– Нет уж, – буркнула она, внимательно изучая непроницаемую физиономию резко поумневшего хранителя. – Я лучше прогуляюсь. С Каррашиком на пару. Развлекусь. Пробегусь, поохочусь немного. Попугаю зверье, как водится, порычу в свое удовольствие, кровушки чьей-нибудь напьюсь… Таррэн, можно? Ну скажи, что разрешаешь! Пож-жалуйста-а-а! Ты же пустишь нас побегать на воле? Правда, мой дорогой ушастик? Ты ведь не будешь против? Темный эльф, завидев отличную возможность хотя бы на пару часов оградить свою изобретательную пару от кипящих от возмущения сородичей, торопливо кивнул. – Спасибо, ты настоящий друг! – радостно заверещала она и даже подпрыгнула у него на руках. – Каррашик, ты слышал?! Нам разрешили побыть одним! Вдвоем! Мы с тобой одной крови… будем. Да! Наконец-то! Белка кубарем скатилась с Ирташа, одним движением взлетела на спину возбужденно раздувшего ноздри старшего мимикра и с силой сжала черные бока, заставив Карраша встать на дыбы и замолотить по воздуху громадными копытами. – Без остановок, Карраш! Вперед! Пока, Шранк! Пока, Мирена! Линни, прости, что покидаю тебя так рано… обещаю, что по возвращении непременно сделаю какой-нибудь подарок! Ты ведь так мило хотел мне помочь! Карраш с тяжелым стуком опустился на все четыре копыта и со странной признательностью взглянул на растерявшегося от такого восторга Таррэна. А Белка удивительно мягко улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза. Очень долгим, загадочным взором, в котором за внешней радостью пряталась светлая грусть. – До ночи не жди – раньше просто не управимся, – на всякий случай предупредила Гончая. – Но я тебе весточку оставлю на следующем пригорке, ладно? Ты наверняка его помнишь по прошлому разу: там еще дуб приметный есть. И не волнуйся по пустякам. Все будет хорошо: Каррашу можно верить. Таррэн машинально кивнул, смутно ощущая некую недоговоренность, но она уже отвернулась и, припав к могучей шее мимикра, всего за несколько ударов сердца скрылась за поворотом дороги. Эльф пожевал губами, отчего-то начиная сожалеть, что согласился отпустить эту неразлучную парочку. Но остальные и так на взводе с самого утра – злые, с подрагивающими пальцами, настойчиво тянущимися к оружию. Скоро даже его присутствие перестанет оказывать отрезвляющее действие, потому что сегодня Линнувиэль впервые опасно захолодел и подобрался. Это был плохой признак: значит, вскоре надо ждать полноценного взрыва. Да только Белка – не беззащитный детеныш. Если дело дойдет до выяснения отношений, скрывать ее силу станет невозможно, и вот тогда у них начнутся настоящие проблемы. Так что пусть она побудет в стороне. Пусть отдохнет от личины, в которой становится сама не своя. Пусть развеется, поохотится, если хочет, а Карраш присмотрит. Белка права: теперь ему можно верить – мимикр давно повзрослел, заматерел. Позабыл про дурной нрав и ежедневные каверзы. Стал верным другом и надежным защитником. Он прикроет ее, если потребуется. Рядом с ним ни одно существо на Лиаре не сможет ей навредить – мало найдется живых, кто сумеет сравниться по мощи со взрослым, много лет назад принявшим облик хмеры мимикром. Опасным еще и тем, что всегда имел при себе не только костяную броню, но и второй ряд ядовитых зубов и длинные, острые, опасно загнутые когти, которым теперь не могла противостоять даже чешуя огненной саламандры. Шранк одарил успокоившегося эльфа не менее странным взглядом, чем недавно Белка, и отвернулся, так ничего и не сказав. А затем вообще ткнул коня пятками и уехал вперед, чтобы не портить отношения со старым, верным, но слегка неадекватным в присутствии Белки другом, которому когда-то давно был обязан собственной шкурой и которому этот долг до сих пор еще не сподобился вернуть. Раз остроухий спокоен, то, наверное, все хорошо. Вот только Карраш… хищный он зверь. Ловкий, стремительный и любящий следовать инстинктам. Это у него в крови. Но если Белка раньше никогда не ошибалась, значит, ему все-таки можно верить? Что ж, остается только ждать. Спустя пару долгих часов, за время которых лесной пейзаж