Так и образовалась темная сеть. Нита слышала, будто изначально ее разработали для того, чтобы журналисты могли общаться со своими источниками без отслеживания. Она даже слышала, что это разработка ФБР для сохранения анонимности. Но вскоре к всеобщему веселью присоединились педофилы, торговцы с черного рынка и все остальные, не желающие, чтобы полиция присматривалась к ним слишком пристально. Оценки того, насколько велик даркнет, сильно разнились: некоторые говорили, будто он составляет меньше десяти процентов от общего интернет-пространства, другие – больше девяноста. Как бы то ни было, правда заключалась в том, что только часть интернета была доступна с браузеров Chrome или Safari. В даркнете деньги невозможно отследить. Там используют биткоины и другие криптовалюты, и с ними вы можете купить все что душе угодно. Включая местонахождение Ниты. Она поискала телефон Ковита и обнаружила, что тот заряжается в углу. Нита не могла заглянуть в даркнет, не запустив правильный браузер, но сначала она попробовала поискать в Google по нескольким запросам. Как она и подозревала, без даркнета ничего полезного найти не удалось. Тогда Нита проверила свою безопасную электронную почту и обнаружила одно новое сообщение. Оно было от матери. «Нита, твое местоположение слито. Ты должна вернуться домой, чтобы я смогла защитить тебя». Вот и все. Никаких объяснений или какой-то важной информации. Она всегда так поступала. Держала Ниту в неведении, чтобы оставаться сильной стороной в отношениях. Нита удалила сообщение. Затем снова просмотрела письмо от Куиспе, включавшее завуалированные угрозы от Фабрисио, и улыбнулась. Она решила сочинить свои собственные. «Я так рада слышать, что Фабрисио в порядке. Не могли бы вы передать ответ для него?» Затем Нита помедлила, задержав пальцы над клавиатурой, и стала писать: «Спасибо за теплые слова о дружбе. И впрямь, я нашла здесь нескольких друзей и наслаждаюсь нашим совместным времяпрепровождением так же, как когда-то с тобой. Сегодня в полдень я сделаю первый шаг к своей новой жизни. Я уверена, ты скоро услышишь обо мне. Пожалуйста, жди новостей с нетерпением». Потом она улыбнулась и нажала «отправить». И снова поставила телефон на зарядку, как раз когда Ковит вышел из душа с влажными волосами и во вчерашней одежде. Он дрожал. – Холодно? – спросила Нита, ища взглядом термостат. Он сел на кровать и покачал головой. – Нет, все в порядке. Кто-то в соседнем здании упал с лестницы и подвернул лодыжку, пока я был в душе. – О, бесплатная еда. – Нита не знала, как еще это прокомментировать. Он фыркнул. – Хотелось бы, но на деле это просто раздражает. Нита вопросительно склонила голову. Он вздохнул. – В городах тяжело. Они полны мелких болевых ощущений. Их тысячи в любое время суток. Я не могу их есть, но я их чувствую. Будто я все время под дождем, каждая, даже незначительная, боль – это маленькая капля, ударяющаяся об меня. В районах с небольшим населением это все мелочи, их легко игнорировать. Но города – это как ливень, я постоянно пропитан болью насквозь. – Но не можешь съесть ее? Он покачал головой. – Этого недостаточно. Не знаю, как объяснить. – Он нахмурился, окидывая взглядом комнату, пока не остановил его на одной из высоких деревянных балок у стены. – Мой голод будто огромное дерево. Если я хочу утолить его, то мне надо срубить дерево. Небольшая, незначительная боль – это булавка. Можно воткнуть в дерево сотни тысяч булавок, превратив его в игольницу, но так и не причинив вреда самому дереву. Он облизнул губы. – Чтобы спилить дерево, нужна бензопила. И не на несколько секунд, дерево велико – чтобы спилить нечто подобное ему, понадобится целый день, даже при наличии бензопилы. Ковит провел рукой по волосам и одарил Ниту самокритичной улыбкой. – Не уверен, что сказанное прозвучало осмысленно. – Вполне. – Нита