— За воссоединение, — поддержала она. Мы выпили. Дара стала убирать, я помогал ей, но чувство острой необходимости вновь вернулось ко мне. — Сколько мне ждать, прежде чем попробовать связаться с тобой? — спросила она. — Три месяца. Дай мне три месяца. — И где ты будешь тогда? — Надеюсь, в Амбере. — А долго ты пробудешь у нас? — Не очень. Прямо сейчас я должен кое-куда отлучиться. Завтра вернусь, но это всего на несколько дней. — Я бы хотела, чтобы ты задержался подольше. — Если бы я мог! Теперь, после нашей встречи, мне тоже хотелось бы этого. Она покраснела и с деланным усердием принялась упаковывать корзинку. Я собрал фехтовальные принадлежности. — Ты сейчас домой? — спросила Дара. — В конюшню. Я уезжаю немедленно. Она подобрала корзинку. — Значит, едем вместе. Моя лошадь по дороге. Я кивнул и ступил следом за ней на тропинку, уводившую направо. — Полагаю, — спросила она, — мне не следует говорить о нашем знакомстве никому, деду в особенности? — Так будет благоразумнее. Плеск и бормотание ручья, бегущего к реке, что неторопливо катила свои воды к морю, становились все тише и тише, пока не исчезли совсем, и только какое-то время еще доносился скрип колеса, надетого на вал и рассекавшего воду. Глава 6 Движение без остановки в основном более важно, чем скорость. Пока есть постоянная смена мысленных декораций для зацепки ментальных крючков, есть и пространство для физического движения. С пониманием принципа, быстрота перемещения становится вопросом осторожности. Я двигался медленно и настойчиво, осторожности для. Незачем было утомлять Звезду. Быстрые перемещения достаточно тяжелы и для человека, а животные не привыкли обманывать себя подобно людям и иногда доходят просто до бешенства. По небольшому деревянному мосту я пересек речушку и некоторое время ехал вдоль нее. Я хотел обогнуть город по окраине и следовать по течению до побережья. Был полдень. Я ехал в прохладной тени, на поясе у меня висел Грейсвандир. Углубившись на запад, я вскоре добрался до высоких холмов и наконец достиг места, откуда с высоты открывался прекрасный вид на самое большое поселение в этом районе. Город был похож на мой Авалон. Он носил то же имя, в нем жили и работали тысячи людей. Серебряных башен здесь было поменьше, да и речушка пересекала город под несколько иным углом. К югу она расширялась или ее расширили раз в восемь. Над кузнями и тавернами клубились дымки, легкий ветерок сносил их к северу; люди на конях, пешком, на повозках и в экипажах двигались по узким улочкам, входили в лавки, гостиницы, жилые дома и выходили из них; стаи птиц кружились, взмывали и приникали к земле возле привязанных лошадей; вяло шевелились несколько ярких вымпелов и флагов, вода поблескивала сквозь марево. Я был слишком далеко, чтобы различать голоса, стук, бряцание, грохот, скрип и прочие звуки по отдельности: все сливалось для меня в монотонный шум. Не ощущал я и каких-то особенных запахов, но даже если бы оставался слепым, я узнал бы о близости этого города, только потянув воздух. Этот вид с высоты пробудил во мне некоторую ностальгию, грустные обрывки воспоминаний да слабую скорбь о городе, который был ему тезкой в исчезнувшей давным-давно Тени… Жизнь тогда была проще, да и я был счастливее, чем ныне. Но невозможно прожить столь долгую жизнь, как моя, сохранив хоть каплю наивности; обычно среди нас сентиментальность не приветствуется. Былые дни миновали, моего город давно не было, и все мои мысли поглощал Амбер. Я повернул к югу, исполнившись желания одержать победу. Амбера мне не забыть… Солнце. Ослепительный палящий диск солнца вспыхнул над головой, взвизгнул ветер… От горизонта до горизонта протянулась пустыня. Холмы стали каменистыми. Я спускался по склону, скалы вокруг удивляли формой и цветом. Разразилась пыльная буря. Едва я выехал из предгорий, как пришлось сощуриться и поплотнее закутать лицо. Чалая моя то и дело чихал, ржала коротко, но топала вперед. Песок, ветер, камень, оранжевое небо, синевато-серые облака на горизонте, к которым клонилось солнце… И сразу — длинные тени, затихающий ветер и тишина. Лишь копыта стучат по камням да еще слышится дыхание… Мгла и тучи мчатся навстречу, солнце тонет за их пеленою… Обрушился гром, словно загрохотал сам день, разваливаясь на части… Неестественно прозрачный воздух, прохладный, голубой, электрическое покалывание в нем… снова гром. А потом стеклянистая неровная пелена дождя по правую руку… синие ломаные разрывы в облаках… Стало холодно, шаг размерен… Мир вокруг — одноцветное