– Седой, ты в своем уме?! – возмущенно вскинулся Танарис. Воевода усмехнулся. – Я сказал это в прошлый раз и повторяю сейчас: я не сумасшедший. И я не могу вам его отдать. – Ты же поклялся! Слово дал! – Да. Но все равно не могу этого сделать. На лице Таррэна проступило понимание. Он очень кстати припомнил слова короля Мирдаиса в тот памятный день в Аккмале, когда ему пообещали в проводники Гончую, а с ней – еще одного сопровождающего и целый воз неприятностей в придачу. Вспомнил также необычный вечер, когда познакомился с Белкой, едва не лишился правого уха и впервые узрел мимикра на одной из крыш столицы Интариса. После чего мысленно хмыкнул и… повернулся к загадочно улыбающейся Белке. – Ключ ведь у тебя? Та часть, что перешла людям от светлого владыки… Он ведь у тебя, я прав? Она забавно наклонила голову, словно не замечая искреннего недоумения спутников. – Ведь так? – снова спросил темный эльф, осторожно подходя и пристально всматриваясь в ее непроницаемое лицо. – Мирдаис предупредил, что доверит его только одному человеку на Лиаре. Ты отдашь его мне, Белка? Доверишься, как он? – Гм… А что я буду с этого иметь? Рыжий неожиданно поперхнулся, Гончие улыбнулись шире, а Дядько вовсе хмыкнул в усы, но Таррэн не обратил внимания. – А что ты хочешь? – Я уже сказала: твою шкуру, прибитую над порогом. Он наконец поймал в глубине зеленых радужек едва заметный теплый огонек и с облегчением улыбнулся. – Хорошо, она будет твоей. – Точно? – преувеличенно серьезно уточнила Белка. – А не обманешь? – Нет. Она будет твоей целиком. – Что, даже уши? – под нервное хихиканье ланнийца нагло уточнила Гончая. – И уши, – хмыкнул эльф. – Ладно, отдай. Хватит уже издеваться. – Я только во вкус вошла! – Белка… Она преувеличенно тяжело вздохнула и вытащила на свет божий свой нелепый неработающий «амулет». Ту самую штуковину, безобразное творение неведомого мастера, слепившего из куска глины бездарное нечто, на котором кто-то не постыдился шлепнуть личную печать верховного мага Интариса. Ни ауры, ни магии, ничего примечательного в этой на редкость некрасивой безделушке. Никакого намека на силу, которая исходила от ключа Элиара и даже под тройным слоем заклятий сияла так, что было больно глазам. – На, вымогатель, – пробурчала Гончая, протягивая Таррэну свое сокровище. – Продаю, можно сказать, за бесценок, потому что твоя шкура этого не стоит. Но я соглашаюсь на эту наглую обдираловку только потому, что слишком давно охочусь за такой редкостью. Вот. Цени мою доброту и гордись теперь до самой смерти! Никто не успел ни удивиться, ни возмущенно фыркнуть, а Белка уже сжала побрякушку в кулачке и с тихим хрустом раздавила, заставив слой глины осыпаться невесомым прахом. Но когда разжала пальцы… У эльфов непроизвольно вырвалось восхищенное ругательство: это действительно был ключ. Положенный по статусу светлому владыке, но волею судьбы оказавшийся на хранении у смертных. И он лежал на ее маленькой ладошке, но не лучился магией, будто был абсолютно пуст. Таррэн с понимающей улыбкой взял последний кусочек ключа и благодарно кивнул. Значит, все-таки верит. Признала его. Проверяла всю дорогу, испытывала, изучала. Но, видно, нашла в нем не только плохое, да еще и простила сходство со своим палачом. И это был самый дорогой, самый желанный подарок за его почти пятисотлетнюю жизнь. Едва заветный ключик покинул хозяйку и отдалился на один неимоверный трудный шаг, на который потребовалось почти все мужество темного эльфа, все загадки и недоговоренности исчезли сами собой. Ведь на Белку не действовала наведенная магия – это они уже знали. Но рядом с ней также становились неактивными многие волшебные плетения, что и позволило ей безнаказанно пронести