С последними словами, директор развернулся и покинул помещение, а я оставшись один, некоторое время, просто стоял, не в силах поверить в такой поворот событий. Ведь фактически, директор, на условиях выпуска наглядных пособий дал в мое распоряжение целую квартиру, со всеми удобствами. Диван понятное дело, я заменю, деньги пока есть, а то кто его знает, что на нем вытворяли. К нему даже подойти страшно видя остатки былой пьянки, наверняка не обошлось и без «девочек с пониженной социальной ответственностью» как будут выражаться в будущем а попросту без шлюх. Поэтому на него не только садиться, а даже подходить страшно. Но с другой стороны, если я буду показывать стабильную работу, то не нужно будет постоянно мотаться в аэропорт, сохраняя вещи в камере хранения, да и жить возле техникума, всяко выгоднее, чем ежедневно вставать ни свет не заря, и переться из общаги, считай на другой конец города. В общем, я был более, чем рад. Перекурив, я первым делом, закрыл на замок подвал, и по быстрому сгонял до камеры хранения аэропорта, где забрал свои вещи. По пути назад, зашел в магазин, прикупил пачку чая, печенье, и кое-что из еды. После чего вернулся в подвал. Здесь переодевшись в рабочую одежду, приступил к уборке помещения. Работы оказалось очень много. Ведь мне же приходилось не просто бездумно выбрасывать все подряд, а вначале перебирать и откладывать те вещи, которые могли пригодиться мне в дальнейшем. И уже к вечеру, первая комната начала приобретать вполне рабочий вид. Зашедший под конец дня директор, пожелавший посмотреть, чем я занят, остался вполне довольным. Вдобавок я попросил его выделить мне пару помощников, чтобы освободить тот угол, от дивана, потому что один я его просто не смогу убрать. — А зачем убирать? Оставил бы себе. Вдруг задержишься допоздна, хоть будет на чем отдохнуть. Когда я озвучил ему все свои мысли связанные с использованием данного дивана до моего появления, он полностью согласился, что оставлять это чудо здесь, довольно рискованно. — А диван я могу и другой купить, если позволите. — Произнес я. — Не надо ничего покупать. Как порядок наведешь, зайди к Кариму-ака, нашему завхозу. Я его предупрежу, он тебе отдаст списанный. У него много чего хорошего можно найти. Но предупреждаю первый и в последний раз. Увижу здесь шаек, тут же окажешься со всей компанией на улице. Я не шучу. Заруби себе это на носу. После чего развернувшись, покинул помещение. Уже на следующее утро, присланные директором пацаны, выволокли на мусорку диван, и принесли вместо него другой, может не слишком красивый, и с подломленной ножкой, из-за чего, под этот угол пришлось положить пару кирпичей, но зато вполне себе удобный и даже не продавленный, как прежний. А еще через пару дней, я вывесил в рекреацию первую стенгазету и фактически поселился в подвале. Зашедший на огонек Завуч, вывалил на меня план на производство стендов и учебных пособий, как бы, не на год вперед. А самое главное все это нужно было еще вчера, и месяц назад, и еще в прошлом году. А самое удивительное состояло в том, что он чуть ли не стоял над душой, дергая меня, то в одну сторону, то в другую, и при этом еще высказывая претензии в том, что я ничего не делаю, а только валяю дурака. Но несмотря на это, я все же успел соорудить довольно большой стенд с материалами какого-то там съезда партии и повесить его в одном из коридоров техникума. После этого претензий и дополнительной работы, стало еще больше. Меня начали привлекать, то на разгрузку пришедшего в техникум какого-то оборудования, то на помощь завхозу, а последний раз вообще в приказном порядке отправили чистить засорившуюся канализацию. В конце концов, мне это настолько надоело, что я зашел в секретариат, и потребовал вернуть мне документы. Учитывая то, что вступительные экзамены только начались, я вполне успевал перейти в железнодорожный