«Лететь как можно быстрее» с первого раза не получилось. Но все равно добрался он довольно быстро. Куда больше времени заняли поиски Тальды. Узнать девушку было нелегко. Чуть ли не с головы до ног она была укутана в толстый белый кокон. Только глаза снаружи, часть лба и одно ухо. Ну и кое-что еще, на что Максим старательно не смотрел. Хотя по размерам этого «кое-чего» он, собственно, Тальду и узнал. Он подскочил к кровати. – Тальда, ты как, живая?! А то я испугался, когда увидел, что ты лежишь и не двигаешься. Ты меня слышишь хоть? Тебе больно? Ответить она не могла. Только смотрела на Максима широко открытыми глазами. – Говорить не можешь, да? Тогда я буду спрашивать, если «да» – ты моргай, «нет» – не моргай, – подсказал он. – Поняла? Тальда моргнула. – Отлично! Знаешь, а мы выиграли, наказали этих синих уродов! Магистр приходил, принял меня в орден. А на фиг мне их орден? Выздоровеешь – и смотаемся отсюда. Тальда радостно заморгала. – Ага! Полетим с тобой далеко-далеко. Куда летатель довезти сможет. А дальше пойдем пешком. Девушка перестала моргать. – Почему ты не хочешь? Вот увидишь – двери там! Не веришь? Я тебе точно го… – Юноша, что вы здесь делаете? – внезапно оборвала их диалог невесть откуда нарисовавшаяся докторша, – Кто вам разрешил сюда являться? Максим испугался было, но тут же опомнился – чего он собственно боится? Кто ему что сделает? Вспомнил, как разговаривал с белыми сестрами Савай. Подбоченился, вздернул повыше нос: – До ваших запретов мне дела нет! Лучше расскажите, что с моей подругой? Докторша нахмурилась. Белые брови ее вмиг налились синевой, татуировки на руках нехорошо замерцали. – С вашей подругой ничего страшного не случилось – сотрясение мозга, несколько переломов, ушибы внутренних органов. Когда мы ее починим, она вернется домой, и сможете беседовать сколько захотите. А пока разговаривать ей вредно для здоровья. И ваше присутствие здесь вредно для здоровья. Особенно – для вашего. Если вы немедленно не удалитесь, то останетесь здесь надолго. На очень долго. Голос врачиха не повышала, но угрозу ее Максим понял. Хватило тона, каким та была произнесена. И он сообразил вдруг, что не так уж много знает об этом мире. Крайне недостаточно, чтобы наглеть и лезть на рожон. – Извините. Я не хотел… Он попятился к прозрачной стене. Он таки струхнул. И чуть не забыл пожелать, чтобы в стене появился проем. Или забыл, и это врачиха пожелала за него? А еще она пожелала вышибить Максима пинком из палаты, так, чтобы он с размаху шлепнулся на свой диван. Тот кувыркнулся и понесся прочь от рекреационного центра. Только тогда Максим опомнился, перехватил управление. Мысленно почесал макушку и спросил сам себя: «А что это было?!» Ответа на этот вопрос он не знал. Но, кажется, за нарушение правил в здешних играх могли наказать гораздо строже, чем он думал. Спустя пять дней, когда синяки почти сошли, а от царапин и ссадин не осталось и следа, Максима разбудили в неурочное время. Солнце все так же светило с изумрудного неба, но часики в голове подсказывали: «Еще ночь, до утренней тренировки три часа с гаком». Тем не менее Гоэльт стоял рядом с кроватью и бесцеремонно тряс его за плечо: – Вштавай, вштавай быштрей! – Челюсть восстановилась пока не полностью, и капитан команды смешно шепелявил. – Что стряслось? – Дверь нашли. – Чего? – смысл не сразу дошел до Максима. А когда дошел, он подскочил на кровати, словно выстреленный. – Где?! – Недалеко штесь, как я и говорил. А ты – в леш лететь! – Он самодовольно оскалился. И снова поторопил: – Вштавай! Наши уше вше там. Дверь и в самом деле оказалась недалеко – пятнадцать минут лета от Оранжевого зала. Беседка посреди небольшого парка, рядом – живописная горка камней, озерцо с фонтанчиком, игрушечный грот. Здесь не было места для двери в другой мир! Места не было, а дверь была. – Шмелей, шмелей! Гоэльт призывно махнул рукой и первым полез в грот. Ему пришлось согнуться, чтобы не задеть головой низкий свод. Максим огляделся по сторонам. Что-то не сходилось. Гоэльт сказал, что вся команда их ждет. Но возле беседки