Ящики вернули на место, и мистер Креллан предложил пообедать. По просьбе Хьюитта обед принесли в кабинет. – Итак, мы пока что пришли к следующему, – сказал Хьюитт. – Мистер Холфорд либо уничтожил свое завещание, либо хорошо спрятал его, либо же его кто-то украл. Первое из предположений вы отвергаете. – Я ни на мгновение не верю в этот вариант. Я уже говорил почему; и, как вам известно, я хорошо знал Холфорда. По тем же причинам я уверен, что он не прятал его. – Тогда хорошо. Кто-то украл его. Вопрос: кто? – Вот именно. – Как мне кажется, у всех в этом доме был явный интерес сохранить завещание. Как вы сказали, всем слугам что-то причитается, но без завещания они, конечно, ничего не получат. Мисс Гарт крайне заинтересована в завещании. Насколько мне известно, единственный человек, выигрывающий от исчезновения или уничтожения документа – племянник, мистер Меллис. Вы сказали, что не было других родственников, которым отсутствие завещания на пользу? – Ни одного. – Тогда что думаете вы сами? У вас есть подозрения? Мистер Креллан пожал плечами. – У меня не больше оснований для подозрений, чем у вас, – сказал он. – Конечно, подозрения могут указывать только в одном направлении. От исчезновения завещания выиграл только мистер Меллис. – Точно. Итак, что вы о нем знаете? – Я мало знаю этого юношу. Должен сказать, что никогда особо не любил его. Полагаю, он довольно умный парень. Какое-то время назад его пригласили в коллегию адвокатов, а потом он изучал медицину – надо думать, с целью заняться медицинской юриспруденцией. Насколько я слышал, он очень интересовался исследованиями моего старого друга, по крайней мере он так говорил; при этом он мог думать о дядином состоянии. Но у них были и небольшие разногласия по какому-то медицинскому вопросу. Не знаю точно, в чем он заключался, но мистер Холфорд возражал против чего-то: то ли против метода исследований, то ли против еще чего-то такого, как против опасного и непрофессионального. Настоящей ссоры не последовало, но визиты Меллиса прекратились, и их отношения охладели. – Где сейчас мистер Меллис? – Думаю, в Лондоне. – Был ли он в этом доме после того, как вы в последний раз видели завещание, и до вчерашнего дня, когда вы обнаружили, что оно пропало? – Только раз. Он приходил повидаться с дядей за два дня перед смертью последнего. Это было в субботу. Надолго он не оставался. – Вы его видели? – Да. – И что он делал? – Всего лишь заглянул в комнату на пару минут (посетителям не разрешалось долго задерживаться). Он немного поговорил с дядей, а потом вернулся в город. – И он не делал ничего больше, и не виделся больше ни с кем? – Когда он уходил, мисс Гарт вышла из комнаты вместе с ним, думаю, они немного поговорили перед тем, как он ушел, во всяком случае, она вернулась не сразу. Но наверняка я не знаю. – Вы уверены, что он тогда вышел из дома? – Посмотрев в окно, я увидел его на дороге. – Вы сказали, что у мисс Гарт были все ключи с тех пор, как мистер Холфорд заболел? – Да, вплоть до вчерашнего дня, когда она передала их мне. Сиделка, сварливая женщина, постоянно придиралась к присутствию мисс Гарт в комнате больного и была недовольна тем, что надо было к ней обращаться по любому поводу. – И нет никаких сомнений, что бюро все это время было заперто? – Никаких. Я спрашивал у мисс Гарт об этом, как и о многом другом, не уточняя, зачем я задаю все эти вопросы. – Как мистер Меллис и мисс Гарт относились друг к другу? Хорошо? – О, да. На самом деле какое-то время назад я думал, что у мистера Меллиса серьёзные намерения. Возможно, она ему нравилась, или же его привлекало ожидаемое наследство молодой леди. В любом случае, ничего определенного из этого не вышло. Но я должен сказать, конечно, между нами, я не раз замечал, что в присутствии мистера Меллиса она проявляла то ли волнение, то ли робость. Но, в любом случае, вряд ли это имеет значение. Сейчас ей двадцать четыре, и она вольна поступать, как хочет. Хотя, если бы кого-то интересовало мое мнение… ладно, забудьте. – Насколько я понял, вы давно знакомы с мисс Гарт? – Да. Двадцать лет назад она сидела на моих коленях. Всю ее жизнь я