и так знала, что занни не могут выжить без сильной боли, которая возникает только при их искусных пытках, но никогда не задумывалась о механике ее поглощения в таком ключе. – Как часто тебе нужно есть подобным образом? Он пожал плечами. – Когда проголодаюсь. Она позволила ему отделаться уклончивым ответом. Ковит отстранился, вытирая волосы полотенцем. Нита почувствовала, что это направление вопросов доставляет ему дискомфорт, и позволила закрыть тему. Он достал из кармана пузырек с таблетками и вытащил одну. – Антибиотик? – спросила Нита. Он кивнул. – Еще четыре дня. – Как твоя рана? – Все в порядке, – его рука остановилась у бока. – Мне повезло. Реально повезло. – Болит? – Не особенно. Я часто ел, поэтому уровень боли у меня низкий. Нита поняла, что он имел в виду не пиццу. Чем больше боли он ел, тем меньше чувствовал собственную. Если Ковит слишком долго не будет есть боль, он умрет. Начнет ощущать фантомную боль человека, которого поглощал в последний раз. Она будет все сильнее и сильнее, что будет хуже любой реальной боли, причиненной им, и так до тех пор, пока его сердце не откажет от болевого шока. Поэтому Ковит ел часто. Она не винила его, но и не спрашивала, кого он мучил, чтобы получить свою порцию боли на обед, и выжили ли они. Нита приняла его сущность, но это не значило, что она хотела бы услышать кровавые подробности. Грохот снизу отвлек ее от этих мыслей. Она и Ковит сели. На лестнице раздался женский голос. – Больно! Адэр, ты специально поставил этот стул здесь, чтобы я грохнулась? – Разве я мог сделать нечто подобное? – голос Адэра звучал фальшиво. – Да. До них донесся смех Адэра, а женщина продолжала врезаться в предметы, маневрируя по магазину. Ковит приподнял брови. – Я полагаю, это хакер. Грохот прекратился, и Нита услышала их шаги на лестнице. – Я держу их в подвале… – Я прожила тут три месяца, Адэр, я знаю, где находится гостевая комната. И она не в твоем подозрительном подвале для убийств. Ну, по крайней мере, Нита узнала о предыдущем обитателе комнаты. Жива и сварлива. – С чего ты взяла, что мой подвал для убийств подозрительный? Может, хочешь спуститься и увидеть воочию? – Черт возьми, Адэр! Первые десять раз это было не смешно, с чего ты взял, что это станет смешным сейчас? – Это всегда смешно. – Шутки об убийствах не смешные. – Кто сказал, что это шутки? Дверь в комнату распахнулась, и внутрь вошла взволнованная женщина – даже девушка. Вероятно, она была примерно того же возраста, что и Нита, может быть, даже на год моложе, с длинными темно-каштановыми волосами, собранными в хвост, и светло-коричневой кожей. В потрепанных джинсах с дырками на коленях и в черной футболке, натянутой поверх фиолетовой водолазки с длинными рукавами. Адэр вошел следом, ухмыляясь. Теперь, когда Нита отдохнула, она поняла, что может видеть еще более ясно, и его улыбка продолжала переключаться между миллионами длинных и тонких зубов и нормальными человеческими. Чем больше Нита смотрела на него, тем сильнее у нее болела голова, поэтому она старалась не сосредотачиваться на нем и позволить иллюзии делать свое дело. – А, Нита, Ковит. – Адэр стремительно вошел в комнату и встал в стороне, вскинув руку в приветствии, будто звезда на красной ковровой дорожке. – Познакомьтесь с моим хакером, Дианой. Диана закатила глаза, но подавить улыбку ей не удалось. Ниту бы от такого вступления передернуло, но Диана, казалось, привыкла к его поведению. Она неуверенно улыбнулась Ните и Ковиту. – Приятно познакомиться. Нита не ответила, потому что смотрела на зубы Дианы. Они были поддельными. Белоснежный ретейнер, с которым люди, исправлявшие прикус, обычно спали, чтобы избежать проблем с височно-нижнечелюстными суставами. Но была только одна причина, по которой кто-то мог носить нечто подобное днем – необходимость скрыть свои настоящие зубы.