Похоже, Гоуэр был искренне задет. Кори вздохнула: – Так о каком подарке речь? – По телефону сказать не могу. Не хочу портить сюрприз. – Джесси, я дважды забиралась в вашу глушь, и оба раза вы меня прогнали. Поэтому хотелось бы услышать доводы поубедительнее. – Ну хорошо. – (Пауза.) – Когда я сказал, что вторая ценная вещь моего прадеда пропала много лет назад, я немного покривил душой. – Не дождавшись ответа от Кори, он спросил: – Ну? – Что – ну? – Неужели даже спасибо не скажете? А ведь я дал вам ключ к разгадке. – К разгадке чего? И кстати, я сама догадалась. – Серьезно? – (Снова пауза.) – Значит, агентов ФБР теперь учат мысли читать? – Нет. Зато нас учат обращать внимание на определенные моменты. Нестыковки в рассказе, противоречия… или незаконченные фразы. – Я писатель, поэтому свои фразы всегда завершаю. Впрочем, могу опустить крепкое выражение, но даже в подобных случаях стараюсь соблюдать правила грамматики. – Может, и так, но во время нашего предыдущего разговора одну фразу вы все же не закончили. – Правда? И какую же? «Даже если бы я продал…» – сказал Гоуэр, но Кори не собиралась ему об этом напоминать. – Скажем так: в сочетании с тем фактом, что золотые часы были не единственной ценной вещью вашего прадеда, ваши слова навели меня на мысль, что вы подумывали заложить этот предмет. Однако вы этого не сделали. А значит, он до сих пор у вас. И видимо, речь идет не просто о «старом рисунке», а о чем-то гораздо более ценном. Реакция Джесси застала Кори врасплох. Вместо того чтобы ахнуть, восхищаясь ее дедуктивными способностями, Гоуэр расхохотался. Кори недовольно нахмурилась, однако не стала его прерывать. Наконец хохот стих, сменившись короткими смешками. – Извините, – выговорил Джесси. – Я не над вами смеюсь. Скажу так: поначалу вы двигались в верном направлении. – Да что вы! – Именно. Однако вы говорите о ценных вещах, а я – о том, чем прадед дорожил. Чувствуете разницу? Или этому вас в ФБР не учили? – Гоуэр снова хохотнул. – Часы пропали вместе с прадедом, но тот, второй предмет остался на своем месте. Никто не понимал, почему он над ним так трясся. Однако прадед относился к этой вещи будто к священной реликвии. Не позволял пальцем до нее дотронуться. Поэтому у нас в семье ее передавали из поколения в поколение: часы-то исчезли. Поначалу эту вещь воспринимали как что-то вроде диковинки. Но теперь она приобрела статус семейного наследия. – Гоуэр помолчал. – Ну, что вы на это скажете? – Не знаю, что и думать, – честно ответила Кори, пытаясь уследить за беспорядочным ходом его мысли. – Тем не менее вы были на верном пути, – продолжил Джесси. – Во времена моего прадеда его «ценная вещь» годилась лишь для того, чтобы выстлать ею птичью клетку. Но за годы она приобрела ценность, и, возможно, немалую. Пусть даже пока ею наслаждается одна Пертелота. – Но вы не стали продавать эту вещь, хотя остальные ценности в сарае обратили в деньги? – Вы меня нарочно злите? Между прочим, я вам предлагаю перемирие, к тому же на выгодных для вас условиях. – Тогда объясните, в чем важность этого загадочного предмета. – Мой прадед умер, получив большую дозу радиации во время испытаний «Тринити», и при нем нашли великолепный золотой крест… Другое его сокровище было для него очень важно, а значит, оно должно быть важно и для вас. Кори попыталась сдержать раздражение: ее выводила из себя эта игра в кошки-мышки. Что, если это очередная пустая приманка? Она потащится в такую даль, а Гоуэр снова превратится из доктора Джекила в мистера Хайда. – Говорите, этот предмет поможет моему расследованию? – Во всяком случае, не повредит. Кори вздохнула: – Ну что вы ходите вокруг да около? Сказали бы прямо, о чем речь. – Это надо видеть. Нет, правда. По телефону не объяснишь. Кори задумалась. Если Гоуэр не врет, дело того стоит. – Ну хорошо. Мне тут нужно разобраться с документами. Постараюсь выехать через час. – А я для нас яичницу поджарю. Из напитков в доме только вода и крепкое спиртное. Хотите что-нибудь другое – привозите с собой. 41 Вместо одного часа Кори провозилась с бумагами по делу два часа. Удивительно, до чего приятно работать с документами, касающимися твоего собственного дела, пусть даже его придется передать Морвуду. Наконец Кори встала из-за стола, сбежала по лестнице, села в машину и выехала из города. Интересно, не зря ли она поверила Гоуэру? Дорога оказалась такой же долгой, как и в предыдущие разы. Солнце уже зашло, к тому же освещение на дорогах отсутствовало, но, к своему облегчению, Кори ни разу не сбилась с пути. На проселочной дороге на подъезде к ранчо Гоуэра мимо Кори пронесся массивный джип F-250. Он направлялся в противоположную сторону, причем несся на бешеной скорости, чем вывел Кори из себя. Она попыталась разглядеть его номера в зеркале заднего вида, но джип был весь покрыт пылью и засохшей грязью. Ох уж эти мужчины со своими «железными конями!» Ну прямо как мальчишки, только машинки покрупнее. Джип поднял огромное облако пыли. Кори сердито засигналила, но джип несся так быстро, что вскоре скрылся вдали. Скорее всего, водитель ничего не услышал. Наглотавшаяся пыли Кори подняла стекла и включила кондиционер в режиме рециркуляции. К чему она никогда не привыкнет, так это к здешней вездесущей пыли. По сравнению с югом