техникум, зарекшись про себя, не показывать своих способностей больше никому. Секретарша сказала, что мое личное дело находится у директора, поэтому по всем вопросам лично к нему. То, что Якуб Абдурахманович, был удивлен моему приходу, было еще слабо сказано. Вначале попытался было наехать на меня, упрекая в том, что я взял на себя обязательства, а как дошло до дела, хочу увильнуть от них. Я предложил ему спуститься вниз, чтобы попытаться разобраться с тем, какие именно обязательства на меня навалили и что именно требует от меня Завуч. — Я не отказываюсь от работы, но и не могу исполнять несколько дел одновременно. Гани Мансурович сбросил на меня множество заданий, которые судя по всему, должны были быть сделаны еще в прошлом году, а сейчас не отходит от меня ни на шаг с утра до вечера. Вот смотрите. Этот стенд я начал делать в середине прошлой недели. Через два дня завуч переключил меня вот на это задание. — Я показал ему на другой стенд стоящий неподалеку. — А в понедельник вдруг оказалось, что первого задания никто не отменял, и я был обязан уже давно закончить его. Мало того, что он каждые пять-десять минут отрывает меня от дела. То присылает кого-нибудь с требованием, чтобы я бросил все здесь, и срочно бежал в корпус, где ему вдруг понадобилось, то подновить плохо окрашенную батарею, то нужно срочно исправить найденную им ошибку в каком-то стенде, а то и просто помочь разгрузить пришедший грузовик с учебниками или какими-то строительными материалами. Я дал согласие оказать помощь в оформлении стендов и учебных пособий. Но за работу грузчика, маляра, или слесаря сантехника разговор не шел. — А при чем тут сантехник. — Удивленно переспросил директор. — А сегодня утром, Гани Мансурович, потребовал чтобы я бросил все, и срочно пришел на четвертый этаж учебного корпуса и оказал помощь вызванному сантехнику в пробитии засорившейся канализации. Извините, но мне это не интересно. Если бы я мечтал копаться в дерьме, я бы выбрал другую специальность. В это время в дверях показался и сам «виновник торжества» и видимо не заметив находящегося чуть в стороне директора, набросился на меня с претензиями о том, что я не выполняю его указаний. — Я приказал тебе прийти на четвертый этаж! Почему я должен за тобой бегать? И так не хрена не делаешь, так еще и приказы игнорируешь. Все! Мое терпение лопнуло, забирай документы и проваливай отсюда! — Именно этим, я и занимаюсь. Вы сами видите, что я вам не врал. — Ответил я и, подхватив свой чемоданчик, пошел на выход. — Я вас подожду в секретариате, Якуб Абдурахманович. Секретарь сказала, что мои документы находятся лично у вас. — Это ключ от подвала. — Вложил ключ в руку завуча и вышел вон из помещения. — Это что за новости? — Возмутился завуч. — Пока не выполнишь мой приказ никуда ты отсюда не уйдешь! — Да, пошел, ты! — Бросил я в сердцах и отодвинув его плечом выбрался из подвала во двор техникума. О чем беседовали директор и заведующий я не знаю, но по возвращении, директор протянул мне ключ и сказал, что он все уладил и меня трогать никто не будет. Я в ответ отрицательно покачал головой и отказался. — В чем причина отказа? — несколько устало спросил директор. — Но ведь вы же понимаете, что слова, это только слова. Да, Гани Мансурович не будет загружать меня дополнительной работой, но я больше чем уверен, в итоге мне рано или поздно придется покинуть это учебное заведение, только потому, что меня поставят в такие условия, что просто придется это сделать. Вы считаете, что завуч забудет об это скандале? Может это не коснется моих плакатов, но оценки будут умышленно занижаться и в итоге меня отчислят из-за неуспеваемости. И наверняка это произойдет где-нибудь в середине учебного года, вы предлагаете рискнуть? И что прикажете делать тогда? Ночевать на вокзале? Или с позором возвращаться домой? Поэтому, отдайте мне