— Ха! Что бы там ни болтали, вы точно не призраки! Коренастый и широкоплечий, как все гномы, был он футов трех ростом. Густая рыжая борода и пышные усы скрывали его лицо, виднелись только острый, похожий на клюв нос да черные глубоко посаженные глаза. — Призраки вы или нет, — продолжал гном, — вы спасли мне жизнь, и за то я вам премного обязан. — А почему мы должны быть призраками? — удивилась Люси. — Всю мою жизнь, — торжественно заявил гном, — мне твердили, что в этих лесах призраков больше, чем деревьев. Ну, как тут не поверить, когда все вокруг верят? И потому тех, от кого хотят избавиться, обычно привозят сюда и, как принято говорить, отдают призракам. Меня тоже, как понимаете, отдали призракам. Сам я, честно говоря, думал, что изгоев вроде меня просто топят или режут им глотки. Но те трусы, которых вы подстрелили, они-то в призраков еще как верили! И в лодку-то садиться боялись, не то что плыть! — Вот почему они удрали, — проговорила Сьюзен. — Чего? — не понял гном. — Кто удрал? — Солдаты, — отозвался Эдмунд. — На берег выбрались да как дунут! — Я не хотела никого убивать, — пояснила Сьюзен, чтобы гном не решил, будто она промахнулась с такого расстояния. — Гм… — Гном поморщился, — Упустили, значит? Жаль, жаль; а ну, как аукнется потом? Распустят языки-то, и заявится сюда целое войско… — За что тебя хотели утопить? — спросил Питер. — О! — Гном подбоченился. — Я — очень опасный преступник! Ежели любопытно, могу рассказать, что да как, но история эта долгая, не мешало бы для начала подзакусить. Что-то аппетит разыгрался, после казни-то. — У нас только яблоки, — призналась Люси. — Тоже сойдет, — откликнулся гном, — хотя, конечно, свежая рыбка повкуснее будет. Видно, придется мне вас на завтрак пригласить. В лодке вроде удочка была. Ну, плывем? Все равно нужно лодку на другую сторону увести, чтоб нас не заметили с того берега. — И как я сам не сообразил! — Питер хлопнул себя ладонью по лбу. Впятером оттолкнули лодку от берега и по одному забрались в нее. Гном сразу принялся командовать. Питера он усадил на весла, а сам сел за руль. Лодка двинулась на север, потом повернула на восток, огибая остров. Показалось устье реки и речная долина, окаймленная холмами. Ребятам чудилось, будто они узнают знакомые места, однако в прежние времена — в ту пору, когда они правили Нарнией — поблизости от Кэйр-Паравела никакого леса не было. Когда вышли в открытое море, к востоку от острова, гном велел Питеру табанить и забросил удочку. Клевать начало сразу, и вскоре на дне лодки выросла горка радужных рыбешек, тех самых, что когда-то частенько подавали к столу в Кэйр-Паравеле. Лодку подвели к берегу и привязали к дереву. Гном, оказавшийся мастером на все руки (что не удивительно — попадаются, конечно, дурные гномы, но глупцов и неумех даже среди них не встретишь), быстро почистил улов и заметил, что теперь не мешало бы развести костерок. — В замке есть хворост, — сообщил Эдмунд. — Борода моя торчком! — вскричал гном. — Так тут и вправду замок имеется? — От него одни развалины остались, — со вздохом проговорила Люси. Гном, прищурясь, оглядел своих спасителей. — Да кто вы… — Он прервал сам себя, — Ладно, пока оставим. Сначала завтрак. Хотя… Поклянитесь, что вы и впрямь живые люди, а не призраки. Или я все-таки утонул и попал на тот свет? Ребята дружно уверили его, что они живые, живее не бывает, и что он вовсе не утонул. Успокоенный гном вновь принялся распоряжаться. Он велел Эдмунду снять шляпу и положить в нее рыбу, поскольку ни корзины, ни прутьев, на которые можно было бы нанизать улов, под рукой не оказалось. Эдмунд поупирался, но недолго: уж очень хотелось кушать. В развалинах замка к гному вновь вернулись его страхи. Он непрерывно озирался, принюхивался и бормотал себе под нос: «Гм… Гм… Ну и жуткое местечко… И призраками попахивает…» Но когда развели костер, он приободрился и стал показывать, как жарить рыбу. Разумеется, есть горячую рыбу без вилок, с одним ножом на пятерых, не очень-то удобно; то и дело слышалось ойканье и кто-нибудь принимался дуть на обожженные пальцы. Однако рыба была настолько вкусной (да еще ведь завтракали, изрядно проголодавшись, — встали-то в пять, а сейчас уже было девять), что неудобствами с радостью пренебрегли. Запили завтрак водой из колодца, съели по яблоку на закуску; гном достал из кармана трубку длиной с его руку, набил ее, раскурил и выпустил огромный клуб пахучего дыма. — Ну, — изрек он, — рассказывайте. — Ты первый, — возразил Питер. Гном поразмыслил. — Что ж, будь по-вашему. Вы спасли мне жизнь, и я у вас в долгу. Вот только с чего начать? Допустим, так: я — посол короля Каспиана. — Кого? — хором переспросили ребята. — Каспиана Десятого, короля Нарнии, да продлится его правление! — ответил гном, — По правде сказать, он еще не король, но непременно им станет. Мы все этого хотим. Пока же он правит лишь старыми нарнианцами… — Кем-кем? — удивилась