиговицкий ждал старшего лейтенанта, стоя перед окном, выходящим во внутренний двор военного городка. Если он находился там давно, то видел возвращение взвода, заметил и старшего лейтенанта Семипалатина, когда тот в гараж направлялся. Он мог подумать, что командир взвода идет в штаб, потому и отдал приказание лейтенанту, дежурному по части, направить его в штаб. За углом можно было повернуть как налево, в гараж, так и направо, в штаб. — Разрешите, товарищ майор? — Заходи, докладывай в общих чертах, что там не так пошло у вас, каким образом убийцы ушли от возмездия. А банда эта достаточно серьезная, самая, пожалуй, жестокая, с которой нам приходилось сталкиваться за последнее время. Жалости эти мерзавцы не испытывают ни к кому, ни к старикам, ни к детям. — Так вы же сами все знаете, товарищ майор. Что же мне еще докладывать-то? — Я знаю только по словам подполковника Газалиева. Он, кстати, о твоей работе хорошо отзывался, сказал, что ты очень грамотно действовал. — Что следователь может понимать в правильности проведения армейских операций?