Когда накануне пришло предупреждение о штормовом ветре и шквальных ливнях, Джон первым делом убедился, что всё надежно закреплено, и убрал с террасы мебель. В отличие от отца Стеллы, перебравшегося в Ласквиль лет тридцать назад, предки Джона жили на этой земле из поколения в поколение уже несколько веков, а сам он не мыслил себя вдали от здешних лесов. Но последние пять лет выдались настолько тяжёлыми, что он всё чаще соглашался с женой: надо перебираться в большой город. Его брат переехал года три назад, забрал к себе родителей и уже не единожды намекал, что Джону с семьёй тоже были бы рады. С каждым годом в этих краях морозы всё крепчали, зима длилась дольше, ветры бушевали сильнее, а летом стали редки дожди – помимо прочего, приходилось бороться с засухой и защищать урожай от немилосердного солнца. – Глобальное потепление – оно во всём виновато! – сокрушался Джон, и Стелла с ним соглашалась, а дети следили, чтобы в доме лампы не горели понапрасну, и сортировали мусор по трём мусорным ящикам. И всё же, сильные ветра в их краях были делом привычным. Не перечесть, сколько лишь за прошедший год повалило деревьев и возле дома, и в левадах, но всё это были неизбежные хлопоты, поэтому Джон особо не тревожился. В худшем случае сорвёт с крыши черепицу, не беда, бывало и такое. Когда сегодня порывом ветра выбило дверь в офисе, и все выскочили на крыльцо – осмотреться и оценить обстановку – в первый момент они ещё шутили. Но после, проследив встревоженный взгляд приятеля, Джон поднял голову и увидел зависшую неподалёку и медленно вращающуюся воронку смерча, похожую на толстый хобот неимоверно разжиревшего слона. Сердце у него ёкнуло. Он спешно запрыгнул в автомобиль. Однако стоило отъехать всего несколько метров, как машину Джона начало крутить и дёргать вверх, точно невидимый безумец-силач на спор поднимал её за передний бампер. Разразившийся в ту же секунду ливень обрушился сплошной, непроглядной стеной. Длилось это несколько секунд, а затем смерч сменил направление и ушёл от дороги, поэтому оценить масштабы разрушения Джон с ходу не мог. Только через несколько сотен метров, с трудом удерживая машину на влажном «ковре» из сбитых бешеным ливнем листьев и сломанных веток, он увидел вырванные с корнем деревья, лежащие вдоль обочин. Объехав одно поваленное дерево, Джон увидел впереди ещё одно, огромное – его тяжёлые ветви распластались на дороге как крылья гигантской подбитой птицы Рух. За пеленой дождя расплывались акварельными пятнами мигалки полицейских машин и «Скорой помощи». Здесь уже было не проехать: машины разворачивались, и Джон решил попробовать нижнюю дорогу. Там фермерские дома, стоящие вдоль шоссе, скрывались в тени разлапистых кедров, несколько молодых берёз повисло на электрических проводах, но серьёзных разрушений Джон не заметил и вздохнул с облегчением. Эта дорога не пострадала, и он понадеялся, что смерч не дошёл до его фермы. Стелла и дети в порядке. Скоро он будет дома. Поваленные деревья тут и там да порванные провода – беда небольшая. Но стоило им выехать на перекрёсток, как Джон понял, что рано успокоился. От фермы справа осталась лишь груда обломков. Черепицу и осколки стекла разбросало по дороге, а в поле неподалёку виднелась какая-то перекорёженная металлическая конструкция. Джон не сразу догадался, что это качели. Ферма слева стояла нетронутой, зато в щепки разнесло старый амбар неподалёку. Перепуганные люди, кутаясь в принесённые соседями одеяла, стояли посреди улицы, оцепленной полицейскими. Поперёк шоссе лежал огромный дуб, вырванный из земли с корнем. Джону пришлось бросить машину прямо на трассе и добираться напрямую через лес, но сейчас он уже был уверен, что дома он окажется совсем скоро. Он опять