через половину Интариса драгоценный артефакт, ни разу не дав никому ни единого шанса догадаться, что он все это время был поблизости. Стоило только руку протянуть. – Спасибо, – тихо сказал Таррэн, не имея сил оторвать взгляд от мягко мерцающих глаз Гончей. «За все спасибо, Белка. За то, что поверила, не убила. Сдержалась. За то, что терпела и сохранила мне жизнь, хотя совсем не обязана была этого делать. За то, что простила, наконец. Для меня это важно». – Иди уж, ушастый, – хмыкнула она. – У тебя еще много работы. Он молча кивнул и быстрым шагом направился к вратам. С громко бьющимся сердцем остановился в десяти шагах от входа, нашел геометрический центр образованного пирамидами треугольника. Коротко поклонился, как младший – старшему. Затем припал на одно колено и, молниеносно выхватив нож, стряхнул несколько капелек из порезанного запястья на белые кости. Потом осторожно выложил обе части ключа, выудил из-под рубахи еще одну. Последнюю. Ту, которую так долго носил под самым сердцем и которая много веков до этого хранилась в сокровищнице Темного леса. Умело совместил все три, скрепив между собой беззвучно произнесенным заклятием. Терпеливо дождался третьего удара сердца. Раскупорил доставленную от гномов колбу и уронил крохотную алую капельку чужой крови на единый ключ. Тот мягко вспыхнул и охотно втянул в себя подношение. – Элиар, теперь ты. Светлый обнажил запястье и быстро резанул, после чего капнул кровью на ключ, заставив золотой узор снова загореться. Таррэн благодарно кивнул, беззвучно продолжая шептать слова древнего наговора, и закрепил результат последней каплей крови – своей собственной. Вои и все. Теперь ключ активен и его можно использовать. Три главные расы Лиары отдали свое главное сокровище, подарив древнему артефакту невиданную силу. – Рыжий, Ирбис, Молот… ваша очередь. Воины молча приблизились, покорно позволив уколоть себе пальцы, и от их крови ключ засиял еще ярче. Только сияние это стало гораздо спокойнее, чище и… ровнее, что ли? Темный медленно поднялся с колен, держа в руке идеально правильный треугольник, пылающий сплавленной воедино мощью трех сильнейших магов этого мира. Снова поклонился вратам и подошел к пасти костяного «дракона», у которого снова полыхнули глаза. Он мгновение помедлил, застыв между гигантскими «зубами» врат, быстро обернулся, безошибочно найдя глазами один-единственный взгляд, который был для него сейчас важен. Улыбнулся и поднес лучащийся ярким светом ключ к выбитому на костях изображению родового ясеня. «Я пришел к тебе, моя судьба. Хорошая или плохая, но с этого момента я принадлежу лишь тебе. Всем телом. Мыслями. Моим сердцем и той частью души, что пойдет вместе со мной дальше. Лишь одного я тебе не отдам, только одного не смогу доверить, потому что вторая часть меня навсегда останется здесь, наверху, рядом с Гончей, которая когда-то сумела ее разбудить. Прощай, малыш», – подумал Таррэн, поднося ключ к вратам. В тот же миг левую половину груди эльфа ожгло, как огнем. По руке, сжавшей артефакт, прошла болезненная судорога. Площадку перед вратами осветило как днем, потому что ключ неожиданно ярко полыхнул, заставив всех присутствующих непроизвольно зажмуриться… А потом угас так же внезапно, как и загорелся. Когда Урантар смог открыть слезящиеся глаза, разрозненные пластины ключа лежали возле врат, развеивая прежние легенды о том, что ключ с помощью портала переправлял смертник. Гигантский «дракон» снова смежил костяные веки. Светлые судорожно хватали ртами тяжелый воздух, к которому примешивался едкий запах гари. Рыжий ошалело тряс головой, остальные только-только промаргивались, а Таррэн… Темный эльф бесследно исчез, оставив после себя две выжженных