Глава 16. Последствия обмена Время остановилось. Замерло. Застыло, и мы с Глебом застыли в нем, как мухи в янтаре. Злость охотника накатывала волнами и, казалось, вот-вот собьет с ног. Глеб все же выбрался из кровати. Потянул меня за руку, оттеснил к окну и спрятал за спину, словно мог таким образом защитить. Он не мог. Щупальца охотников не пугают преграды. А я их уже ощущала на своей жиле — цепкие, противные, искрящиеся яростью. — Ты надоедливая, мелкая зверушка, — произнес Марк прямо мне в лицо. — Носятся с тобой, а ведь ты достойна одного — смерти. И если не мучительной и долгой, в нашем штабе, то быстрой и болезненной. Здесь и сейчас. — Эй, полегче, — осторожно перебил его Глеб. — Я скажу, где Ника, только успокойся. Не знаю, блефовал он или нет, возможности проверить не было — Марк, похоже, отпускать меня не собирался. Сверкнул жуткими глазами и ответил: — Конечно, скажешь. Уж ты-то поедешь на суд. А она, — он ткнул в меня пальцем, будто мало было смертельных щупалец на моей жиле, — сдохнет здесь. Черт, он серьезно! Не пугает, не блефует. Он же… убьет меня здесь и сейчас. Ужас, липкий, доводящий до паники, стер все сознательные мысли, оставляя одну — истеричную, громкую и пронзительную. Ее я и озвучила — во весь голос закричала: — Эрик! Наверное, кричала я не для того, чтобы он услышал — все равно не успел бы. Есть такие ситуации, когда успеть просто невозможно — они происходят так быстро, что ты и подумать не успеваешь, не то, чтобы дернуться. Марк рванул мою жилу, живот пронзила дикая боль, в глазах потемнело. Помню громкий всхлип Глеба, сизые стены и расширившиеся глаза охотника. Все, как в тумане. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, словно кто-то невидимый перекрыл мне доступ кислорода. А потом Марк пошатнулся. Еле заметно. Посмотрел вниз и с диким грохотом рухнул на пол — прямо на отполированный до блеска паркет. — Твою мать… — тихо выругался Глеб и схватил меня за плечи, словно я тоже собиралась упасть. Я не собиралась. Вопреки всем законам, стояла и оторопело смотрела на грузное, неподвижное тело Марка. А потом появились все. Эрик, Влад, Мишель, даже Рита вбежала в комнату — не испугалась охотников, надо же! Кирилл запоздал ровно на две секунды, за ним в проеме двери испуганно мялся Альфред. Ого, сколько спасителей набежало! А надо ли меня спасать? Все застыли на местах, словно статуи, и только Мишель осторожно шагнул к Марку, подозрительно при этом на меня покосившись, присел и пощупал у охотника пульс. Казалось, прошла вечность, прежде чем он снова поднял глаза. — Он мертв. Ощущение абсурда не покидало. Марк мертв? Но… как же? Разве не меня он только что… разве не я должна… Сразу вспомнилось, как Влад убил Бена в Венгене, и я перевела на него вопросительный взгляд? Но Влад на меня не смотрел — он, как и Мишель секунду назад, уставился на мертвого охотника и выглядел ошеломленно. — Как ты это сделала? — строго спросил древний. — Я? Я ничего не делала! — В подтверждение своих слов выставила вперед ладони, и с неосознанным удовольствием заметила, как Мишель слегка отпрянул. Да он меня боится! Боится, что я и его тут прикончу. Смету веничком в урну, и никто не вспомнит о грозном смотрителе Липецка. А ведь я могу, да. — Он мертв, Кастелла. Как ты это объяснишь? — Это меня тут чуть не убили! Твой охотник. Твой гребаный палач! — Если не ты, тогда, может, это сделал Глеб? — Никто его не убивал, — спокойно произнес Эрик, шагнул ко мне и обнял за плечи. Тепло. Как же тепло и безопасно! Наверное, Эрик правильно сказал: не нужно мне от него отходить. Что-то покушения слишком участились — так мне до лета точно не дотянуть. — Но если бы я был здесь, прикончил бы его собственноручно, — зло добавил вождь скади и замолчал. — Объяснись, — сдавленно попросил Мишель. — Он ведь пытался порвать ее жилу, что тут непонятного? Поэтому и погиб. И любой погибнет, кто попробует. Влад поднял на нас глаза и почему-то побледнел. А я окончательно запуталась. Да и не хотелось мне в тот момент распутываться — вернуться бы в квартиру с синей спальней, залезть под одеяло и пить успокоительный отвар Люсии, пока не усну или хотя бы не отойду от шока. — На ее жиле печать Арендрейта, — спокойно сказал Эрик. Это должно что-то значить? Что еще за печать такая? И когда я успела ею обзавестись? И почему, черт побери, охотник мертв, а я жива, хотя должно быть наоборот?! — Очень полезное умение для зверя — ставить такую печать, — сквозь зубы процедил Мишель. — Ты делился с ней кеном? — Да, — невозмутимо ответил Эрик. — Насколько я знаю, это не поощряется в вашей общности для не венчанных пар. — С моралью мы как-нибудь разберемся сами. — Мне-то что? — пожал плечами