– Вы ведь адвокат? – уточнила Кори. – Сейчас я практически ушел на покой, – ответил Фонтейн негромким, мелодичным голосом. – Впрочем, оно и к лучшему. – Не слушайте его, – возразил Уоттс. – Слава о Фонтейне гремит по всему штату и даже за его пределами. Другого такого острого юридического ума вы нигде не найдете. Он не проиграл ни одного дела. – Это правда? – невольно заинтересовалась Кори. – Всего лишь отчасти, – ответил Фонтейн. – Когда я работал в прокуратуре федерального округа, пару раз потерпел поражение. – Но с тех пор как стал адвокатом защиты – ни одного проигрыша, – стоял на своем Уоттс. – Все дело в голосе. Никто ничего не замечает, пока не становится поздно. – С таким же успехом ты мог бы сказать: в голосе и во внешности, – рассмеялся Фонтейн. – Я называю этот прием «обезоруживающая простота». – Неряшливый вид для него – что-то вроде рабочей униформы, – пояснил Уоттс. В компании знакомого шериф явно расслабился: на этот раз он без малейших колебаний открыл перед Кори дверцу машины. – Я еду с вами только для того, чтобы расширить свой кругозор историка-любителя, – сказал Фонтейн, расположившись на заднем сиденье джипа. – Постараюсь вам не мешать. Уоттс включил кондиционер на полную мощность, и они выехали за пределы Сокорро. – Мы направляемся в город-призрак Хай-Лонсам в горах Азул, – заговорил шериф. – Это старый, заброшенный городишко золотоискателей. Опустел в начале двадцатого века, когда запасы иссякли. Один из самых живописных городов-призраков штата, но добираться туда трудновато. Придется ехать два часа. Напрямик было бы быстрее, но дороги в здешних местах жуткие. «Целых два часа?» – подумала Кори. Ей повезет, если она вернется в Альбукерке до полуночи. – Как насчет музыки? – предложил Уоттс, доставая телефон и подключая его к стереосистеме. – Давайте, – ответила Кори. – Что вы предпочитаете? – Согласен на все, кроме григорианского пения и рэпа, – ответил с заднего сиденья Фонтейн. Кори не думала, что у шерифа Уоттса будет такая музыка, какая ей нравится. – Выбирайте на свой вкус. – Если что, у вас обоих есть право вето. Уоттс покопался в телефоне, и из динамиков полилась песня «Gypsy Kings». Сама Кори ее бы не выбрала, но мелодия оказалась довольно приятной, к тому же она неплохо сочеталась с пейзажем. Джип поехал на юг, к зубчатой линии гор, поднимающихся из коричневой пустыни. Затем свернул на дорогу Лесной службы США. Кори быстро запуталась в извилистом лабиринте проселочных дорог: одна дорога сменяла другую, и каждая следующая оказывалась более ухабистой и размытой, чем предыдущая. Они продвигались вперед со скоростью не больше пяти миль в час, то подскакивая вверх, то ухая вниз. Кори вцепилась в потолочную ручку, чтобы не слететь с сиденья. По мере того как они взбирались все выше в горы, кедры сменились желтыми соснами, а те – псевдотсугами Мензиса[4] и елями. На вершине перевала открывался потрясающий вид. Уоттс ненадолго остановил машину и махнул рукой: – К югу от нас пустыня Хорнада-дель-Муэрто и горы Сан-Андрес. Все это – часть ракетного полигона Уайт-Сэндс, где военные забавляются со своими ракетами. Фонтейн прибавил: – В переводе с испанского Хорнада-дель-Муэрто означает «путь мертвеца»[5]. Старая испанская дорога от Мехико-Сити до Санта-Фе пересекала эту пустыню на протяжении сотни миль. Весь этот путь был усеян костями и крестами. Кори обвела взглядом коричневую пустыню, раскинувшуюся в южном направлении. – Еще дальше к югу, за горами, находится национальный парк Уайт-Сэндс, – продолжил Уоттс. – Были там когда-нибудь? – Нет, я служу в Альбукерке всего восемь месяцев. А вы там бывали? – Много раз. Мое детство прошло в Сокорро, на папином ранчо. Мальчишкой я изъездил верхом всю округу. Национальный парк Уайт-Сэндс – одно из самых удивительных мест на земле: дюны белые, как снег, и тянутся на сотни тысяч акров. – Вы здесь выросли? Уловив в тоне Кори недоверие, Уоттс рассмеялся. Фонтейн добродушно произнес: – Да, некоторым это удается. Кори почувствовала, что краснеет: – Вы тоже родом из этих мест? – Я из городка к северу от Сокорро, – ответил Фонтейн. – Городка под названием Лемитар. Кори, понятия не имевшая, где это, просто кивнула. – Все не так плохо, как может показаться со стороны, – продолжил адвокат. – Здесь очень много интересных мест. Смотрите, справа гора Чимни, а вон там пик Осо, где Черный Джек Кетчум прятался со своей бандой. В былые времена этот грабитель наводил ужас на Сокорро, он много раз нападал на поезда. Ребята, которые его вешали, понятия не имели, как это делается, и в результате он оказался обезглавлен. Говорят, Кетчум приземлился на ноги и некоторое время стоял, прежде чем упасть. – Отличное чувство баланса, – заметила Кори. Фонтейн рассмеялся: – А к юго-востоку отсюда находится резервация индейцев-мескалеро. Очень красивые