-Вы ошибаетесь в ощущениях. Быть может то не стрела амура и не сердце, - смутилась Стефани, догадываясь о чувствах собеседника, которому тоже симпатизировала, но боялась подпустить к себе те чувства, которые, как ни пыталась всё же не признавать, были ответными. Сделав ещё глоток вина, Уильям отошёл к окну и стал смотреть на тающий в темнеющем небе закат. Он выдержал короткую паузу и прочитал стих: «О лето, праздник светлого тепла, Сколь ты любезно после зимних вьюг! Сколь радостно и зелено вокруг! И даже в вышних внятна и мила Святому Валентину трель пичуг: “О лето, праздник светлого тепла, Сколь ты любезно после зимних вьюг!” Любая птица нынче ожила, Супругу тешит щебетом супруг; И на рассвете слышат лес и луг: “О лето, праздник светлого тепла, Сколь ты любезно после зимних вьюг! Сколь радостно и зелено вокруг!”»* -Вы сочиняете?! - удивилась Стефани с восторгом о том, как красиво он рассказывал. -Нет, увы, - отставив бокал на столик, повернулся Уильям. - Это из поэмы средневекового английского поэта. О нём забыли. -Уверена, о нём скоро вспомнят. Я очень хочу прочесть его произведения, - искренне ответила Стефани и, чтобы скрыть волнение, которым наполнялась от каждого взгляда милого собеседника, сделала ещё глоток вина и побольше. - Жаль, день Святого Валентина уже прошёл. -Нет, - улыбнулся Уильям. - Не важно, когда сей день. День любви можно и нужно отмечать каждый день. Я бы слал Вам валентинки каждый день. -Я не в том возрасте, милый Уильям, чтобы песни, сказки, красивые рассказы покорили, - допила своё вино Стефани и сама налила себе следующую порцию. -А в Турции Вам никто не уделял внимания, например, теми же валентинками? - попивая дальше своё вино, не сводил он глаз с собеседницы, которая становилась дороже всего на свете, но... тоска сжимала душу предчувствием, что желание ещё молодой души никак не будет выполнено. -Нет, что Вы, - улыбнулась Стефани. - Друг читал стихи, как Вы сейчас, не более. А про валентинки я слышала от одной русской наложницы. Они в России их делали из шёлка, с кружевами. Обрызгивали духами и украшали живыми цветами. А потом подкладывали в карман избранника. Даже балы устраивали в некоторых домах, где были девушки на выданье. Это всё красиво, как в сказках, но, увы, мы с Вами ведь не в том возрасте... * - отрывок из поэмы «Птичий парламент», Д. Чосер (14 век), перевод С. А, Александровский, 2000 г. Глава 43 Не хотелось Алексу и Кэтрин отпускать друг друга из объятий. Покинув музыкальный зал, они остаток вечера провели с детьми и строили планы с ними вместе уже завтра вернуться домой. Вернуться с детьми, Эльвирой и Стефани, которую оставлять во дворце никак не хотели. Почитав детям сказку на ночь и спев колыбельную, Алекс и Кэтрин одарили их поцелуями и покинули спальню, оставляя под надзором нянек до утра. Снова обнявшись, они уходили дальше по дворцу и скоро приблизились к диванной. Послышавшиеся голоса заставили остановиться и, взглянув с удивлением друг на друга, улыбаться... -Блэкстон? - прошептала Кэтрин. -И твоя матушка, - кивал в подтверждение Алекс. Взявшись за руки, словно дети, они ощутили прилив ещё большей радости жизни. Скорее уединившись в своей спальне, они закружились по комнате. Они целовались и смеялись, а когда губы жадно слились, опустились на мягкую постель. -Мы словно дети, - снова засмеялась Кэтрин. -Я и чувствую себя, как ребёнок, - смеялся так же милый. - Я так счастлив, что ты вспомнила нас! -И я счастлива, - смотрела с ощущением свободы для счастья она. - Но всё равно почему-то пока чувствую, что помню мало, недостаточно. -Поверь, достаточно. У нас всё теперь будет замечательно. Я тебя от себя не отпущу. И у твоей матушки будет замечательно! -Блэкстон ей читал о любви, ведь так? - улыбалась Кэтрин, не веря в то, что невольно пришлось им узнать. -Твоя матушка ему приглянулась, это безусловно. -Так неожиданно, - сияли глаза Кэтрин ещё большим счастьем. -Правда. Видно же... И слышно. И потом, матушка твоя ещё молода и красива. Иди же ко мне... Я не могу больше ждать, - с вожделением Алекс заключил её вновь в страсть объятий и стал покрывать поцелуями, а там и ласкать так тепло, так трепетно. Оба стремились продлить наслаждение друг другом. Оба праздновали любовь и душ, и тел. Когда же оказались на пике блаженства и расслабленно отдыхали, прижавшись обнажёнными телами, возвращаться в реальность не было желания... Ночь была с ними. Она дарила время и снова, и снова укрывала полотном тепла очередные ласки... Возвращаться в реальность не хотелось и Стефани, которая тем временем пила вино в диванной в компании Уильяма. Он пытался убедить её, что возраст не может мешать любить, тонко намекая на своё расположение к ней, но она не хотела подпускать столь близко. Разочарованная в жизни и любви она была уверенна в том, что своё уже ушло и думать о подобном уже поздно. После третьего бокала вина Стефани почувствовала, что голова закружилась. Повернувшись к окну, за которым стояла ночь и виделись лишь редкие огни фонарей в королевском парке, она не удержала в себе тех слёз, что давно просятся наружу. -Я всегда плачу, когда выпью, - сразу усмехнулась она. -Зачем пьёте? - не выпив за время их беседы столько много, чтобы оставаться трезвым, спросил Уильям. Он искренне переживал за случившееся в её судьбе и хотел как-то помочь или поддержать, даже если большего не суждено. -Зачем, - пожала плечами Стефани. - Чтобы забыться, расслабиться. Она повернулась лицом сразу, как только почувствовала, что он стоит ближе, что еле коснулся её плеч. Их взгляды дрожали, общаясь через ласковое тепло с желанием высказать мечты душ. Видя слёзы на её щеках, Уильям осторожно просушил их пальцами. Он смотрел, молчал, но не скрывал своих чувств.