дочерна проплешины от сапог, легкий аромат грозы, неуловимый привкус древней магии. А еще – прокопченные и дымящиеся ножны, в которых сиротливо торчали рукояти невероятно ценных родовых мечей. – Теперь осталось только ждать, – внезапно охрипшим голосом сказал воевода, поворачиваясь к остальным и мысленно желая остроухому удачи. Ненадолго задумался о том, что без него на кордоне их наверняка примут не слишком приветливо. Затем взглянул на молчаливых Гончих, собираясь дать отмашку, и вдруг непонимающе замер. После чего обшарил глазами знакомые, одетые исключительно в черное фигуры, еще раз пересчитал присутствующих, проигнорировал вопросительные взгляды светлых и, стремительно холодея от страшной мысли, неслышно прошептал: – Белик? Глава 13 Таррэн вздрогнул и открыл глаза, пытаясь сообразить, что именно случилось и почему он лежит на холодном полу. Нет, то, что он был жив и вполне здоров, весьма неплохо. Руки-ноги шевелились и никаких новых ран на теле не появилось. Но голова была совершенно пустой. Память словно подернута туманной дымкой. Смутно помнилось о доме, о роде, о предательстве брата, посмевшего поднять на него руку. О гневных речах старейшин, с досадой воспринявших провал двухвековой давности. Почему-то привиделись уставшие глаза отца, когда под сенью родового ясеня впервые за много тысячелетий прозвучали слова отречения. Затем – изгнание. Длинная вереница незнакомых лиц, бесконечные ленты дорог, грязные улицы, десятки и сотни сражений, из которых он не всегда выходил победителем… Темный эльф машинально коснулся груди и мгновенно понял, что больше не является хранителем: ключ, без спроса взятый два века назад из сокровищницы владыки, бесследно исчез. Остался где-то там, среди древних костей и мертвого праха. Вместе со светлыми, Стражами и смертными, которые даже не подозревали, зачем были нужны. Гм, а ведь они не знают того, что Яма на самом деле отнюдь не пуста. И что с наступлением темноты древние призраки оживают, никому не давая ходу в сердце Проклятого леса. Так что если человечки хотят дожить до рассвета, им придется покинуть лес до того, как их накроет темнота. Впрочем, кажется, там был кто-то еще. Кто-то важный. Не эльф, не гном и… вроде не совсем человек? Таррэн не помнил, но чувствовал, что это имеет какое-то значение. Таррэн неожиданно нахмурился. «В чем дело? Почему я не помню всего? То, почему покинул род, еще кое-как вспоминается, дорога до Проклятого леса видится урывками, а все остальное как в бездонном омуте утонуло. Чужие лица – словно отражения в воде, все время меняются, не задерживаясь ни на миг в памяти. Но среди них без конца мелькают странно знакомые глаза. Зеленые глаза, которые я уже где-то видел! Бесконечно глубокие, манящие, изумрудные. Нет, они уже голубые, и от них сладко замирает сердце… Белка!» – новая мысль пронзила его, как молния, заставив вздрогнуть всем телом и до скрипа сжать зубы. Эта мысль принесла с собой боль, грызущее чувство вины, сомнения, но зато вернула в реальность. Эльф припомнил последние недели своей странной жизни, переворошил недавние события, которые будто специально спрятал от него кто-то могучий и равнодушный. С некоторым трудом назвал про себя имена других своих спутников. Убедился, что память больше не подводит, и окончательно встряхнулся. «Так, где это я? Последнее, что помню, – это ключ и горящие глаза дракона… Торк! Да ведь я вошел!» – Таррэн живо вскочил на ноги. Немного постоял, давая глазам возможность привыкнуть к темноте, и быстро убедился, что магия Лабиринта перенесла его в небольшой зал. Он был один, в кромешной тьме и без оружия. Магия даже содрала подаренную Седым кольчугу из чешуи огненной саламандры. Иными словами, он