позвонил Стелле. Стелла вздохнула с облегчением, услышав уверенный голос мужа. Дети успокаивали лошадей как могли: те уже перестали метаться по леваде и собрались у ворот пожаловаться на то, как было страшно и плохо. Спокойным был только Генерал Хомяк – ну, или хорошо держал себя в копытах. На его мужественной морде так и читалось: «Ничего, хозяйка, ничего. Самое страшное позади». Но у Стеллы почему-то защемило сердце. Мелькнула предательская мысль: вроде и дом не задело, и поваленный лес – не такая большая беда, и надежда есть, что виноградник не сильно потрепало, но самое страшное только начинается. Вскоре, как и обещал, на просёлке, ведущем от леса к дому, показался Джон. Лиса бросилась к нему первая, следом подбежал Макс. Наперебой они начали рассказывать ему о происшествии дня, но он только сдержанно улыбнулся и обнял их. Лиса уловила какой-то странный запах, идущий от его одежды – не то грибов, не то прели, – но не успела она удивиться, как отец отстранился. Потом велел не включать генератор и сказал: первым делом надо убедиться, что нигде в левадах не сломан забор и лошади не разбегутся за ночь. Макс, раздуваясь от важности, понёсся выполнять поручение и через несколько минут примчался обратно с известием, которое Лиса и без него знала: деревья лежат так плотно, что выбраться из левад может разве что невезучий опоссум, не набравший к зиме жира. Через несколько минут посыпался град звонков и смс-сообщений. Родственники, друзья, соседи, одноклассники и даже малознакомые люди – все, кого стихия на этот раз обошла стороной – узнавали, нужна ли помощь. И тут Лиса увидела, как от ворот фермы к ним неторопливо идёт какой-то человек. И удивилась – откуда он взялся? По словам отца, по дороге к ним было не добраться, а этот пришёл, как ни в чем не бывало. – Эй, хозяева! – крикнул незнакомец издали. – Помощь нужна? Он был странно одет для начала ноября: старомодная широкополая шляпа, тёмно-коричневый платок на шее, белая в тонкую синюю клетку рубашка, джинсы и лёгкая замшевая куртка, промокшая настолько, что казалась грязно-бурой. Но было заметно, что ему не холодно, а чёрные глаза смотрели весело, как будто прошедший над фермами ураган был всего лишь забавным приключением. Лисе он сразу не понравился. Она не любила людей, которые улыбались, когда их соседи наверняка лишились крыши над головой. – Как вы здесь очутились? – отозвался отец, а незнакомец, наконец приблизившись, протянул ему руку. – Да вот, ехал по своим делам – в соседнем городке дела у меня, мелкий бизнес, – охотно отозвался незнакомец. – Чуток не добрался, как всё затянуло, закрутило – у-у, что началось! По чистой случайности ни одно дерево не упало на мою машину. Но оба упали впереди и позади: бам! бам! – Он дважды звучно хлопнул ладонями. – Точно… точно капкан захлопнулся, да. При этих словах он иронично усмехнулся и сдвинул шляпу на затылок, открывая лицо. – В общем, мне пришлось оставить мою малышку на перекрёстке и добираться до ближайшей фермы пешком. Вот вы – ближайшие. Он вытащил леденец из кармана и предложил Максу, но тот вежливо отказался и придвинулся поближе к отцу. Лиса видела, что и брату незнакомец пришёлся не по душе. Однако того их недоверчивость нисколько не смутила. Он развернул яркую обёртку и закинул в рот мятную «ледяшку». В короткой усмешке открылись крепкие ровные зубы. Отец, напротив, появлению нежданного гостя почти обрадовался, сказал, что сейчас никакая помощь лишней не будет, а переночевать незнакомец пока что может у них – муниципальные службы здесь работают быстро, завтра уже дорогу очистят от завалов, в этом нет никаких сомнений. – Ураган в ноябре, – незнакомец покачал головой, не переставая улыбаться, – подумать только. Никогда не