поле… Гонг раскатов, белая вспышка, пелена все ближе и ближе… Две сотни метров… полторы… Накатило! Капли молотят землю, вздымая фонтанчики пыли и воды. Запахло мокрой пылью… Лошадь заржала… Рывок. Медленно потекли ручейки — они сливаются, впитываются землей, наполняют лужи… запрыгали пузырьки… а вот уже и сплошной поток, и в него отовсюду вливаются струйки. Мускулы Звезды подо мною вздымаются и опадают, вздымаются и опадают снова, лошадь прыгает через ручейки и речонки, шлепает по бурлящей воде, взбирается вверх по склону… Копыта высекают искры о камень, а ревущий, пенящийся и кипящий внизу поток отзывается здесь только дальним шумом. Все выше, выше… Теперь обсушиться, выжать край плаща… Потом вниз — и за спиною справа штормовая волна бьет в подножие утеса, на котором мы оказались. И от моря — в клеверные поля, навстречу вечеру, а прибой гулко ухает за спиной… Следом за звездами, что падают с неба к востоку в вечную тьму, и молчанием… Красноглазые тени встают за нами, перебегают дорогу… Тень — зеленоглазая… Тень — желтая… Тень… Исчезли. Темные пики в снеговых колпаках обступили меня… Мерзлый снег — снежная сухая пыль, унесенная с вершин ледяными порывами… снег, как пудра… словно мука… снежные волны, вздымаясь, ометают скалы, словно в итальянских Альпах на лыжах… Белый огонь в ночном воздухе… Ноги мои студенеют в мокрых сапогах… Лошадь возбужденно фыркает, осторожничает, на каждом шагу качает головой, не доверяя глазам… Тени за скалами, склон стал положе, сухой ветер, снега меньше. Вьющийся, штопором кружащий путь, дорога к теплу… Вниз, вниз, вниз. Вокруг ночь и разные звезды сменяют друг друга над головой. Час назад меня обступали снега, теперь вокруг приземистые кусты, равнина… Вдалеке, оторвавшись от своей падали, в воздух взмывают грифы и хрипло ругают нас, кружа над нею… Снова медленно и осторожно… Травы — волною, приятный ветерок… Кашель охотящейся кошки… Уносящаяся крупными прыжками тень, похожая на оленью… И вконец иззябшие было ноги начинают ощущать бока Звезды. …Вдруг лошадь взметнулся на дыбы. Испугалась — чего? Не заметил… Долго утешаю ее, потом снова ласкаю, пока дрожь не прошла. Полумесяц сосульками осыпается на вершины далеких деревьев… от влажной земли исходит светящийся туман… Мотыльки пляшут в лунном свете. Земля дернулась и вздрогнула подо мной, словно горы переступили с ноги на ногу… У каждой звезды — двойник… Сияющий нимб вокруг гантели-луны… Все: и равнина, и воздух над ней — наполнено летящими силуэтами. Словно заведенные до отказа часы, земля тикает, тикает и успокаивается… стабильность. Инерция… Тела луны и звезд вновь объединились со своими душами. Краем густеющей рощи еду на запад. Подумалось: джунгли — это одуревшие змеи под маслянистой водой. На запад, на запад… Там будет река с широкими ровными берегами — легкая дорога к морю. Стук копыт, несущиеся тени… Ночной воздух омывает лицо… Мелькнули какие-то яркие создания на высоких темных стенах, сверкающие башни… Воздух стал сладок. Видение уплывает… Тени. Словно кентавр, мы со Звездой покрыты единой попоной пыли… с трудом вдыхаем воздух и с усилием выталкиваем его наружу. Шея обвита громом, ноздри извергают жар… Поглощаем пространство. Я рассмеялся — запах воды вокруг, слева подступают деревья… И среди них… Лоснится кора, свисают лианы, широкие листья с яркими капельками влаги. В лучах луны поблескивает паутина, что-то колышется в центре ее. Вязкая почва… фосфорный свет грибов на упавших деревьях… Прогалина… Шелест высокой травы… Снова деревья… Опять пахнет рекой. Звуки… Звуки… В траве захихикал ручеек. Все ближе, ближе и, наконец, рядом… Небо и деревья бьются и плещутся в чреве воды. Чистая, прохладная, вкусная… и налево отсюда, сразу, как перейду… течет легкая, переливается. Мы следом… Пить… Расплескав воду у берега, зайдя по колено в реку, чалая тянет воду, словно насос… пена летит с ноздрей. Чуть вверх по течению вода лижет мои сапоги, увлажняет мокрые волосы, стекает вниз по рукам… Звезда оборачивается на смех… И снова вниз вдоль реки — чистой, медленной, извилистой. А потом она спрямляется, становится все шире и тише… Лес то густой, то редеет… Слабый свет на востоке. А теперь вниз по склону меж редких деревьев. Место скалистое. И вновь охватывает темнота… Первые смутные признаки: запах моря возник и пропал… Цок-цок по ночному морозцу… И снова на мгновение запах соли… Вспышка между стенами камней… Задетые камешки исчезают в бешеном потоке, звуки падения тонут в раскатах грома. Долина глубже и шире…