Я не поверил: - Брешешь! - Спорим на шалабан? - Ладно, пошли, проверим. - Тогда рогатку возьми. - Это еще зачем?! - я искренне удивился. - Заодно воробьев постреляем. Их на путях много! С недавнего времени я трепетно отношусь к каждой маленькой жизни, поэтому вру: - Нет у меня рогатки. Резинка порвалась. Путями в те годы называли железнодорожное полотно. Витька бежит впереди, я отстаю. Негоже мне, старику, водиться с такой мелюзгой, хоть это и друг детства. В жизни ему очень не повезло: мама, папа, дедушка, бабушка - все оказались идейными пьяницами. Детям в этой семье было негде учить уроки. Витька умер от пневмонии, не дотянув до своих сорока. За месяц до смерти зашел, попросил сохранить пакет. Там была книга Владимира Гиляровского с вырванной первой главой, фотография дочери, две отцовских медали и единственная тетрадка с пятеркой по арифметике, которую он хранил с первого класса. - Ты че, оглох? Кто, говорю, тебя? Прогоняю воспоминания. Кажется, Витька спросил про фингал, или про два? - не знаю, в зеркало еще не смотрел. - Он, - отвечаю, - Лепеха. - Да ты че? А когда? - Пару часов назад жив и здоров был. Слово какое: был, быльем поросло... мимо могилы Лепехи я всегда захожу на погост. Не то чтоб скорблю, останавливаюсь, вспоминаю о нем что-то хорошее. Как он, к примеру, в четвертом классе задачки в уме решал. Быстрее всех! Отличники рты раззевали. Или как в финальной игре на первенство города, Колька единственный гол закатил. А теперь... это что ж получается? - целый пласт из моей памяти брошен коту под хвост? Колька погиб, не успев стать наркоманом. Похоронят его теперь в конце старого кладбища, там, где сейчас автозаправка. Если, конечно, Витька чутка, не соврал. А, похоже, что не соврал: идет мой дружбан, скорбно пинает камни. У перекрестка остановился, дождался меня и говорит: - Если б вы сегодня не подрались, он бы сейчас живой был. У меня аж дыхание перехватило, слезы на глаза навернулись. Знал бы мой старый друг, как он сейчас прав! Дети - это маленькие боги, а жизнь делает из них взрослых. Во дворе у Лепехиных настежь открыта калитка. Из грузовой машины мужики выгружают обитый бархатом гроб, пространство возле глухой стены беленой саманной хаты, зарастает траурными венками. Приходят люди, слышался женский плач. А вот самого Кольку из морга не привезли, в этом Витька сбрехал. - Тут и без нас тошно, - сказал я ему. - Врачи еще будут вскрытие делать. Долгая это песня. Пойдем-ка лучше домой. Уроки надо учить - завтра ведь в школу. - На похороны пойдешь? - Нет. - Из-за фингалов? - Нет. - А почему? Я глянул в его глаза и честно сказал: - А потому, Витька, что я сегодня тоже умру. - Тю на тебя! - он сунул руки в карманы штанов и зашагал прочь. Наверное, не поверил. По дороге домой я старательно вспомнил все, что когда-то читал о предсмертных воспоминаниях. Угасающий мозг чередует фрагменты памяти, как видеомагнитофон, поставленный на обратную перемотку. То есть, наоборот. Не завтрак - обед - ужин, а ужин - обед - завтрак. Если верить общеизвестной теории, это не мой случай. Нет ускоренного движения, нет хронологии. Этот видик заклинило. Пленка смакует один небольшой фрагмент, события в нем трактуются очень вольно, помимо моей воли. Нет, это не оригинал, а как говорят музыканты, вариации и фантазии на тему прошедшей жизни. Значит, что? - спросил я себя, - значит, будем смотреть правде в глаза: мозг мой давно умер. В своем настоящем, я уже бездыханный труп без надежды на реанимацию. Эх, знать бы, что это так хорошо, давно б наложил на себя руки. Мысли роились. В последние годы я проштудировал множество книг о человеческих душах: ну, что с ними бывает после того как. Надо же знать, что ожидает внутри, когда стоишь на пороге? Читал, даже, про попаданцев, хоть это совсем несерьезно. Не теория, а массовый бзик. Набрел как-то в поисках чтива на лежбище воинствующих фанатов. "В вихре времен" называется. Подобрал подходящую книжку, пью кофе, смакую. Интересно написано, образно, зримо! Как будто бы человек из нашего времени попал на прием к товарищу Сталину. Я, было дело, в том времени растворился, чувствую даже аромат табака "Герцеговина Флор". И тут отрывок