Пламенева была готова к встрече с Мирой, но особую линию поведения она не выстраивала. Поэтому сейчас у неё было несколько вариантов, как поступить. — Гости? Да ты, верно, шутишь, Ники! — проворчала девушка, отступая назад. Её глаза прошлись по всем лицам, вернулись на Думова и резко метнулись на Дарину. Она застыла. Дарина могла поклясться — Мира впала в лёгкий ступор, увидев её. Для неё было большой неожиданностью увидеть её здесь. Златовласка дёрнулась, внимательно осмотрела Дарину, пытаясь понять в своей она памяти или нет, и, увидев лёгкую улыбку на лице Пламеневой, чуть расслабилась. — Мне казалось, ты сегодня занята. — Думов вынул из шкафчика ещё одну чашку и наполнил её. Поставил на поднос. — Я закончила раньше. — ответила она, присаживаясь, рядом со Смыком. Парень подхватил её руку и бережно поднёс к губам. — Рад видеть. — сказал он, без энтузиазма. — Я тоже. — с холодной улыбкой отозвалась девушка. — Никита Георгиевич, это правда, что вам удалось собрать почти все дневники Барсов? — спросила Алова, когда чашки оказались в руках каждого, на столе появились сладости и все расселись на удобные места. Дарина присела на спинку кресла, в котором расположился отец и отправила ему короткое ментальное послание. Тот незаметно кивнул и тоже присмотрелся к Мире. — Можно без отчества. — чуть смутился Думов. — Да, я собрал двенадцать. После смерти деда его дневники и остальные дневники Барсов были распроданы на аукционе. Большинство из них написаны на языке контэ, поэтому не представляли особой опасности — только контэ смогу прочесть их содержимое. Вряд ли их владельцы вообще понимали о том, какую ценность держат под стеклянным колпаком. — парень говорил почти тем же голосом, каким вёл лекции. — Однако дневник того же Ригреда Невесомого был написан на теневом языке. Старый диалект, но всё же в наше время ещё существуют те, кто на нём говорят и переводят. И поскольку Ригред был очень сильным теневым магом, то заклинания в его дневнике стоят больше, чем новое ядро Замка Теней. У меня есть предположение, кто может быть его владельцем: некоторые катаклизмы на Теоне совпадают с побочными эффектами его заклинаний. Дневник Ригреда будет тринадцатым. Однако, где находятся остальные семь, я не могу и представить. Тот аукцион был закрытым, имена не разглашались. А по старой традиции все гости были в масках. — А почему Ригред писал не на языке контэ? — спросила Дарина. — Я думала, что это традиция. — Своего рода — да. — кивнул Думов, чуть задумавшись. — По традиции дневник Барс может начать писать лишь после того, как у него появится наследник — тот, кто этот дневник сохранит. Внук Ригреда в своём дневнике писал, что Ригред перестал обращаться в контэ за долго до рождения следующего носителя. А следовательно, и на языке контэ писать не мог. — Язык передаётся вместе с магией? — удивился Олег. — В некотором смысле да. — Думов чуть сощурился, найди такое объяснение Олега слегка небрежны и пояснил сам. — Язык контэ — это тот язык, на котором носитель общается со своим духом. Обычно у одного поколения контэ один язык. То есть у тех же Орловых язык был несколько иной, хотя и похожий. Дух даёт возможность понимать предков, если же он спит, как было с Ригредом — то язык контэ не доступен. — А дневник Георгия Серова у тебя есть? — осторожно спросил Пламенев. — Дед хранил свой дневник отдельно от остальных. — кивнул Думов. — Его дневника не было на аукционе. — Почему дух не защищает дневники предков? — спросила Алевтина Петровна. — Я помню, как Георгий Валентинович рассказывал, что те, кто прикасаются к дневникам без его разрешения — задыхаются. — Так и было раньше. — кивнул парень, в его глазах появилась толика грусти. — Барс не питает духа кровью. — хмыкнул Влад, ядовито сверкнув глазами. — Почему? — Если бы я его кормил, Смык, такое недоразумение как ты давно бы отправилось за Завесу. — резко ответил Думов на выпад Влада. Однако тот не стал спорить. А Думов старался замять тему с кровью как мог. Дарина нахмурилась. Что с ним произошло? — А можно посмотреть