никого не было, а внутри грота им и вдвоем не развернуться. Но спорить не стал, покорно шагнул следом. В гроте было тесно и темно. Гоэльт убедился, что Максим идет за ним, протиснулся между сужающимися выступами скалы в самую дальнюю его часть… и исчез. Максим протер глаза. Что за наваждение? Детина двухметрового роста не мог спрятаться в этой пещерке. Здесь негде было прятаться! Он шел, стараясь в точности повторить каждое движение Гоэльта. И стоило коснуться противоположной стены… Максим не коснулся – потому что ее не было! Грот переходил в длинный, достаточно просторный коридор. И здесь, в коридоре, действительно собралась вся их команда. Сидели вдоль стен, ждали. – Я ше говорил – шдесь она! – радостно улыбнулся Гоэльт. Максим смотрел и глазам своим не верил. Этот коридор не мог существовать! Толщина каменной стены грота – от силы три метра. А за ней опять был парк, и они должны были идти по дорожке! Но они шли по сумрачному туннелю. – Ну и где дверь? – буркнул он. – Ты што, шлепой? – Гоэльт вытянул руку вперед. – Не видишь? То, что он называл дверью, таковым не было. Наткнись Максим на подобное во время поисков, никогда бы не догадался, что это дверь. Дальняя часть коридора тонула в лазоревом мерцании. Будто громадная спираль висела в воздухе, едва заметно вращаясь. – Пошли, пошли! – вновь поторопил Гоэльт. – Там швобода! Ни одной шабы нету. – Стой, – опомнился Максим, схватил его за ворот. – А Тальда где? – Так ее белые не выпуштили. – Ты хочешь бросить Тальду?! – Максим не верил своим ушам. – Шдать нелыпа. – Гоэльт набычился. – Ешли шабы ушнают, што мы дверь нашли, они наш ешо куда-то увешут… Максим оглянулся на товарищей по команде, но те отворачивались или опускали глаза. Встречаться взглядом не хотел никто. Они спешили поскорее сбежать отсюда в свои миры. Максим понимал их нетерпение. Он и сам хотел очутиться на Земле. Но бросить Тальду было нельзя. Друзей в беде не бросают! И тут он понял, что сейчас сделает. – До рекреации отсюда минут двадцать лета? Я смотаюсь туда, заберу Тальду и вернусь. Мы быстро! Гоэльт с сомнением покачал головой. – Опашно… Ладно, ешли хочешь, ришкни. Мы ищем ваш не больше получаса, потом шматываемся! – Я успею! – пообещал Максим и выскочил из туннеля в грот и дальше – под зеленое небо парка. Хорошо, что он навестил Тальду после матча, – теперь искать ее палату не пришлось. Максим влетел в нее прямо на диванчике, посадив его в шаге от кровати. Тальда не спала. Охнула удивленно, приподнялась, плотнее закутываясь в легкое как пух одеяло. Кокон с нее убрали, только поврежденное ухо было залеплено, и шею скрывал широкий белый обруч. – Макс, ты что?! Сюда нельзя без… – Пошли скорее, нас ждут. – Он не дал ей договорить. – Гоэльт дверь нашел! Глаза у девушки сделались по пять копеек. – Где?! – Увидишь! Вставай, времени нет! Тальда высунула из-под одеяла ногу. И замялась. – Ты можешь ходить? – обеспокоенно спросил Максим, заметив, что лодыжка тоже облеплена белым. – Могу. Но я… До него дошло – конечно же, она голая лежит под одеялом! В этой «больнице» пижама или ночная сорочка не полагались. – Так потребуй одежду! – Нельзя, пока белые сестры не разрешат. – Что значит «нельзя»? – возмутился Максим. И вслух «пожелал»: – Хочу одежду для Тальды! Быстро! Не тут-то было: полочка у изголовья кровати оставалась пустой. Ах так?! Мысленные команды действуют не всегда и не везде? Ну и черт с вами! Отступать из-за таких мелочей, как одежда, он не собирался. – Обернись одеялом, и сматываемся! – скомандовал. Тальда густо покраснела, попыталась привстать, прижимая одеяло к груди. Максим отвернулся, чтобы ее не смущать. И стоял так, пялясь в стену-окно, пока за спиной шумно не плюхнулись на диван. – Готова? Он уселся рядом с туго завернутой в одеяло девушкой. И погнал летатель назад к заветному гроту. Они пролетели половину пути, и времени, отведенного Гоэльтом, оставалось вполне достаточно. Максим уверен был, что успеет. Когда Тальда тихонько толкнула его в бок и спросила, он даже не понял, о чем она: – Ты не один за мной прилетал? – Один, а что?