почти не поменялся, а молчание спутников стало откровенно тяготить, Таррэн ощутил смутное беспокойство. Нет, еще не тревогу, но нечто очень странное, будто бы его второе сердце ни с того ни с сего вдруг неровно застучало. Без страха и волнения, просто чуть громче, чем следовало, и как-то… иначе. С азартом, что ли? Темный эльф слегка нахмурился, но спустя несколько минут странное ощущение исчезло, словно развеянное теплым ветерком. И, сколько он не прислушивался, окружающая тишина нигде больше не всколыхнулась, не встревожилась. В пышных кустах по-прежнему щебетали невидимые птахи, кроны величественных елей мерно раскачивались в такт никому не известной мелодии. Звонко стрекотали кузнечики в траве, под одним из валунов при виде проезжающих всадников возмущенно пискнула возвращающаяся с добычей полевка. Солнце щедро дарило тепло, ослепительно сияло прозрачное голубое небо, а долгий, петляющий среди холмов тракт оставался таким же пустынным, как прежде. Перворожденные ничего не заметили: ехали, как раньше, не подгоняя скакунов и позволяя им самим выбирать удобный темп. Даже расслабились слегка, больше не поглядывали по сторонам со зверскими выражениями на лицах так, будто ждали внезапного возвращения Белки. Шранк тоже перестал шарить по придорожью странно напряженным взглядом, Ирташ пошел ровнее и немного медленнее, даже повеселел, принявшись потряхивать черной гривой в такт своим же шагам. В общем, все выглядело очень мирным, по-крестьянски размеренным, спокойным и безопасным, однако необычное чувство все же оставило в душе эльфа неуловимый след. Так бывает, когда на поверхности озера пробегает внезапная рябь от упавшего сверху листка. Так меняет тональность любовной песни скворец, завидев вдалеке какое-то движение. Таррэн не встревожился, но непонятное ощущение запомнил. А потому еще долго настороженно прислушивался и принюхивался, незаметно проглядывая весь окружающий пейзаж так, как привык делать в Проклятом лесу: своему второму сердцу он доверял. – Все в порядке? – вполголоса поинтересовался Шранк, незаметно отказавшись рядом. Темный эльф в который раз сверился с ощущениями и замедленно кивнул, за что вновь удостоился еще одного странного взгляда воеводы. Но теперь, в отличие от утреннего, Таррэн его подметил и сделал зарубку в памяти. Однако Шранк уже отвернулся, отодвинувшись к краю дороги и как-то неодобрительно покосившись, что не понравилось Таррэну еще больше. Он уже собрался выяснить подробности, потому что отсутствие Белки всегда заставляло его чувствовать дискомфорт. Но, во-первых, это было глупо. Во-вторых, рискованно, потому что она не любила, когда ей мешали. И наконец, в-третьих, именно этот момент выбрала Мирена, чтобы решиться на все откладываемый разговор. – Мой лорд? На этот раз эльфийка не рискнула надевать вызывающее платье с умопомрачительным декольте, к которому наследник Изиара остался абсолютно равнодушен. Сегодня на ней снова был скромный дорожный костюм, наполовину скрытый под бархатной накидкой, – простого покроя брюки и изящная курточка темно-зеленого цвета. Вообще-то темные эльфы, как ни странно, предпочитали светлые тона: бежевые, золотистые, серебристые. Или белоснежные – для представителей правящего лома. И леди Мирена-ис не была исключением. Но сегодняшнюю, непривычную для себя гамму (с собой она захватила множество одежды самых разных цветов на всякий случай) она выбрала не просто так. Отчасти, конечно, из практических соображений, но в основном потому, что уже подметила: именно эти цвета нравятся будущему владыке. Вернее, это Белик подсказал, и она наконец собралась с духом, чтобы проверить его слова. Таррэн неохотно отложил вопрос с воеводой и обернулся. – Простите, мой лорд. Могу я задать вам вопрос? – неуверенно спросила эльфийка, стараясь выглядеть спокойной. – Конечно. В чем дело? Мирена стрельнула глазами в сторону деликатно отдалившихся сородичей и мысленно досчитала до девяти. Стыдно, конечно, так нервничать, но предыдущие неудачи поколебали ее решительность и уничтожили большую часть того несгибаемого