на дневники? — спросила Алевтина Петровна. — На некоторые действительно можно только смотреть — они слишком древние, могут рассыпаться от прикосновения. Но те, что помладше, думаю, можно даже вынуть из стазиса. — пообещал Думов, поднимаясь на ноги и кивая на лестницу. — Идёмте, Алевтина Петровна. — Я с вами. — поднялся вслед за ними Александр. Олег потянулся за ним, как хвост, а Влад решил, что такую возможность упускать нельзя. Мира бы тоже дёрнулась за братом, чтобы не оставаться с Дариной один на один, но Пламенева ей мило улыбнулась и радушно предложила помочь убрать со стола. — Мне показалось, что ты тоже заинтересовалась этими старыми тетрадками. — улыбнулась Мира, когда они остались на едине. — Да, я считаю всё это безумно интересным, но также я хорошо знаю папу и тётю Лёву. Они так вцепятся в рукописи, что я не смогу ничего рассмотреть из-за их спин. — спокойно ответила Дарина. Мира натянуто улыбнулась, и наконец-то полностью расслабилась. Пламенева этого и ждала. — К тому же… Чего я там не видела? — хмыкнула Дарина, лёгким движением вынув из пространственного кармана саи и впечатав Миру в стену. Девушка изумлённо на неё уставилась. — Ну, привет, Мирослава. — шепнула Дарина, нагревая саи. — Помнишь меня? — Этого не может быть! Зелье и заклинание должны были сработать безотказно! — прошипела Мира вырываясь из захвата, но саи угрожающе заискрили рядом с её шеей. И она расслабилась. — Они и сработали. — коротко ответила Дарина. — Но я оказалась сильнее, чем вы рассчитывали. Голубые глазки Миры забегали в ужасе из стороны в сторону, она искала пути отступления. Дарина довольно усмехалась. — Ты предала собственного брата. Нанесла ему настолько сильный удар, что он до сих пор не оправился. — тихо шептала Дарина, оплетая Миру заклинанием подчинения и контроля. — Как ты могла? — Я защищала его! — Мира хотела закричать, позвать на помощь, но Пламенева крепче сжала путы заклинания, и та стала говорить правду вопреки собственному разуму. — Из-за тебя Фёдор разорвал его лей-линии. Из-за тебя он так пострадал. Ты обрекла его на жизнь без надежды и шанса на спасение. — Дарина знала — её глаза сейчас ярко-красные от злости, а волосы искрят похлеще электропровода, но она не собиралась себя успокаивать. Она хотела, чтобы Мира прочувствовала весь страх и боль на себе. — Я защитила его от бесполезной гибели. Не дала ему умереть, защищая тебя! — О, Мира, ты даже не представляешь, как заблуждаешься. — прошептала Дарина, мотая головой. Одновременно с этим она подавляла собственный запах: Думов мог почувствовать, что она злится. — И всё же мне интересно, где мы просчитались. Думов ведь гений шпионской магии, он никогда бы не допустил ошибку в расчётах. Мира сопротивлялась, мотала головой и пыталась вырваться, но Пламенева не давала ей шанса. Она держала крепко и руками, и магией. — Эта квартира. — ответила Мира. — Я видела эскизы дизайнера. Они были другими. В них было много света и тепла. Того чего в Нико не было никогда. Это ведь ты их рисовала, да? Ты хотела раскрасить его мир новыми красками? — Да. Я хотела, чтобы его дом был не только логовом Барса, но и домом Кита. Домом, где тепло и уютно. — мрачно ответила Дарина и продолжила ещё холоднее — голос онемел. — А во что это место превратила ты? Холодный голый камень, гордая пустота и беспросветное одиночество. Даже в этом месте ты не позволила ему почувствовать себя в безопасности. — Ты хотела поменять его! Сделать другим! Какое лицемерие! — шипела Мира, не своим голосом. — Я его не меняла. — качнула головой Дарина. — Я дала ему надежду, протянула руку помощи. И он её принял. Сам. Потому что нуждался во ком-то кто его поймёт и не осудит. Очень жаль, что этим человеком для него не стала ты. — Ты не знаешь, во что лезешь! — крикнула Мира, но крик потонул в защитной магии. — Это ты не знаешь, что натворила. — мрачно отозвалась Пламенева. — Наверное больно смотреть на то, как все твои попытки нас разлучить рухнули, да? Несмотря ни на что мы снова вместе. И ты злишься от того, что со мной ему