Мишель. Казалось, ему сейчас совсем не до нас. Конечно, теперь придется объяснять случившееся Альрику… Черт, Альрик! Только его тут не хватало для полного счастья. Наверняка ведь приедет посмотреть, что с нами стало. А еще и Влад так смотрит, что во мне скоро дырка образуется. Не нужно было приезжать! Мало было проблем — еще порция добавилась. Волна неприятностей, даже, можно сказать, цунами. Так и норовит утопить. — Я хочу… уйти, — сдавленно прошептала я, уткнувшись в грудь Эрика. Не хотелось разборок, осуждающих взглядом, наставляющих на путь истинный разговоров. Надоело! Сама решу, что делать и как распорядиться своей жизнью и кеном. — Подожди внизу, — мягко ответил Эрик, отстраняясь. — Нужно кое-что обсудить со смотрителем. Я послушно вышла, опустив в глаза и ни на кого из присутствующих не глядя. Закрыла за собой дверь спальни Глеба и немного отдышалась в коридоре. Слишком много всего навалилось: приезд к атли сам по себе сложное событие, а тут еще Мишель, Глеб, Ника. Убитый охотник. Получается, всякий, кто попытается порвать мою жилу, умрет? Что за способности такие и откуда они у Эрика? Чему еще его научил Арендрейт? А ведь несколько лет назад я считала, что рассказы об ар — только легенды. Что никаких Первых не существует и никогда не существовало, а оказывается… Оказывается, все правда? Но тогда боги, создавшие хищных, получается, тоже есть. Или нет? Что-то я запуталась совсем. Не знаю, как я забрела в ту комнату. Нет, она уже не была моей — я из нее выветрилась, меня выскребли пылесосом и новым освежителем. И хотя видимость моей она оставила, но для меня уже была именно «той комнатой». Чистая, ухоженная, словно ждала, когда кто-нибудь в нее вселится. Ждал ли Влад, что я вернусь, или хранил ее, как память о прошлом? Эрик уверен, что я все еще атли в душе, а я… Я уже ничего не знала. Девушка, одной ногой в прошлом, второй — в неизвестном будущем, так и не прижившаяся среди сольвейгов, но взявшая от них силу. Хищная с печатью древнего жреца на жиле, живущая с мужчиной, которого полюбила, но который никогда не полюбит в ответ. Были ли обмены кеном такими правильными? Что они оставят мне в итоге? И так ли неправ был Глеб, когда возмущался насчет наших игр? Ведь Глеб никогда не желал мне зла — он всегда в первую очередь думал о моем счастье, даже иногда в ущерб собственному. Я прошлась пальцами по отполированному комоду, по листьям драцены в углу и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я столько времени пыталась принять то, что я пророчица атли, и когда, наконец, приняла и полюбила, пришлось от этого отказаться. На балконе было удивительно уютно. Всегда. Даже в то время, когда мы с Глебом, наполненные сомнениями, переминаясь с ноги на ногу, мерзли и разговаривали обо всем. Теперь мы даже не семья. Нет, все правильно: и что я ушла, и что не завишу от Влада больше. Нужно подумать, а у атли это было бы невозможно. Вот провожу Эрика в кан и решу, что делать дальше. Я вдохнула свежий, полувесенний воздух. Шок постепенно уходил, испуг растворялся в прохладном ветерке, холодившем щеки и ладони. Дверь балкончика осторожно открылась, и рядом со мной появился Влад. Абсолютно естественно, словно просто зашел в гости, поговорить. Словно не было всех этих месяцев отчуждения, сомнений и ночных кошмаров, где он неизменно погибал. На меня он не смотрел, взгляд был направлен вперед, где яркое весеннее солнце освещало освободившуюся от снега лужайку с начавшей пробиваться изумрудной травой. Я молчала, ожидая, что он скажет. Почему-то не хотелось, чтобы он ругался — то ли слишком устала, то ли перенервничала, то ли просто решила оставить прошлое в прошлом и не ворошить его больше никогда. — Я не стал ничего менять здесь, — тихо сказал Влад и провел рукой по гладким перилам. — Думал, наступит день, и ты вернешься. Все будет, как раньше. — Как раньше не будет никогда, — устало ответила я. — А как будет? Серьезно, Полина, я хочу знать. — Хотела бы я тоже знать. — Я потерла виски. Начинала болеть голова — приступ мигрени я всегда чувствовала заранее, и эта обещала мучительные, безрадостные минуты. Пока Эрик не прикоснется и не прекратит боль. — Я-то думал, у Эрика важная миссия, но на поверку она оказалась баловством с кеном, — со злостью выплюнул Влад. — Это не так, но я не собираюсь оправдываться перед тобой, — ответила я тихо. — Ты никогда об этом не заботилась, — усмехнулся он. — Чтобы оправдаться. — А ты чего ждал? Что я до смерти буду тебе все прощать? — Лучше простить Стейнмода, когда однажды он не сможет остановиться и убьет тебя. — Не тебе судить меня. Или его. Кен Эрика только что спас мне жизнь. — О, да он теперь герой! — ядовито воскликнул Влад.