оказался абсолютно беззащитен и крайне уязвим. Темный эльф еще раз проверил карманы куртки, но все было верно: там не осталось даже гвоздя. С волос исчезла повязка, куда он самолично вшил тончайшую нить из гномьей стали, которой было удобно разрезать оковы, чужие шеи и легкие доспехи. Кажется, владыка Изиар заранее позаботился, чтобы его потомки не могли уклониться от возложенной на них задачи. Или это тоже одно из испытаний? Он осторожно создал светящийся шарик, после чего окончательно уверился в том, что оказался заперт в склепе с глухими стенами и угрожающе низким потолком. Ни дверей, ни окон, ни намека на выход. Пол гладкий, словно отполированный. Мусора нет. Мебели – тем более. Ни единого значка, который подсказал бы, куда идти. Причем второе зрение, как назло, упорно твердило, что выхода тут не только никогда не было, но его даже не планировали при застройке. Таррэн тряхнул головой и обошел странное помещение по кругу, где касаясь пальцами прохладного камня, где ненадолго задерживаясь. В одном месте даже присел на корточки, но снова – ничего. Ни запаха, ни дуновения ветерка, ни щелки. Везде – издевательски ровная и монолитная стена, которая с каждой минутой ощутимо давила на нервы. Да еще и показалось, что потолок немного опустился. Такого, конечно, не могло быть, однако эльф удвоил осторожность. Проходя третий по счету круг, Таррэн поймал себя на мысли, что теряет драгоценное время, которого у его бывших товарищей осталось не так уж много: всего два дня, чтобы вернуться на заставу до того, как Проклятый лес очнется от навязанного хозяином покоя. Им незачем больше ждать у входа в Яму: ключ сработал, можно возвращаться обратно. Но если этот, с позволения сказать, «хозяин» погибнет раньше, чем сделает то, что нужно, на отряд нападут сразу, и, значит, Стражей ждет весьма неприятная прогулка домой. «С этим надо что-то делать, – мрачно подумал эльф, в очередной раз чиркнув макушкой по сухому камню. – Кажется, потолок и в самом деле опускается. Или поднимается пол? А если я проторчу тут еще час…» Он вдруг почувствовал, что злится. Вернее, начинает впадать в тихое бешенство, потому что приперся сюда, как овца на заклание, позволил впихнуть себя в этот каменный гроб, бросил друзей, отказался от самого дорогого, что только было. Оставил Белку рядом с озабоченным Элиаром и целой толпой неприкаянных мужиков. А теперь топчется, как болван, на одном месте и не может найти какой-то дурацкий выход! Зеленые глаза эльфа вспыхнули огнем и зло уставились прямо перед собой, словно пытаясь взглядом развалить проклятую стену по камешку. Какая разница, куда, в конце-то концов, идти?! Тут все равно одна дорога – в сердце Лабиринта! Наследник Изиара хищно прищурился и выбросил вперед правую руку, уже объятую зеленоватым пламенем от плеча до кончиков изящных пальцев. – Прочь! – рявкнул он, чувствуя, что еще немного, и просто взорвется от злости. А затем в каком-то наитии стряхнул на пол оставшиеся на запястье после ритуала капельки крови. – Тарте! Илле вао дирре! Тартурро! Лабиринт задрожал до основания, когда его коснулась кровь темного мага, и поспешно открыл широкий проход. Мол, чего ругаться? Только и надо было, что подтвердить свое право. Зачем стены-то трясти и ломать внешнюю защиту? Милости просим… Восточная стена с тихим шипением подалась в сторону. Таррэн с нескрываемым подозрением уставился на зияющий коридор. Он был один, идеально прямой, вырубленный прямо в камне, с ровными плитами под ногами и все тем же низким потолком, вызывающим дискомфорт. Ни пылинки, ни грязи. Неужели ловушка? – Иди, – вдруг прошептал Лабиринт и послушно подсветил дорогу несколькими десятками желтых огоньков. – Ты узнан и принят. Иди дальше.