слышал о таком. Меня зовут Хэмиш, Блейд Хэмиш, между прочим. Думаю, у вас найдётся ещё одна пара защитных очков и перчаток? Не будем терять время. До наступления темноты оставалось два часа. Всё, что могли успеть за это время двое мужчин – распилить несколько молодых кедров. Они предприняли попытку перелезть через бурелом. Спиливали ветки с поваленных деревьев, но чтобы добраться до следующего ствола, приходилось вставать на предыдущий, скользкий от недавнего ливня. Балансируя на дереве с бензопилой наперевес, Джон тревожился только об одном: если что-то случилось с виноградником, у них со Стеллой не останется средств, чтобы содержать ферму. Пока мужчины работали, а Стелла готовила обед, Лиса смотрела в окно кухни и думала, какой же странный всё-таки выдался день. Накатывали сумерки, и Стелла зажгла в гостиной свечи. Вытащила из холодильника кастрюлю с утиными сердечками: Лиса, бравшая в отсутствие матери на себя обязанности хозяйки, ещё несколько часов назад замариновала их в вине, добавив туда чеснок, розмарин и тмин. – Какая ты у меня умница, – ласково заметила мама, и Лиса расплылась в довольной и лукавой улыбке. – Надо пригласить Блейда на обед, но я ума не могла приложить, чем его угощать. А ты уже постаралась. – Не очень-то хотелось бы угощать этого мистера Хэмиша, – набычилась Лиса. Она бросила в пищевой процессор грецкие орехи, чеснок, петрушку, мяту и лимонные корки и нажала на кнопку. Вздохнула. Максим опять уединился у себя в комнате. Лиса слышала, как он возмущался, собирая при свете керосиновой лампы свой гербарий. Макс есть Макс – они чуть крыши над головой не лишились, а «ботан» над цветочками дрожит, подумалось девочке. Вышел брат только к накрытому столу, и то – поел наспех, не расставаясь с тетрадью. Джон выглядел спокойным, но Стелла понимала, что он встревожен: до виноградника им так и не удалось добраться. Пока остальные ели десерт, Макс сидел за столом тише офисной мышки и кропотливо подшивал обратно выпавший лист. Мистер Хэмиш предложил помочь, но мальчик отрицательно покачал головой, желая лишь одного – как можно скорее улизнуть к себе. Однако, воспользовавшись его минутной заминкой, неугомонный гость потянулся через стол, взял тетрадь и с любопытством принялся её листать. – Откуда она у тебя? – спросила мама. – Нашёл на чердаке. И кошку мы тоже там нашли. Максиму не хотелось признаваться, что они с сестрой побывали в запретном месте, но сейчас его больше беспокоили чёрные глаза мистера Хэмиша, впившиеся в поблёкшие строчки. Ему страшно хотелось забрать тетрадь, спрятать её, чтобы никто не нашёл, а уж тем более этот подозрительный человек, но мальчик боялся показаться невежливым. Наконец мистер Хэмиш закрыл тетрадь и пристально посмотрел на Макса. Мальчик мог поклясться, что в его глазах сверкнули серебристые огоньки – точь-в-точь чешуя рыбины, мелькнувшая у поверхности тёмной озёрной воды. – Так твоим дедом был Роджер Стоун, знаменитый путешественник? Стелла приглушённо ахнула. Мистер Хэмиш заметил, как она встревоженно переглянулась с мужем. – Вы что, не знали? Джон кашлянул и отложил в сторону салфетку. – Ну… Нам не хотелось бы сейчас развивать эту тему. Не донеся до рта кусок десерта, Лиса смотрела на родителей во все глаза. Дед был путешественником? Что ещё за секреты, интересно знать? Заметив, как внимательно мистер Хэмиш наблюдает за родителями, она нахмурилась и вперилась в него недобрым взглядом. Словно почувствовав её неприязнь, мистер Хэмиш разжал пальцы, и Макс поспешно потянул тетрадь к себе, после чего прижал к груди. Слова гостя его заинтересовали, но расспрашивать он не решился. Подумал только: если дед и впрямь был знаменитым путешественником, Гугл расскажет о нём куда больше, чем