пожалуйста мои документы, я еще успею подать их в железнодорожный техникум. Экзамены там начнутся только с понедельника. Директор немного помолчал, что-то обдумывая, и похоже соглашаясь со мной, хотя вслух сказал совсем другое. — Ну что ж. Это твой выбор. — После чего передал мне папку с документами и, попрощавшись занялся своими делами. Я же выйдя из стен техникума, сучайно заметил ухмыляющуюся рожу завуча, довольно потившего руки. Похоже на место художника предполагался кто-то из его знакомых, а тут в него влез я. Вот и началась вся котовасия с выдавливанием меня из мастерской. Повернувшись к нему лицом демонстративно плюнул в его сторону и пошел на выход. Железнодорожный техникум мне тоже вполне подходил, хотя разумеется связывать свою жизнь с железнодорожным транспортом мне не хотелось. Это когда-то давно мечталось о дальних поездках во главе огромного поезда, но затем вдруг выяснилось, что поездные бригады ездят по строго ограниченному маршруту. Даже если поезд следует например из Такшкента в Москву, то машинист самое много отдаляется от Ташкента на сутки езды, то есть пять сотен километров, а после возвращается назад. Вот и выходит, что романтика дальних путешествий жестко обломалась действительностью. А пилить всю жизнь по одной и той же дароге туда-обратно, уже как-то и не интересно. Разумеется маршруты могут меняться, но все равно в итоге получаешь тоже самое. Но деваться было некуда и потому поехал туда, куда еще вроде бы успевал поступить. В принципе, если выбирать любое профтехучилище, можно было бы особенно не торопиться. Прием документов там был до первого сентября, да и вступительные экзамены не требовались. Но хотелось бы действительно получить какие-то знания, а не просто навыки будущей профессии. Все же это несколько разные понятия, как мне кажется. Оказалось, меня сдали со всеми потрохами. Едва я переступил порог железнодорожного техникума, как девушка, сидевшая на приеме документов, едва взглянув в папку с моим личным делом тут же воскликнула. — Андрей Марков? Зайдите, пожалуйста, к директору, вас ждут. Честно говоря, захотелось тут же забрать документы, и уйти прочь. Иногда умение делать что-то особенное приносит больше проблем, чем привилегий. Но понимая, что в этом случае, мне остается, только ПТУ, решил посмотреть, что именно хотят мне здесь предложить. Предложение исходящее от директора, относительно молодого человека, лет тридцати пяти, было идентичным тому, что я получал пару недель назад от директора Автодорожного техникума. Я занимаюсь изготовлением наглядной агитации, а за это, меня не привлекают ни к каким другим работам. Ну и соответственно я могу не беспокоиться за вступительные экзамены. — А можно мне просто поступить в техникум на общих основаниях и не заниматься никакой дополнительной деятельностью, а только учиться. — А что тебя не устраивает в моем предложении? — Я занимался примерно тем же и в автомобильном техникуме. Только, что оттуда. Но помимо этого, хотя ранее было оговорено, что я занимаюсь только наглядной агитацией, стендами, плакатами и стенгазетами, от меня вдруг начали требовать и работу грузчика, и слесаря, и заставляли чистить забившиеся унитазы. Вот скажите честно, почему я не могу, просто, как все нормальные студенты учиться и иметь свободное время. Почему я должен с утра до вечера делать дополнительную работу, и еще получать за это упреки и выслушивать чье-то недовольство. Прошлый художник в том техникуме пил беспробудно, а виноватым в том, что в прошлом году не был изготовлен тематический стенд, оказался я. А стоило мне только отказаться пробивать забившуюся канализацию, к которой я не имею никакого отношения, как заведующий спустил на меня собаку, и приказал уматывать из техникума вон. Вы считаете, что здесь будет иначе? Я сомневаюсь в этом. Чем я хуже других, тем, что умею хорошо рисовать? Извините, но