кончается - начинаются комментарии. "Э-э-э, Вася, - пишет один, в форме красного комиссара на аватаре, - тут ты неправ! К товарищу Сталину так просто не попадешь! Вот тебе ссылка на систему его охраны. Ознакомишься, завтра придешь". "Автор! - орет другой, - с какого ты хрена нацепил на героя погоны?! Ты разве не знаешь, что в сороковом году..." В общем, с ладошку текста - десять страниц комментариев. Перелистал я эту бодягу, дальше читаю. А там тот же отрывок, но с учетом пожеланий трудящихся. И главный герой размыт, и запах табака испарился. Плюнул я от досады, ушел и больше не возвращался... Вот и со мной так. Закружил этот вихрь времен и бросил неизвестно куда. Все, вроде, как было, а чего-то важного не хватает. Будто тот хмырь, в форме красного комиссара, глянул на мою жизнь из-под стекляшек пенсне и строго сказал Господу: - А зачем тут Лепеха?! Тут никакого Лепехи быть не должно! Хорошо хоть, Витька оставил в его первозданной дурости. Догоняет меня, и как ни в чем ни бывало: - Спорим, я этим камнем в дерево попаду? - разгоняется, и "пыром" его - шарах! Голыш, естественно, полетел, хрен знает, куда. - Эх ты, - говорю, - рохля! Учись, пока я живой. Подобрал подходящий кругляш, щечкой его подрезал, чуть не попал! Не докрутил малость. Так и дошли до мостика через речку. Ему прямо, а мне направо. Иду мимо смолы, подбиваю итог своим мысленным изысканиям. Тому, что сейчас происходит со мной, есть только одно разумное объяснение: я уже умер. Моя душа привыкает сейчас к своему новому состоянию. Скоро она улетит, а пока находится в том времени, где ей было когда-то комфортней всего. Не случайно ведь, в домах, где кто-нибудь умирает, люди на девять дней занавешивают зеркала. Значит, и мне столько отпущено. Ладно, примем на веру. Теперь, что касается смерти Лепехи: человеческий разум - он тебе, что хошь нарисует. Взять того же Витю Григорьева. Он, когда в стационаре с белой горячкой лежал, так клялся потом, и божился, что видел три тыщи рублей одною бумажкой. Я вернулся домой в дурном настроении. Вспомнил, что технический паспорт положил в шкаф, под белье. Серега, наверное, обыскался! Ему ведь, в наследство вступать. Похоронит меня - и прямым ходом к нотариусу, застолбить свое право. Будут ему расходы и головная боль. Мухтар чесал заднею лапой свой рыжий загривок. Он никогда не лает, когда отдыхает дед. Бабушка во дворе мыла посуду. - Куда это вы галасвета? - спросила она. - Да Колька Лепехин утоп, мой одноклассник. - Ай-яй-яй! - она всплеснула руками. - Вот горе! Это не той Лепехин, что наспроть Чаленкиных жил? Тоже, наверное, неслух. А матери каково? Сколько раз я тебе говорила, чтоб на Лабу ни на шаг... Я проскользнул в дом. Дед проснулся. Он стоял на пороге большой комнаты и слушал радио. Женский голос рассказывал о реакции в мире на решение Стокгольмского Международного трибунала по расследованию военных преступлений, признать США виновными в агрессии против Вьетнама. - Ни фига себе! - вырвалось у меня. Дед обернулся и строго сказал: - Тише! Наивные новости того наивного времени. Де Голль наложил вето на вступление в ЕЭС Великобритании, по требованию ОАР, ООН выводит своих миротворцев из района египетско-израильской границы. Сейчас бы это звучало, как бред сумасшедшего. Когда зазвучал концерт камерной музыки, дед посмотрел на стол. Там не было ничего, кроме чернильницы. - Уроки до сих пор не поделал? Ох, и будет тебе хворостина! - Сейчас сяду. - Ну, добре. Я вытряхнул из портфеля все содержимое. Перелистал дневник. Трояков мало, как и в былые годы, иду хорошистом. Посмотрел расписание на понедельник. Стандартный набор: русский, литература, математика, история, география... Любопытно взглянуть, а вот делать не хочется ничего. Может, ну его на фиг? - мелькнула спасительная мыслишка, - несолидно мне, старику, уроки учить. А хворостиной по сраке очень солидно?! - возмутилось мое чувство долга, - ты что сюда, жрать пришел? Давай ка не будем расстраивать деда. Тебе же упрямства не занимать. Пусть эти девять дней и для него будут праздником. Итак, русский язык. Открываю учебник, нахожу упражнение 629. Читаю задание: "Образовать действительные причастия настоящего времени".