странный пришелец или родители. Любопытство Макса разгоралось с каждой секундой, но он с тоской посмотрел на погружённую в темноту лестницу и вздохнул. Он слышал, как родители сетовали, что смерч повалил столбы электропередачи и разрушил электростанцию, а значит, сидеть им без интернета ещё несколько дней. – Ну дела, – мистер Хэмиш медленно потёр лоб и помотал головой, словно в замешательстве. – Не ожидал, что найду здесь потомков самого Роджера Стоуна… Лиса переглянулась с Максом. Почему-то она не сомневалась, что именно их он и искал. Глава 4 Если очень постараться и наконец-то заблудиться, к западу от Великих Озёр, ночью, на берегу реки можно повстречать кота. Его зовут… О нет, его не зовут, он всегда приходит сам. Люди дали коту имя Боб. У него есть на этот счёт особое мнение, но он достаточно благоразумен, чтобы не спорить с теми, кто покупает ему корм. Он иначе выражает свою независимость: уходит из дома при первой же возможности. Первая возможность предоставляется ему собакой – ровно в час ночи. Пока хозяева, зевая, открывают Шинук дверь в сад, самое время проскользнуть под её брюхом, сигануть в темноту и драпать, драпать подальше – на свободу. Вот и этой ночью Боб рысцой бежал по лесу, и свобода стучалась в его сердце, как пепел Клааса. Не нарваться бы на скунса, а остальное зверьё, включая чёрных медведей, этому бравому родственнику то ли тигра, то ли леопарда было не страшно. Он летел, пружинисто отталкиваясь от земли сильными лапами, и размышлял. На воле ему всегда думалось о грандиозном. Домой он, конечно, вернётся – но не раньше, чем разберётся со своими делами. После вчерашнего ветра лес поменялся, надо проверить все свои тайные тропы между мирами – или проложить их заново. Боб делал вид, что не замечает прячущихся за старыми соснами трисквиков. Сегодня они были подозрительно тихие и едва слышно скрипели на одной ноте жалобное «сквииир-сквииир». Боб фыркнул: разны-ы-ылись, бедняжечки! Эти полупрозрачные твари, длинными гибкими телами похожие на ласок, становились опасны лишь при сильном северном ветре. Звуки, которые они издавали во время зимних буранов, были невыносимы даже для нордического характера Боба. Он по праву крови принадлежал к славному племени норвежских лесных котов, и его родословная уходила корнями в такую тьму времён, что призрачными выродками его было сложно испугать. Но визжали и завывали трисквики премерзко, стоило признать. Во время сильных ураганов даже лесная ведьма Дсоноква, старая великанша с медными когтями и землисто-серым лицом, болезненно морщилась и обходила их полянки за три версты. Когда в сосновом перелеске между стволами метнулось что-то тощее, длинное и белёсое, похожее на клок тумана, Боб нисколько не испугался. А что затаился, так это на всякий случай: мало ли, вдруг добыча? Однако белёсое так и не появилось больше: то ли сбежало, то ли умело прятаться ещё лучше Боба. Чихнув с досады, он несколько раз лизнул лапу и потёр нос. Пахло этой ночью в лесу… неправильно. Прелью. Растущей травой. Грядущей славной охотой. Странно пахло, одним словом. Кот ещё раз чихнул и мерно потрусил к дому. Через несколько минут Боб вскочил на подоконник и забарабанил лапами по стеклу. Лиса, как обычно, подхватилась на стук, молча открыла ему, сонная, немного сердитая, и сразу же улеглась досматривать сладкие предутренние сны. На всякий случай кот с важным видом прошествовал через комнату, но едва вышел в коридор, как тут же рванул со всех лап по лестнице, легко перемахивая через три ступеньки. Пробегая мимо домика Фанни, предусмотрительно сделал изрядный крюк – эта кошачья женщина не утруждала себя соблюдением этикета и при малейшем сокращении дистанции выскакивала из засады подобно пёстрой молнии.