был для нее «дядей Леонардом». – Итак, думаю, мы по меньшей мере должны известить мисс Гарт о пропаже завещания. Может, когда с трапезой будет покончено, она заглянет сюда на несколько минут. – Пойду и попрошу ее, – ответил мистер Креллан и, позвонив в колокольчик, отправился на поиски мисс Гарт. Он тут же вернулся с леди. Она была миниатюрной и очень бледной девушкой; вне сомнений, в обычной жизни она была хорошенькой, но сейчас выглядела не лучшим образом. Явно измученная, она явно страдала от беспокойства и недосыпания, а ее глаза яростно горели. Когда ветер захлопнул неплотно прикрытую дверь, она нервно вздрогнула и поднесла руку к голове. – Присядьте, мое дитя, – велел мистер Креллан, – присядьте. Это – мистер Мартин Хьюитт, которого я взял смелость пригласить сюда для помощи в одном важном вопросе. Дело в том, – добавил серьёзно мистер Креллан, – что я не могу найти завещание вашего бедного отца. Мисс Гарт не удивилась: – Я подумала об этом, когда вы расспрашивали меня о бюро, – мягко ответила она. – Конечно, нет нужды говорить, насколько это важно, и чем это тебе грозит, если завещание не найдется. Я надеюсь, что ты постараешься рассказать мистеру Хьюитту все, о чем он попросит, не забыв ни единой мелочи. Я совершенно уверен – он отыщет завещание, если его только можно найти. – Мисс Гарт, – начал Мартин Хьюитт, – насколько я понимаю, во время последней болезни мистера Холфорда ключи от этого бюро постоянно находились у вас, а бюро было заперто? – Да, это так. – Вам не приходилось самой пользоваться бюро? – Нет, я даже не дотрагивалась до него. – Тогда, полагаю, вы можете подтвердить, что это бюро никем не открывалось с тех пор, как мистер Холфорд вручил вам ключи от него, и до тех пор, пока вы не передали их мистеру Креллану? – Да, я в этом уверена. – Очень хорошо. Скажите, есть ли в доме место, где может быть спрятано завещание? – Я уверена – здесь нет таких мест, о которых не знал бы мистер Креллан. – Как вижу, это старинный дом, – заметил Хьюитт. – Есть ли здесь какие-либо тайники – я имею в виду потайные двери, сдвижные панели, скрытые ниши и тому подобное? – Я прожила здесь почти всю жизнь, но, насколько я знаю, во всем доме нет ничего подобного, – покачала головой мисс Гарт. – Насколько я понял, вы знаете о содержании завещания и понимаете, что для вас значит его пропажа? – Прекрасно понимаю. – Теперь я должен попросить вас хорошо подумать. Мысленно вернитесь на два-три дня до начала болезни мистера Холфорда и скажите: можете ли вы припомнить хоть один факт, происшествие, слово или намек, имеющие отношение к завещанию или хоть как-то связанные с ним? Мисс Гарт задумчиво покачала головой. – Я не могу вспомнить, чтобы о нем упоминал хоть кто-то, кроме разве что сиделки – ворчливой женщины, которая раз или два намекала, что я беспокоюсь главным образом о папиных деньгах. Я сделала что-то для него, и папа (понимаете, я всегда называла его папой), он сказал, что не забудет этого, и что я буду вознаграждена, или что-то в этом духе. Больше я не могу припомнить ничего, что хоть в малейшей степени касалось бы завещания. – Значит мистер Меллис ничего о нем не говорил? Мисс Гарт слегка покраснела и ответила: – Нет, я лишь проводила его к выходу. – Спасибо, мисс Гарт, пока я больше не буду вас беспокоить. Но если на протяжении нескольких часов вы сможете вспомнить что-то еще, то это может принести большую пользу. Мисс Гарт поклонилась и удалилась. Мистер Креллан запер за ней дверь и вернулся к Хьюитту. – Мы ничуть не продвинулись, – сказал он. – Чем недоступнее завещание, тем труднее наше положение с юридической точки зрения. Что же делать? – Сиделка все еще в доме? – Да, думаю да. – Тогда я поговорю с ней. Мистер Креллан вызвал сиделку. Это была сорокапятилетняя прагматичная женщина с резкими чертами лица. Она села на предложенный ей стул и ждала вопросов Хьюитта. – Мисс Тертон, насколько я знаю, вы ухаживали за мистером Холфордом с самого начала его последней болезни? – С 24-го октября. – Вы присутствовали, когда мистер Меллис приходил повидать дядю в прошлую субботу? – Да. – Можете рассказать, как это происходило?