меня это не устраивает. Наелся досыта! До свидания. Развернувшись, вышел из кабинета, забрал свои документы и присев неподалеку на лавочку закурил, задумавшись о том, что же делать дальше. Оставался только вариант с профтехучилищем. Хотя можно было попытаться устроиться и в какой-нибудь кинотеатр, на изготовление афиш. Платили там немного, но зато предоставляли мастерскую, которую можно было использовать в качестве жилья. Но опять же проблема состояла в возрасте. Если здесь я считаюсь студентом техникума, и поэтому никому нет дела до меня, стоит мне устроиться художником в кинотеатр, сразу же этим заинтересуется милиция, а там и до интерната недалеко. До совершеннолетия, я считаюсь ребенком, и соответственно надо мною должна быть опека. А то, что я самостоятелен, никого не волнует. В общем, куда не кинь, всюду клин. — Еле нашел тебя. Рядом со мной присел слегка запыхавшийся руководитель Железнодорожного техникума. — Вообще-то я не директор. — произнес он первые слова. — А как раз заведую учебной частью, и то только три месяца. Просто директор заболел, его заместитель отдыхает в санатории, и потому я временно исполняю его обязанности я. А так как, именно я отвечаю за всю работу, которую хотели поручить тебе, могу дать гарантию, что никто не станет стоять у тебя над душой, или заставлять тебя выполнять какую-то другую работу. Любая подобная попытка, и ты тут же связываешься со мной, и мы совместно приходим к общему знаменателю. Да. Работы много. Почему-то все художники, приходящие со стороны, вначале обещают золотые горы, а затем не просыхают от пьянки. И ладно бы пили, но выполняли свои обязательства, так ведь нет. Ставку художника я дать тебе не смогу, но гарантирую, что тебя не будут привлекать ни на какие дополнительные работы. За это, в свободное от учебы время, хотя бы час-два часа в день, ты будешь уделять на художественное оформление нашего учебного заведения. Над душой стоять не буду, обещаю. Если что-то не понравится, будешь просто учиться, как все остальные. Стенды твоего исполнения я уже видел у «Дорожников» поэтому даже проверять тебя не стану. Ну как согласен? По большому счету, у меня просто не было выбора, и потому я согласился. Глава 11 11. Похоже, отдавать для подобного рода мастерских часть подвального помещения, вполне стандартный подход, во всех учебных заведения. Помнится один знакомый еще в прошлой жизни, учился в военном училище, и у них тоже имелась подобная мастерская, и точно так же находилась в переоборудованном, для этого подвальном помещении. Впрочем, я не жалуюсь. В отличие от «Автодорожника» комната была всего одна, правда больших размеров, но с единственным окном расположенным в торцевой части здания, рядом с выходом из подвала. Зато так же как и в первом случае, здесь имелся вполне приличный туалет и даже (о, Чудо!) ванная. Видя мой удивленный взгляд, завуч пояснил, что помимо обычного оформления плакатов и прочих наглядных пособий, придется еще делать небольшие афиши, для кинотеатра. — Ничего художественного я не требую. Просто надпись на белом холсте размером сто двадцать на сто двадцать сантиметров. Это для нашего кинотеатра. Просто название фильма и время начала киносеанса. Все остальное на твое усмотрение. Будет желание, хоть главного героя рисуй, слова не скажу! Как оказалось при техникуме имелся и такой. Большей частью он предназначался для показа учебного видео-материала, но вечерами крутили и художественные фильмы. Причем не только для учащихся, но и для всех желающих живущих неподалеку. При этом мне, как художнику позволялось посещать показы фильмов бесплатно. Учитывая, что афиша рисуется гуашью на загрунтованном холсте, а затем смывается водой, то наличие ванны просто необходимо. Хотя в обчных кинотеатрах пользуются чаще шлангом, смывая холсты на заднем дворе кинотеатра. Но учитывая небольшие азмеры