места. Здесь осели последние чирикауа-апачи под предводительством Джеронимо. Джеронимо, Кочис, Викторио – все эти великие вожди бродили по нашим горам. Фонтейн говорил о своей земле с большой любовью, и Кори невольно ему позавидовала. Сама она не испытывала ни малейшей нежности к своему родному городку, Медсин-Крик в штате Канзас, и скорее отправилась бы в преисподнюю, чем вернулась туда. Уоттс направил джип вперед и преодолел перевал, а затем двинулся по горной дороге, спускающейся крутыми поворотами к ряду пустынных плато, выступающих на южной стороне гор. Они потеряли большую часть набранной высоты, петляя по плохим дорогам, пока снова не очутились в засушливой местности, где на плато и между засохшими руслами ручьев кое-где росли кедры и можжевельники. А потом перед ними внезапно вырос тот самый город-призрак, расположенный на низком плато над широкой равниной. Трудно было представить себе более уединенное место. Уоттс съехал вниз по изъеденному эрозией серпантину, и уже через пять минут они оказались в городе. – Добро пожаловать в Хай-Лонсам, – произнес шериф. 6 Это объявление было встречено короткой паузой. – Название весьма подходящее[6], – вполголоса заметила Кори. – Вот это вид! Через весь город тянулась единственная немощеная улица, вдоль которой по обе стороны выстроились здания из камня и кирпича-сырца. У некоторых домов сохранились крыши, другие были беззащитны перед стихиями. – Это бывшая гостиница, – сообщил Фонтейн, указывая на двухэтажное строение из грубого камня с тянущейся вдоль фасада покосившейся деревянной террасой. – Салун, магазины, дома старателей, церковь – жизнь в городе била ключом, после того как в начале восьмидесятых годов девятнадцатого века в горной котловине обнаружили золото. Поначалу эти места считались опасными: вокруг бродили апачи Джеронимо. Когда они наконец сдались, прибыли старатели и занялись разведкой эпитермального месторождения[7]. Рудник расположен среди скал внизу. Он представляет собой одну-единственную горизонтальную шахту, вырубленную в твердой породе. Мельница, при помощи которой измельчали руду, была установлена возле горного потока. – Но как целый город смог уцелеть практически в нетронутом состоянии? – спросила Кори. – Мы будто на съемочную площадку вестерна попали. – Вы сами видели, по какой дороге мы приехали, – ответил адвокат. – К тому же почти все здания в городе построены не из дерева, а из камня или из кирпича-сырца, поэтому пожары им не страшны. Как ни парадоксально, тот факт, что жители покинули город довольно внезапно, помог его сохранить. Кори заметила, как двое мужчин переглянулись. – В чем дело? – спросила она. Фонтейн прокашлялся: – Места здесь живописные, а вот история этого городка закончилась совсем не красиво. Когда золотоносная руда стала иссякать, владельцы захотели выжать из истощенного месторождения все, что только можно, и зашли слишком далеко. Шахту не укрепили как следует. Легко догадаться, к чему это привело: она обрушилась, похоронив под завалами дюжину шахтеров. – Похоронив заживо, судя по всему, – добавил Уоттс. – Обрекая их на медленную, мучительную смерть. Фонтейн кивнул: – Если отойти на некоторое расстояние от города, можно заметить остатки кладбища. Двенадцать надгробных памятников с одинаковой датой смерти расположены все вместе, в одном углу. Но конечно, тел в могилах нет. Проехав через город, они приблизились к кучке зданий на краю плато. Стены из кирпича-сырца искрошились, на земле валялись расколотые балки. Уоттс остановил машину возле одного из домов, и все трое вышли из машины. – Мое внимание привлек столб пыли, поднимавшийся над подвалом, – сказал Уоттс. – Вон за теми домами. Видите? Шериф зашагал в ту сторону, Фонтейн и Кори последовали за ним. – Когда я заковал Риверса в наручники и убедился, что он не сбежит, то сразу заполз внутрь, чтобы посмотреть, ради чего такого важного меня чуть не пристрелили, – продолжил Уоттс. – Риверс успел раскопать верхушку черепа и кисть одной руки. Еще пятнадцать минут, и он бы вытащил из земли все останки и был таков. Кори достала из сумки со снаряжением налобный фонарь и надела его на голову. Потом вытащила нитриловые перчатки и маску: – Пойду взгляну, что там такое, если вы не возражаете – одна. – Пожалуйста, – кивнул шериф. Кори встала на четвереньки и заглянула в подвал. Темное помещение пересекали узкие полоски света. Потолок до сих пор сохранился, хоть и осел с левой стороны. Подвал был наполовину заполнен песком, занесенным ветром. Охотник за реликвиями Риверс повсюду оставил следы. Было совершенно очевидно, что он вырыл несколько ям. У стены справа, где проводились самые серьезные раскопки, Кори заметила череп, о котором упоминал шериф, а рядом с ним – кости руки и иссохший рукав рубашки, выглядывавший из-под куртки или клеенчатого плаща.