боевого духа, что был свойственен всем дочерям дома Маллентэ. Да, она знала о своем долге, прекрасно понимала, как это важно для народа, и была готова даже к смерти, чтобы исполнить возложенную на нее старейшинами миссию. Однако с того момента, как ее изящная ножка ступила на территорию человеческой заставы… после того как ее сперва бесцеремонно отчитал незнакомый Страж, а потом проигнорировали все до единого воины в той проклятой крепости… уверенность в собственных силах куда-то улетучилась. Более того, Мирена начала сомневаться в том, что вообще способна ослеплять и поражать. В ее прелестную головку даже стали закрадываться мысли о том, что, быть может, она льстила себе все эти годы. Да, понятно: правила, этикет и все такое, но не могут же окружившие ее мужчины быть совсем бесчувственными? Причем все сразу?! Оказалось, могут. И это поразило ее так, что всего за один день задорная, бойкая на язычок леди незаметно превратилась в молчаливую, неуверенную в себе девушку, чью нечеловеческую красоту оценил, как оказалось, лишь дерзкий, хамоватый детеныш-полукровка, еще не достигший совершеннолетия. Таррэн вопросительно приподнял бровь, и эльфийка, как раз набравшаяся смелости посмотреть ему в лицо, неожиданно смешалась. – Я… – Вам не в чем себя упрекнуть, леди, – понимающе улыбнулся он. – Я уже говорил: вы вольны в своем выборе и никто не вправе требовать иного. Даже владыка. Поэтому будьте спокойны: мое присутствие никак не повлияет на ваше будущее. Мирена вздрогнула, как от удара. В мгновение ока поняла, что молодой лорд знает, зачем ее отправили в Серые пределы, и внутренне сжалась. Но Таррэн не повысил голос, не засмеялся, не хмыкнул многозначительно и мерзко. Напротив, его улыбка стала еще печальнее, а во взгляде появилось сочувствие и странное понимание. – Мой лорд, но я не для этого… – Я знаю, – мягко перебил ее наследник Изиара. – Решение совета старейшин трудно оспаривать, и в этом нет вашей вины. Я понимаю причины, побудившие хранителей прислать за мной именно вас, как понимаю и то, почему для вашей охраны были выделены лучшие воины леса и даже целый хранитель: вы слишком большая драгоценность, чтобы позволить себе потерять вас по пути в пределы. – Но они не моя охрана! – искренне изумилась эльфийка. – О нет, сударыня. Именно ваша. Или вы думаете, я не способен защитить себя сам? Она снова смешалась и непонимающе заморгала. – Но… – Мне почти шесть веков, леди Мирена, – тихо сказал Таррэн. – Это не очень много для перворожденного, но весьма немало для мужчин дома, который я когда-то покинул. Более того, полагаю, вы хорошо знаете, кто и чему меня учил и сколько веков это заняло. Как наверняка догадываетесь о том, что с некоторого времени мне доступна и сила Лабиринта Изиара. А значит, должны понимать, что с ней не составит труда уничтожить любого, кто вздумает разговаривать со мной неподобающим образом. В том числе и вас. Она испуганно округлила глаза и непроизвольно посмотрела на единственного сопровождающего ее хранителя. – Линнувиэль слишком молод, – спокойно добавил лорд, проследив за ее взглядом. – И он не принадлежит основной ветви рода Л’аэртэ, поэтому никогда не станет настолько силен, чтобы противостоять мне даже в учебном поединке. Он был отправлен в пределы только ради вас, леди. И для того, чтобы доставить на заставу свиток в целости и сохранности. Если бы не ваше присутствие, я бы не стал с ним разговаривать, но старейшины рассудили мудро, и лишь поэтому просьба владыки была услышана: я никогда не отрицал красоты женщин моего народа и никогда не стал бы губить ее понапрасну. Леди Мирена обреченно опустила голову. Да, лорд Торриэль прав: Линнувиэль и остальные – ему не соперники. Они всего лишь сопровождающие, причем, как оказалось, сопровождают совсем не хранителя. А настоящия миссия возложена была на нее. И она не справилась. – Простите, мой лорд, – прошептала Мирена, пряча отчаянно заблестевшие глаза. – За что, леди? – За то, что оказалась недостойна вас. Таррэн неожиданно наклонился с седла и очень бережно приподнял ее