Люси. — Нами, — пояснил гном. — Мы, изволите ли видеть, бунтовщики. — Понятно, — проговорил Питер. — А Каспиан — главный бунтовщик? — Можно и так сказать, — согласился гном. — Вообще-то он из новых. Ну, из тельмаринцев. — А это кто такие? — спросил Эдмунд. — Я совсем запуталась, — пожаловалась Люси, — Прямо как войны Алой и Белой розы. — О небеса! — воскликнул гном. — Никудышный из меня рассказчик. Давайте сделаем так: я начну с самого начала и поведаю вам, кто такой Каспиан и как он оказался на нашей стороне. Идет? Но это очень-очень длинная история. — Тем лучше, — сказала Люси. — Мы обожаем длинные истории. Гном уселся поудобнее и пустился рассказывать. Не стану излагать эту повесть его словами: он нередко сбивался, путался, да и ребята то и дело перебивали его и забрасывали вопросами. Вдобавок всего он поведать не мог, поскольку и сам кое-чего не знал, а потому — изложим историю Каспиана по-своему и как можно полнее. Глава 4 История Каспиана: начало Королевич Каспиан жил в высоком замке, стоявшем посреди Нарнии, вместе со своим дядей, королем Миразом, и рыжеволосой тетушкой Прунапризмией. Родители Каспиана умерли, когда он был совсем маленьким; и маму, и отца заменила ему нянюшка, и больше всего на свете он радовался наступлению вечера — ибо вечером слуги убирали игрушки (чудесные игрушки, почти живые — разве что говорить они не умели), и нянюшка принималась рассказывать сказки. Ни дядя, ни тетушка воспитанием королевича не занимались, однако дважды в неделю король посылал за Каспианом и уводил племянника на южную террасу замка. Там они гуляли около получаса, обсуждая дела государственной важности — во всяком случае, так считал король. И однажды Мираз на прогулке сказал Каспиану: — Что ж, мальчик мой, ты скоро научишься ездить верхом и обращаться с мечом. Тебе известно, что у нас с королевой детей нет, так что, похоже, мой престол унаследуешь ты. Доволен, небось? — Не знаю, дядя, — признался Каспиан. — Не знаешь?! — изумился Мираз. — Да чего ж тут знать-то? Быть королем — предел мечтаний любого человека! — Не знаю, — смущенно повторил Каспиан. — А что ты знаешь? — раздраженно спросил король. — Я знаю… э… — Королевич замялся. — Я знаю, что хотел бы жить в Прежние Времена. С короля Мираза мигом слетела снисходительность, с какой обычно взрослые разговаривают с детьми («Эх, дружок, и когда ты только подрастешь и поумнеешь?»). Он смерил Каспиана взглядом. — Неужели? И что же в них такого замечательного, в твоих Прежних Временах? — Все, — заявил Каспиан, надувая щеки, чтобы его слова прозвучали более весомо. — Тогда жизнь была другой. Животные умели говорить, в реках и на деревьях жили наяды и дриады, а в пещерах — гномы. И в лесу можно было встретить забавных фавнов — маленьких, с козлиными копытцами. А… — Ерунда! — перебил король. — Чушь! Где вы наслушались этих бредней, ваше высочество? Пора бы вам повзрослеть! — В твоем возрасте, мой мальчик, пристало думать о битвах и дальних походах, а ты все со сказками не расстанешься! — В Прежние Времена хватало и походов, и сражений, — горячо возразил Каспиан. — Честное слово! Когда-то всей Нарнией правила злая колдунья, которую звали Бледной Ведьмаркой. Она сделала так, что год напролет была зима. А потом пришли четверо ребят, два мальчика и две девочки, и победили Ведьмарку, прогнали зиму и сами стали королями и королевами и начали править Нарнией. Их звали Питер, Эдмунд, Сьюзен и Люси. Правили они долго, а Нарния жила в радости, — и все это случилось по воле Эслана… — Кого-кого? — переспросил Мираз. Будь Каспиан хоть немного постарше, он бы догадался по дядиному тону, что пора сменить тему — или вообще умолкнуть. Однако королевич был еще слишком мал, чтобы проявлять осмотрительность. — Разве ты не знаешь? — воскликнул мальчик. — Эслан — Великий Лев, пришедший в Нарнию из-за моря. — От кого ты наслушался этой чепухи? — взревел король, хватая королевича за руку. Перепуганный Каспиан не нашелся с ответом. — Ваше высочество, — Мираз отпустил руку племянника, — я настаиваю! Смотрите мне в глаза! От кого вы набрались этих бредней? — От… от няни, — пробормотал Каспиан и ударился в слезы. — Перестань, — прикрикнул король и потряс мальчика за плечи. — Перестань, кому говорят! Так вот, чтобы я в последний раз слышал от тебя эти глупости, понял? Не было никаких королей с королевами! Не было! Где это видано — два короля одновременно? И Эслана никакого не было! И львов! И тех времен, когда животные якобы умели говорить! Слышишь? — Да, дядя, — выдавил Каспиан. — Отлично, — король взмахом руки подозвал к себе одного из придворных, мявшихся в дальнем конце террасы, и холодно сказал: — Проводите королевича в его покои и пришлите ко мне няню его королевского высочества. Немедленно! _____ На следующий день Каспиан с ужасом узнал, что нянюшку отослали прочь и даже не позволили ей попрощаться с ним. Хуже того — вместо нянюшки ему определили учителя.