лучше, чем с тобой, Мира. Златовласка молчала. Лишь головой дёрнула в попытке ударить Дарину. Девушка отпрянула. — С этого мгновения, Мира, ты полностью под моим контролем. — произнесла Дарина без тени эмоций. — Ты мне подчиняешься до тех самых пор, пока я не решу, что с тобой делать. Попытаешься призвать магию или сделать то, чего я не пожелаю и будет больно. Я клянусь, тебе будет так больно, как было мне тогда. Так больно, как было Киту, когда Фёдор выжигал из него магию. Мира вся ссутулилась, её пленительная красота куда-то мгновенно испарилась. Она стала похожа на побитую дворняжку. А ведь Дарина пока её и пальцем не тронула. — Умница, девочка, а теперь возвращайся на Цету и ложись в кроватку спать. Новые распоряжения получишь завтра с утра. — отрапортовала Дарина. Мира повернулась в сторону стационарного портала, настроила его на переход и исчезла в магическом кольце. Дарина осмотрелась и стёрла, оставшиеся следы магии подчинения, спрятала в пространственный карман своё оружие. Поправила рубашку и направилась вверх по лестнице. Она оказалась в комнате, полки которой были снизу до верху заполнены разными книгами и фолиантами. У окна, снова панорамного, стоял мягкий диван и два кресла, их разделал невысокий столик и пара торшеров. В одном из книжных шкафов был проход в кабинет с массивным дубовым столом. Здесь тоже стояли стеллажи с книгами, но эти были безумно старыми. Здесь было тепло, пахло деревом и книжной пылью. Библиотека и кабинет Думова были словно совершенно иной территорией. Здесь будто жил совершенно иной человек. — Да, знаете, я соглашусь с вами насчёт Ригреда. Многие его записи на это намекают, хоть и не говорят со стопроцентной точностью. — коротко прокомментировал Думов. В одном из книжных шкафов была стеклянная ниша, в которой обёрнутые в магических заклинания стояли дневники Барсов. Дарина приметила, что защитные заклинания тут были почти на каждой полке. — И всё же он считается первым магом воздуха, освоившим левитацию. — хмыкнула Дарина, прислонившись плечом к дверному косяку. — В Книге Жизненного Пути, есть соответствующая запись. Там правда нет имени, но в качестве обозначения автор использует фразу «снежный леопард». А единственным снежным леопардом того времени является Ригред. — Да, но автор мог иметь ввиду кого-нибудь из магов воды или погоды. — Тогда бы он написал «водный дракон» или «дитя бури». — фыркнула Дарина, не соглашаясь. — Нельзя быть уверенными в письменах авторов Книги Жизненного Пути. Они все как один что-то курили, когда писали. — возмутился её словам Думов. — Они шаманы! Все шаманы что-то курят! — фыркнула девушка. — Это не делает из них слабоумных. — От куда у тебя вообще Книга Жизненного Пути? — Я писал по ней научную работу. — ответил Пламенев-старший. — А мне пришлись по душе иллюстрации. — кивнула Дарина. — Это та здоровая книженция размером и весом с надгробную плиту? — уточнил Олег. — Да, помню, как она мне на ногу свалилась. — Была вполне наглядная иллюстрация тяжести знаний… — отозвалась Дарина, чуть посмеиваясь. — А где Мира? — спросил Думов, осмотревшись по сторонам и приметив, что кого-то не хватает. — Сказала, что у неё завтра важный экзамен. — ответила Дарина, улыбнувшись. — Ей нужно выспаться. Думов нахмурился, очевидно недопонимая с чего вдруг экзамен по истории артефакторики стал для Миры важным. Дарина смекнула, что промахнулась, но виду не подала. Пламенев-старший заметил заминку Дарины и решил, что без него тут ни как. — Думов, а у тебя случайно нет ничего выпить? — как бы невзначай спросил Пламенев. — О, конечно, сейчас принесу. — кивнул парень и пока старшие отвлеклись на Дневник Ригреда, Олег со скучающим видом изучал артефакты, а Влад взял со стеллажа древнюю книгу по магии крови, Дарина легко выскользнула за Китом. — Мира ничего не выкидывала дурного? — спросил парень, шагая по длинному коридору. — Она явно была мне не рада. — уклончиво ответила Дарина. — Мы обменялись любезностями. — Не удивительно. — пожал плечами Думов. — Как считаешь, может она быть, как Марина?