афиш, да и больший порядок, решили что ванна подойдет лучше. С чем я был обеими руками «за». А заодно и самому можно помыться во вполне человеческих условиях. Похоже, прошлый художник был эстетом и предпочитал горячительным напиткам — чудо траву. Во всяком случае, в небольшом с любовью оборудованном уголке отдыха, возле окна, было все для приятного времяпрепровождения. Здесь находилось довольно приличное раскладное кресло, из которого можно было получить вполне удобное ложе для сна, письменный стол, и присутствовали даже цветы на подоконнике вполне себе облагороженной рамы с прозрачными, чистыми стеклами. В столе оказалось около сотни карандашей как простых разной твердости, так и цветных, стопка папиросной бумаги, открытая пачка капитанского табака, для трубки и комок «мацанки». Завуч, показывающий мне все это богатство, просто отмахнулся сказав: — Это паста «ГОИ». Шурик был помешан на надраивании всяких блестящих предметов, и постоянно держал у себя полироли. — А вы понюхайте эту пасту, — предложил я, не став даже касаться ее рукой. — Уж очень специфический запах, как бы года на три за хранение наркотиков не влететь. Завуч удивленно взглянул на меня, а затем поднял этот серо-зеленый комок и поднес к своему лицу. Большинство из тех кто живет в Узбекистане, либо прекрасно знают этот запах, либо хоть раз, но пробовали это курить. Поэтому изумленное выражение лица завуча трудно было не заметить. Был у меня когда-то знакомый в армии, призвавшийся со Ставрополья. Вот он и рассказывал, как добывают подобную «мацанку» и почему она называется именно так. В то время в тех краях еще практиковали выращивание конопли, при этом поля, разумеется, охранялись, особенно в момент цветения, но тем не менее находились ушлые ребятки, которые совершали набег на поля, чтобы добыть себе «легкий наркотик». У нас его называли Анашой, в Европе — Марихуаной, но суть была одна и та же. Перед набегом напивались до одурения чаем, кофе или еще чем-то, что вызвать обильное потовыделение, затем раздевались догола и забегали на поле. Наибольшая концентрация наркотика находится не в листьях или стеблях, а именно в пыльце, находящейся на поверхности растения. Вот побегав так по конопляному полю мальчишки и девчонки, получали на поверхность своего тела максимальное количество пыльцы прилипшей к разгоряченным и потным телам под жарким Кавказским солнцем. Если их обнаруживала охрана, они тут же одевались и сдавались в руки блюстителей правопорядка. Если в отделе находился душ, то их заставляли мыться, чтобы удалить с себя попавшую на тело пыль, или отвозили в баню, где заставляли делать то е самое. Если же обошлось без задержания, детишки вновь собирались вместе, и перед тем как одеться, тщательно выглаживали — Мацали, друг друга, собирая с поверхности тела всю попавшую на него пыльцу. Отсюда и название получившегося наркотика, который в тех краях считался наилучшим среди прочих. По словам моего сослуживца, с одного тела, за один заход можно было получить от двадцати до пятидесяти граммов наркотика. Как говорится: — Бизнес — ничего личного. Как оказалось, Шурика, который обитал здесь до моего появления, просто забрали в армию, сразу же по окончании техникума, и потому некоторые личные вещи так и остались в подвале. Завуч давно ушел озадаченный моей находкой, а я осваивался в выданной мне мастерской. Кстати, оказалось, что техникум и его общежития, находятся компактно в одном месте. И помимо ключей от мастерской, чуть позже, мне принесли направление на заселение в общагу. Разумеется, я не отказался от этого. Все-таки ночевать в нормальной постели гораздо удобнее, чем кое-как в раскладном кресле, в подвале здания. Здесь можно отдохнуть, поработать, уединиться, когда тебе это понадобилось, но жить ночевать и жить лучше с людьми, а не в одиночку. Как говорил Оноре де Бальзак: «Одиночество — прекрасная вещь, но рядом должен быть кто-то, кому можно рассказать, какая прекрасная вещь одиночество» Комната, оказалась вполне приемлемой. И хотя большинство помещений, сейчас в связи с наплывом абитуриентов, выглядят как банки с килькой, по загруженности, меня подселили в двухместную комнату. Кто именно будет жить со мной, пока неизвестно, потому что он находится на практике, но одно то, что комната на двоих, уже обнадеживает. Если так пойдет и дальше, придется приложить все силы, чтобы оправдать предложенные мне удобства. Разместившись в комнате, я все же решил пока свои вещи хранить в подвале. Хотя ключ от комнаты, находится только у меня и на вахте, кто знает, что может произойти при таком наплыве студентов. Позже, уже после хлопка и начала занятий, оказалось, что моим компаньоном по комнате оказался комсорг техникума. Вполне приличный парень, хотя и слегка повернутый на лозунгах, цитатах и прочей атрибутики партии. Впрочем все это было вполне предсказуемо, хотя бы из-за того, что его родители занимаю какие-то должности в партийном аппарате, а сам он тоже собирался пойти по их стопам. Техникум же обеспечивал ему запись в трудовой книжке покаказывающую то, что он как бы является выходцем из рабочей среды. Хотя судя по всему, он ни разу не держал в руках никакого инструмента. Даже забивая гвоздь в комнате, умудрился отбить себе два пальца. Честно говоря, я едва сдерживал свой смех, когда слушал его рассказ о том, как он умудрился сделать это. Вначале промазал и вместо шляпки гвоздя, попал по большому пальцу. Затем перебинотовал его и попытался все же забить гвоздь. Проавда учитывая то, что большим пальцем делать это было болезнено, решил придержать гвоздь указательным. При этом сколько не корячился, у него ничего не получалось, и он решил, положить палец на шляпку гвоздя, а в последний момент, убрать палец. Не успел. И со всего маху засандалил молотком по ногтю. Гвоздь он все-таки забил. Вначале проковыряв в стене гвоздем небольшое отверстие, от чего тот остался торчать, а после осторожно постучав по нему молотком. А вообще техникум оказался очень приличным. Железная дорога, вообще богатая организация, и потому здесь и студенческие корпуса, и общежития выглядят более чем прилично. Кроме того имеется свой спортивный зал, стадион, плавательный бассейн и даже кинотеатр. Отличников премируют путевками в санатории и дома отдыха, а то, что готовят в местной столовой, вряд ли можно сравнить с обычным общепитом. Еще бы, особенно если учитывать то, что шеф повар столовой, в прошлом занимала ту же должность в вагон-ресторане, а сюда пристроилась после выхода на пенсию. Кроме того, оказалось, что в отличии от «Дорожника» здесь присутствует и слабый пол, проходящий обучение на диспетчеров, проводников и составителей. В общем жить было можно. Решив не затягивать со взятыми на себя обязательствами, в тот же день нарисовал стенгазету, которую тут же выставил на всеобщее обозрение в рекреации. И судя по замеченной улыбке Завуча не прогадал со своей инициативой. Работы было конечно много, но я не жаловался. Рисовать мне всегда нравилось, а здесь за это еще и платили. Конечно не деньгами, но хорошими оценками, что в данный момент, было гораздо важнее. Зачислили меня буквально на следующий день, не дожидаясь окончания вступительных экзаменов. Впрочем, кроме меня таких пришедших вне конкурса было около двух десятков. Большая их часть имела отличные аттестаты, и зачислялась по среднему балу. Другая часть будущих студентов, шли по целевому направлению, кто-то после армии, кто-то от конкретного предприятия. Как оказалось, здесь можно было поступать и таким образом. Поэтому, когда в рекреации появился список с уже принятыми на учебу людьми, это никого те удивило, а меня, так и обрадовало. Правда раннее зачисление, вовсе не означало, что новоявленные студенты, будут