– Она мой друг. – Ковит говорил спокойно. Генри всплеснул руками. – Почему ты не мог довольствоваться своими интернет-друзьями? Ковит прищурился. Его подозрения подтвердились. – Ты знал? – Конечно, знал. Думаешь, я мог отпустить тебя в интернет без присмотра? – Ты что, часами просматривал переписку подростков, болтающих о видеоигре? – Ковит нахмурился. – Верится с трудом. Генри отмахнулся от него. – Конечно, нет. У меня нет на это времени. Мы с главой клана нашли гораздо лучшее решение. Его взгляд обратился к Голд. Та напряглась. Ее пальцы сжали пистолет. От волнения она кусала пирсинг в губе. Ковит непонимающе повернулся к ней. – Голд? При чем тут Голд? Генри рассмеялся, высокомерно расправив плечи. – Ты так и не понял? Ковит нахмурился, а Нита уже мысленно забежала на несколько шагов вперед. – Ты одна из участниц чата, – тихо сказала она. Глаза Ковита расширились, а рот приоткрылся. Он повернулся к Голд с ранимым, ужасно уязвимым выражением лица. – Я не знала. – Голд не могла смотреть ему в глаза. – Я не знала, что это был ты. Мне просто сказали присматривать за одним из младших членов клана. – Она вздрогнула, а когда подняла глаза, они оказались полны ярости. – Я понятия не имела, что должна была присматривать за занни. Последнее слово она практически выплюнула. – Ты… – голос Ковита звучал тихо и с горечью. – Это ты сдала меня, когда я снова вошел на форум? – Разумеется, она! – рассмеялся Генри. – И я удивился, узнав об этом. Мне потребовалось несколько дней, чтобы просто поверить. Когда Ковит и Нита встретились несколько дней назад, было уже слишком поздно. Генри уже знал. Ковит уже был обречен. Он невольно вырыл себе могилу. Ковит закрыл глаза, и Нита поняла, что он пришел к такому же выводу. Затем глубоко вздохнул и повернулся к Голд. – Кто ты? Кто ты в чате? – Мэй, – пистолет дрожал в ее руке. – Я Мэй. Разве Ковит не говорил, что ближе всех общался с Мэй? Ковит задрожал всем телом. – Все это было ложью? Все? – Ты шутишь, что ли? – зарычала Голд с исказившимся лицом. – Это ты мне задаешь такие вопросы? Ты притворялся человеком, настоящим человеком, с чувствами и эмоциями! – Ее голос сорвался, и она задохнулась. – Я считала тебя другом. – Мы и были друзьями, – с грустью произнес Ковит. – Не лги мне! – прорычала Голд, но, кажется, она чуть не плакала. – У занни не бывает друзей. Вы все монстры. Вы не способны чувствовать ничего, кроме радости, причиняя боль другим. Ковит резко отвернулся, как будто не мог больше и секунды смотреть на Голд. Нита закрыла глаза, ее сердце терзали переживания за Ковита. Она видела, как много для него значат друзья. Его предали, да еще таким образом, когда о нем даже не думали как о реальном человеке, – наихудшее преступление. – Ох, Ковит, не будь с ней так строг, – улыбнулся Генри. – Знаешь, она подумала, будто Мэтт воскрес из мертвых, когда впервые увидела тебя в сети. Все это время она думала, что ты – Мэтт. Ковит уставился на Генри, его маска безразличия медленно распадалась, фрагмент за фрагментом. – Мэтт мертв? На лице Голд проявилась гримаса боли, а Генри фыркнул: – Мы поймали Мэтта. Примерно через неделю после того, как выслали тебя. Между прочим, в Торонто! Он пытался пересечь границу, наняв кого-то из местных, чтобы те достали ему новые документы. Мысли Ниты вернулись к разговору Адэра и Голд в магазине, и все больше и больше деталей начали складываться вместе. Так и познакомились Голд и Адэр – пытались вывезти Мэтта. И не получилось. Адэр с самого начала знал, что Мэтт мертв. Он просто скрыл эту информацию от Ковита. Наверное, ожидал подходящей цены. Нита мысленно воспроизвела их разговор через призму новых знаний и задумалась, знал ли Адэр о Ковите, Голд и их