Нью-Мексико ее родной Канзас – тропический оазис. Подъезжая к запущенной ферме Гоуэра, Кори сбросила скорость и повернула возле разбитого, покосившегося почтового ящика. Окна дома за отнюдь не живописными завалами во дворе были темны. Еще не хватало, чтобы Джесси позвал Кори на ужин при свечах! Она вылезла из машины и медленно огляделась по сторонам. Вокруг царила тишина. – Гоуэр! – позвала Кори. Тишина. – Джесси, вы здесь? Ответа не последовало. Кори взяла из машины фонарь, убедилась, что пистолет заряжен, и осторожно приблизилась к дому. – Джесси! – снова позвала она. Куда провалился хозяин? Участок маленький, не может быть, чтобы он ее не слышал. А на любителя розыгрышей Гоуэр не похож. Может, он под кайфом? Надел наушники, врубил музыку на полную громкость и начисто забыл про их недавний разговор? Кори принюхалась, но ни аммиаком, ни травкой не пахло, только из курятника потягивало куриным пометом. Когда Гоуэр не ответил на очередной ее призыв, она замолчала. Старые ступени крыльца заскрипели под ее ногами. Посветив вокруг фонарем, Кори не заметила ничего подозрительного. Навесы на веранде отсутствовали и раньше, а покосившаяся дверь всегда оставалась приоткрытой. Толкнув ее ногой, Кори шагнула внутрь и замерла, медленно обводя лучом фонаря гостиную. Казалось, по дому пронесся торнадо. Диваны были опрокинуты, обивка выдрана, книжные полки оторваны, причем в книгах явно что-то искали: между открытыми страницами выглядывали бумажки с надписями, похоже сделанными Гоуэром. Комод в углу стоял криво, выставив пустые ящики, а их содержимое было раскидано как попало. Страницы рукописи покрывали все вокруг, будто бумажный ковер. Картины сдернуты со стен, торшеры валяются на полу, телевизор пробит и опрокинут. Осторожно пробираясь через эти завалы, Кори продолжала осматривать комнату при свете фонаря. Она хотела включить свет, чтобы проверить, есть ли в доме электричество, но потом передумала. Внутри она была в первый раз, но одно она знала точно: Джесси никак не мог жить в подобных условиях. Пройдя через гостиную, она заглянула в кухню, и там ей тоже представилась картина полного разрушения. Внимание Кори сразу привлекли четыре разбитых яйца на полу возле старой плиты. «А я для нас яичницу поджарю. Из напитков в доме только вода и крепкое спиртное. Хотите что-нибудь другое – привозите с собой». Кори вернулась на террасу. Какой-то инстинкт подсказывал ей, что в доме Джесси искать бесполезно, его там нет. Что случилось? Из него вытрясали деньги? Наверное, Джесси кому-то задолжал. Очевидно, в доме произошла ожесточенная потасовка, а за ней последовал тщательный обыск, во время которого с вещами особо не церемонились. Может быть, он сбежал через заднюю дверь и скрылся в сгущающейся темноте – или, не дай бог, был похищен. Кори вспомнила про джип, промчавшийся ей навстречу. Сойдя с крыльца, она посветила фонарем во двор. Курятник, похоже, остался нетронутым, но даже издалека Кори сразу бросилось в глаза, что с двери сарая с инструментами срезан висячий замок. Кори достала пистолет из кобуры. Если не считать луча фонаря и звука ее шагов по пыльной земле, вокруг царили абсолютная тишина и ночной мрак. Запомнив точное местоположение сарая, Кори выключила фонарь и замерла, дожидаясь, когда глаза снова привыкнут к темноте. Как только перед ней проступили очертания сарая, Кори снова стала красться вперед – медленно, не торопясь. Наконец она добралась до сломанного замка. Сердце ее стучало, как барабан. Тишину по-прежнему ничто не нарушало. Изготовившись, Кори пинком выбила дверь, заняла оборонительную позицию и повела по сторонам дулом «глока», поддерживая правую руку рукой с фонарем: приему Харриса учили всех новобранцев. – ФБР, ни с места! – рявкнула Кори. Ответом ей было лишь эхо да тихий скрип двери. Кори медленно выпрямилась. При этом она задела локтем выключатель света – старомодную модель, которую можно включать и выключать, нажимая на кнопку. Что ж, если ее появление до сих пор не вызвало никакой реакции, значит в сарае никого нет. Опустив фонарь, но продолжая держать пистолет наготове, Кори нажала на кнопку. На потолке вспыхнула голая лампочка. В сарае царил тот же разгром, что и в доме. Джесси Гоуэр сидел на стуле у дальней стены, его запястья и щиколотки были связаны вместе под сиденьем, голова откинута под неестественным углом, лицо превратилось в кровавую маску. Рубашка и рваные шорты были залиты кровью, ею же забрызгана земля вокруг стула. Тут же валялось несколько зубов. Не оставалось сомнений: Гоуэр подвергся методичному жестокому избиению. – Джесси! – тихонько позвала Кори. Затем она подошла к стулу, уже зная, что увидит. Гоуэр не дышал, его распахнутые глаза подернулись пленкой. Дотронувшись до шеи, Кори не нащупала пульс. Плоть под ее пальцами была холодной. Она отступила назад, чувствуя легкую тошноту, и обвела взглядом помещение. Половину его занимали деревянные стеллажи грубой работы. В остальной части сарая валялись ржавые инструменты, автозапчасти, ржавые консервные банки, дорожные знаки и прочий мусор. Раньше все это было накрыто засаленным брезентом, который теперь был отдернут. Впрочем, о том, как сарай выглядел раньше, оставалось только догадываться. Царивший здесь хаос явно был результатом ожесточенных поисков.