проводить время в неге и довольстве. Припрягли к работам буквально всех, и отличников, и приблатненных. И я не раз замечал некоторые завистливые взгляды, но скорее сторону тех, кто сдавал экзамены в общем потоке. С одной стороны, вроде бы зачислили и гора с плеч, а с другой те кто готовится к экзаменам и сдает их ничем кроме этого не занимаются, а тут приходится вкалывать как папа Карло. К моменту начала хлопковой компании, я успел вывесить три новых стенда, собранных по заданию завуча, поэтому после того как директор вернулся на работу после болезни и увидел мои изделия, вопросов не было. Примерно прикинув объем работы, мне было спущено задание, на весь период борьбы за урожай. — Ты, конечно не перетруждайся, но и дурака не валяй. Получив напутствие, я засел в своем подвале, и за месячный срок хлопковой эпопеи, выдал даже больше обещанного.Заодно и подтянув собственные способности. Чтобы наловчиться в рисовании окон и дверей, я изрисовал уелый альбом. А однажды попытался приложить вырваный из альбома лист к списанному из канцелярии сейфу и выброшеному на кучу металлолома, который как и в обычных школах повсеместно собирали учащиеся. И к моему удивлению все прекрасно сработало. Более тго, пока лист висел на стенке сейфа, проем в него был открыт. Специально проверил это тем, чтоотойдя в сторону перекурил, затем прогулялся вокруг кучи ржавого железа, и наконец вернулся назад. Открытый проем оставался на месте. Но стоило только потянуть за лист бумаги, как с листа исчезло изображение, а вместо проема остался гладкий железный бок сейфа, без каких либо повреждений. С того момента как я поселился в подвале, пошла вполне нормальная жизнь. С утра после завтрака учеба, после учебы обед и пара часов в подвале. Если было настроение, выполнял очередное задание завуча или какого-то преподавателя, если нет, просто отдыхал, благо, что все для этого у меня имелось в наличии. Уже ближе к ноябрьским праздникам вспомнил о своей прическе, решив, что пора постричься, но самыми большим удивлением были не отросшие волосы, а их цвет, который так и остался огненно-рыжим. И даже из головы лезли именно рыжие пряди. Первый курс пролетел, как один день. Казалось еще недавно, выставлял из своей мастерской первые плакаты, и только собирался на первые лекции, а уже один из коридоров заполнен моими наглядными пособиями, а первая лекция успела, основательно выветрится из головы. Зато сейчас вместо «художки», голова забита предстоящими экзаменами. Все дополнительные работы отложены в сторону, а я углубился в изучение, повторение, а местами и зубрежку того, что давали в течение всего года. Хоть Александр Яковлевич — наш завуч, и пытался успокоить меня в том, что уж меня-то точно не будут с пристрастием пытать на экзаменах, но хочется самому, чтобы хоть что-то в голове осталось, а иначе, зачем все это? Весна в Ташкенте начинается рано. Кое-кто из моих здешних знакомых уже в конце февраля открыл купальный сезон, успев окунуться в Чиланзарском озере. Правда следом за этим последовал привод в милицию, стражи правопорядка вдруг решили что паренек изрядно набрался, и его нужно слегка привести в чувство. Но в чувство он пришел сам, едва оказавшись в ледяной воде. Правда и выпил перед тем всего ничего, но бумага в техникум все же пришла. А восьмого марта, уже зацвела черешня, растущая на чьем-то участке за забором огораживающим техникум. А уже четырнадцатого апреля, я сидел на гребне бетонного забора и лакомился спелой красной черешней, вспоминая точно такой-же день годом ранее, когда меня обвинили в том, что я, или вернее тогда еще Семен, взломал какой-то шкаф в кабинете, будущего, как он надеялся тестя. Потом происходили не совсем приятные события из которых мне все же удалось вывернуться. Сейчас вроде все наладилось, но я все же с тревогой смотрю вдаль оживая чего-то еще более каверзного.