общем чате. Какие еще секреты он хранил? – Конечно, – продолжал Генри, – тот, кто пытался дать ему новую личность, не знал, что мы пометили его трекером. – Нет, – Ковита трясло. – Нет. Что ты сделал с Мэттом? Генри ласково улыбнулся. – Скажем так, я нашел хорошее применение твоим старым инструментам. Нита мысленно отшатнулась от происходящего. Было что-то непристойное в том, чтобы человек так небрежно говорил о пытках. Она не осознавала, что лишалась брезгливости по отношению к Ковиту, но это происходило. Он ел боль. Он нуждался в боли. Ему не требовалось получать ее такими страшными способами, но она могла понять его, как ни странно. А тут было другое. Очевидная одержимость Генри пытками являлась чем-то ужасным по многим причинам. Ковит упал на колени и вцепился руками в уродливый зеленый коврик. – Нет. Пожалуйста, нет. Ты не… – Он однозначно мертв, не волнуйся. – Генри улыбнулся, спокойно и хищно, когда наклонился к горюющему, сломленному Ковиту для нанесения смертельного удара. – И я подумал. В наказание за то, что ты сбежал от семьи и утаил от нас прекрасную Ниту, я мог бы сделать то же самое с одним из твоих маленьких интернет-друзей. Ковит резко вскинул голову, Голд ахнула. Генри снисходительно отмахнулся от нее. – Разумеется, не с тобой. – Ты… – Ковит никак не мог закончить фразу. Генри склонился над ним, как сапсан над пустельгой: один хищник доминировал над другим. – Ты повел себя очень плохо, Ковит, скрыв от нас Ниту. Да еще отправился к ней посреди ночи, решив, будто мы все спим. Именно подобное поведение привело ко всей этой неразберихе с Мэттом. Генри улыбнулся. – Так как тебе сценарий? Каждый раз, как ты облажаешься, я буду убивать по одному твоему другу. Ковит просто качал головой, будто продолжал отрицать происходящее. Генри замолчал – слова потеряли смысл. – Я позабочусь, чтобы это было не слишком быстро. – Он наклонился вперед. – Я знаю, как сильно ты ценишь боль. Ковит закрыл глаза. – Я бы предпочел попасть в МПДСС и умереть. – Я все равно убью их. – Генри взял с буфета ручку и покрутил в руках. – Даже если ты умрешь. Ковит долго смотрел на него, и только резкий звук его дыхания нарушал тишину комнаты. Наконец он спросил: – Разве ты не говорил мне недавно, что тебе нравится моя мораль? Что лучше иметь занни с границами, которые нерушимы? – О, говорил! Так гораздо лучше! – Генри выразительно кивнул. – Намного легче контролировать. Трудно держать под контролем людей, которые ни к чему не привязаны. – Он пожал плечами. – Я хочу сказать, конечно, я предпочел бы, чтобы у тебя не было никаких из этих странных правил про друзей и привязанности. Они такие неудобные, всегда мешают. Но если я не могу от них избавиться, я воспользуюсь ими. После слов Генри чувство вины пронзило Ниту до глубины души. Ковит обвинил ее в том, что она тоже пытается контролировать его, подогнать его мораль под свои потребности. Она закрыла глаза, когда понимание нахлынуло на нее. Нита всегда знала: пытаться изменить кого-то – глупая затея. Влюблявшиеся в плохих парней и надеявшиеся исправить их были идиотами. Никто не влюблялся в Ковита в надежде исправить. Он был слишком плохим для обычных людей и слишком хорошим для людей с рынка. На что это похоже, если все презирают тебя за то, что ты монстр, но при этом хотят, чтобы ты перестал быть монстром? Желать, чтобы в одном ты был более безжалостен, а в другом – менее. Они хотели сделать из него существо, наиболее удобное в определенный момент времени. А это было невозможно. Никто не идеален. Никто не является именно тем, кем ты хочешь его видеть. В каждом человеке, даже в самом близком друге, есть что-то, что тебе не нравится. Ковит был верен. Ковит пытал случайных людей.