лицо кончиками пальцев. С сочувствием увидел подозрительно подрагивающие губы, крепко зажмурившиеся веки, из-под которых уже готовились хлынуть слезы, и неожиданно понял, что несчастная девушка действительно верит в то, что говорит. Бездна, что ей там внушили?! Что она должна его охмурить и привести обратно, как козла на веревке?! Он осторожно стер крохотные слезинки с ее щек. – Глупая девочка… неужели ты думаешь, дело в тебе? Эльфийка, не удержавшись, тихонько хлюпнула носом. – Конечно: я вам неинтересна. Я не смогла вас удивить и поразить. – Ну почему же? Ты меня как раз удивила, – мягко улыбнулся Таррэн и, краем глаза подметив заинтересованные физиономии обернувшихся родичей, отпустил юную красавицу. Но отстраняться не спешил. – Я не ожидал, что совет найдет столь действенный способ убедить меня не отправлять обратно это «посольство» пинком под зад. И не предполагал, что хоть кто-то из наших женщин вообще на это решится. Но раз это случилось и они согласились на такой риск, значит, я им действительно нужен. Так что считай, что ты отлично справилась: я здесь, возвращаюсь вместе с вами и намерен увидеть отца. – Это совсем не то, для чего меня посылали, – прошептала эльфийка, завороженно глядя в изумрудные глаза и в который раз поражаясь про себя их внутренней силе. – Нет, – согласился Таррэн. – Но здесь нет твоей вины, поверь. Ты достойная дочь своего дома, Мирена, я не отрицаю этого и искренне восхищаюсь твой смелостью и красотой. Ее невозможно не признать, но так получилось, что между нами ничего не будет. Это невозможно, понимаешь? Потому что есть важная причина, по которой я больше не приму рядом с собой ни одну женщину. Даже такую, как ты. Не смогу, да и не захочу: с некоторых пор для меня это стало неважным. И совет об этом просто не знает. – Вы?.. – Да, – шепнул Таррэн, и по яркому блеску в его глазах Мирена мгновенно поняла – правда. Значит, у нее не осталось шансов: бесполезно пытаться свести с ума того, кто уже потерял разум от любви к кому-то другому. Он не свободен, но одновременно крылат и не знает границ своего счастья. Совет безнадежно опоздал со своей идеей… Однако эта горькая мысль, как ни странно, не причинила боли. И даже огорчения с собой почти не принесла. Напротив, теперь, когда все определилось, наконец стало гораздо спокойнее и как-то легче, что ли? Потому что мужчины, когда говорят таким голосом и так пронзительно смотрят, не умеют лгать: лорд Торриэль действительно нашел свою вторую половинку и ни за что больше от нее не откажется. В этом теперь его радость, его страсть, его счастье, вся его жизнь. И не увидеть этого было невозможно. Как невозможно не понять, почему он на столь долгое время исчез в дебрях Проклятого леса. Мирена неслышно вздохнула. – Не будет ли бестактностью с моей стороны, мой лорд, если я спрошу, кто она? Судя по тому, что совет еще не знает, она не из нашего народа? – Нет, – загадочно улыбнулся Таррэн. – Человечка? – Тоже нет. – Тогда кто же?! – изумилась эльфийка, старательно вспоминая представительниц всех известных рас: перворожденные отпадают; люди – тоже; подгорные… нет, не может быть: ни один бессмертный на такое не пойдет… карлики и тролли… даже думать страшно. Кто еще? Феи? Оборотни? Хмеры?! Нет-нет, совсем не то. Ну, есть еще полукровки, конечно, но это было бы совсем неприлично для эльфа… да вот, вроде, и все? – Я не понимаю! Ирташ гордо изогнул шею и потрусил дальше, старательно ставя на землю точеные ноги и всем видом изображая нечто изящное, грациозное и непередаваемо красивое. А Таррэн улыбнулся шире. – Когда-нибудь поймешь. Но можешь быть уверена: других таких нет. Верно, Ирташ? Мимикр согласно заурчал и мечтательно прикрыл глаза, а Мирена озадаченно нахмурила брови. – Скажите, мой лорд, а владыка об этом знает? – О да, – хмыкнул эльф. – Но, боюсь, ему это не по нраву. – Ясно. – Хорошо, что ясно. Тогда у меня есть к тебе одна просьба… ты ведь не против, если я буду обращаться на «ты»? – Нет, мой лорд, – слабо улыбнулась эльфийка, когда Таррэн незаметно ей подмигнул. – Это ваше право.