– Нет, сэр, прошу прощения. – Хорошо. Юмор – сложная штука. – Я запомню. – Сложная и подходящая не для всех. – Больше не повторится! – С шутками я разберусь, – сказал мистер Гулагов. – Ну что ж, начнем. Они приблизились к клетке. Борис протянул руку. – Можно? – Да. Борис отодвинул засов и открыл дверцу. А вот и зря, приятель. Я подскочил, распрямился в воздухе, будто пружина, и метнулся в открытую… О нет… Раздалось звяканье железа, металл блеснул в сумерках, и что-то тесно сдавило мне шею. Я потерял равновесие и упал плашмя в грязь, а шею тем временем сжимало все туже и туже. Подняв глаза, я увидел перед собой мистера Гулагова, который изо всех сил тянул на себя цепь ошейника-удавки и скрежетал огромными зубами. Я знал, что такое ошейник-удавка, пару раз видел, как соседи применяли их для дрессировки молодых щенков, но на меня эту гадость никогда не надевали, даже до того, как я попал к Берни. Я извивался и корчился, пытаясь избавиться от жестких металлических звеньев, однако делал себе только хуже. – Так ты сделаешь себе только хуже, – сказал мистер Гулагов, затягивая цепь и заставляя меня подняться. Мне стало трудно дышать. Я пытался вдохнуть хоть немного воздуха… не получалось. – Теперь ты хорошо меня слышишь, Сталин? Все вокруг вдруг стало ярко-белым. – Сидеть, – велел мистер Гулагов и шевельнул рукой. Цепь немного ослабла, я вдохнул. Потом вдохнул еще и еще. Теперь цепь позволяла мне дышать, но была натянута ровно настолько, что при дыхании из моей глотки вырывался сип. – Сидеть. Я стоял. С трудом, но стоял. – Может, у него плохо со слухом? – сказал Борис. – Дело не в слухе, – резко ответил мистер Гулагов и улыбнулся, демонстрируя свои зубищи. Это сбило меня с толку, ведь, насколько мне известно, человеческие улыбки обычно связаны с чем-то приятным. Пока я растерянно соображал, мистер Гулагов со всей силы дернул цепь вниз. Я рухнул на землю, звенья ошейника глубоко впились мне в шкуру. – Попробуем снова, дружок, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. Мистер Гулагов ослабил цепь, позволив мне сделать несколько свистящих вдохов. – Встать, – скомандовал он. Я не сдвинулся с места. Мистер Гулагов вздохнул. – Борис, неси хлыст. – Обычный или конский? – Лучше конский. – А где он лежит? – Я что, все должен делать сам? – разозлился мистер Гулагов. – Пойди и найди. Борис ушел. Я лежал на земле, вывалив язык в пыль, и гадал, что представляет собой конский хлыст. Мистер Гулагов смотрел на меня сверху вниз. Что-то в его взгляде заставило меня отвести глаза. – А ты с характером, – сказал он. – После того как я его сломаю, из тебя выйдет отличный бойцовский пес. Вернулся Борис. Я увидел, что такое конский хлыст. – Щелкни для наглядности, – сказал мистер Гулагов. Борис взмахнул рукой. Хлыст, словно молния, с треском рассек воздух над моей головой. Мистер Гулагов потянул за цепь, принуждая меня подняться. – Сталин, сидеть! Я стоял. Уже стемнело. Высоко, в окнах одного из сараев, зажегся свет. В окне я вдруг заметил девушку. И не просто девушку, а кого бы вы думали? Мэдисон Шамбли! Ура, я нашел ее! – Теперь, Борис, покажи, как это действует, на шкуре. – В смысле, хлыст? – Что же еще! Мэдисон открыла окно и высунулась наружу. – Не смейте трогать собаку! – крикнула она. Мои мучители обернулись. Лицо мистера Гулагова раздулось и налилось кровью. – Где Ольга? – прошипел он. – Что происходит? Полная женщина с волосами, уложенными в пучок, выросла за спиной Мэдисон, подняв руки, будто ведьма в старом фильме ужасов из коллекции Берни, и потащила девушку назад. Глаза Мэдисон расширились от удивления: – Эй, это же тот самый пес… Она исчезла из оконного проема. Тут я понял, что на шею почти ничего не давит. Я покосился на мистера Гулагова. Между прочим, чтобы посмотреть вбок, мне не нужно поворачивать голову. Еще одно из моих преимуществ заключается в том, что глаза расположены не так близко друг к другу, как у людей. Мистер Гулагов продолжал пялиться на окно, его рука, державшая цепь, наполовину разжалась. Я рванулся бежать. – Какого дьявола?! – воскликнул мистер Гулагов. Цепь ошейника натянулась, однако только на миг, а потом выскользнула из его руки. Свобода! Волоча за собой цепь, я понесся к дальнему углу сарая. Дверь открылась, из сарая вышел Гарольд. От него пахло чем-то новым. Мы – я и Берни – часто сталкивались с этим запахом, запахом оружия, из которого недавно стреляли. Рука Гарольда полезла в карман. Знаете, что бывает, когда в тебя попадут из пистолета? Уж я-то видел много раз, даже слишком много. Я метнулся вбок, но там меня уже ждал Борис с хлыстом, поднятым высоко над головой. Бежать было некуда, кроме как в направлении скалы. Лишь бы добраться туда… – Пристрелите его! – скомандовал мистер Гулагов. Прогремел выстрел, потом еще. От скалы, прямо надо мной, отскочила пуля. Впереди чернел вход в шахту. Я нырнул внутрь, не теряя времени на размышления. Сзади грохотали выстрелы. Я бежал не останавливаясь. Знаете, что бывает, если в тебя попадут из пистолета? Слабого света, проникавшего в шахту снаружи, хватило лишь на короткое расстояние; вскоре он растаял во тьме. Я бежал по железнодорожным шпалам, между которыми лежала плотная, прохладная грязь. Через какое-то время оглянулся. Сзади смутно темнело круглое пятно входа, за ним виднелись огни, горевшие в окнах сарая. Я напряженно прислушался, подняв переднюю лапу – так я делаю, когда нужно расслышать малейший звук. Тишина, только слегка поет ветер. Я двинулся назад, к выходу. Я крался медленно и осторожно. Если нужно, я умею передвигаться бесшумно, как тень, по выражению Берни. Бесшумный, как тень, я уже был всего в нескольких шагах от выхода. А что потом? Представьте: я скользну в ночь, растворюсь в ней и побегу домой. На последнем моем медленном шаге, однако, цепь ошейника-удавки (я совсем про нее забыл!) громко звякнула о рельс. Вспыхнул свет, яркий, как солнце. – Вот он! Я резко развернулся и, гремя цепью, понесся обратно в тоннель. Раздался выстрел, что-то со звоном ударилось о рельс, так близко от меня, что я подпрыгнул в воздухе. Где-то рядом послышался голос мистера Гулагова: – Поймайте его! И не забудьте включить мозги. Из шахты только один выход. Вы это знаете, животное – нет! Я, что ли, животное? И чего-то не знаю? Чего именно? Непонятно. Я просто бежал, все дальше и дальше вглубь. Обернувшись, увидел яркую полоску света, отражавшуюся от рельсов и преследующую меня. Я полетел изо всей мочи, позабыв про жажду и усталость. Есть ли на земле хоть один человек, которого я не смогу обогнать? Нет! Снова послышался голос, уже на расстоянии: – Двигайтесь на звук! Звук? Какой звук? Я же превратился в бесшумную тень. А, цепь. Опять про нее забыл! Странно, почему? Я остановился, повернул голову и впился зубами в холодный металл, пытаясь его перекусить. Безрезультатно. Избавиться от ошейника – не в моих силах. Тем не менее я продолжал попытки. Сзади вдруг мелькнули отблески света. Чет, нельзя медлить! Я разглядел, что тоннель уходит в поворот. Бах! Еще один выстрел, очень громкий. Что-то прожужжало возле кончика моего хвоста, задев шерсть, а затем в воздухе разлетелись щепки одной из шпал. Я ринулся к повороту и помчался во мрак. Я бежал и бежал, без отдыха и остановок, но лязг цепи преследовал меня. Оглянувшись, я убедился, что луч света тоже не отстает. Плохо. Надо что-то придумать, но что? Надо… О, знаю! Нужен укромный уголок, где я мог бы затаиться. Увы, такого уголка не было, поэтому я снова побежал, быть может, уже не столь быстро. Взгляд назад: свет приближается, скоро меня нагонят! Я постарался прибавить скорость, и, наверное, мне это удалось, однако вскоре мой нос уловил новый запах: вода. Вода! Я двинулся на запах, лучший запах в мире (хорошо, пожалуй, поставлю его на второе место), вверх по тоннелю, а потом неожиданно его потерял. Остановился, обнюхал все вокруг. Не задерживайся, Чет. Беги! И все-таки я задержался. Мне нужна вода, хотя бы чуть-чуть. Сзади донеслись голоса, на рельсах опять появились отблески рыскающих фонарей. Я немного попятился, возвращаясь к свету и голосам… Ура! Запах нашелся. Вроде бы он исходил от стены тоннеля. Я приблизился к стене, запах стал сильнее. Так, так, ближе. Что, водой пахнет прямо из стены? Да! Источником запаха оказалось смутно виднеющееся отверстие, возможно, еще один тоннель, правда, очень узкий. Когда лучи света уже почти добрались до меня, я втиснулся в отверстие, оцарапавшись об острый камень или обломок деревяшки. Прополз чуть дальше, без единого звука, ведь теперь рельсов не было и цепь не звякала. Услышал голос Гарольда, совсем рядом. – Почему бы нам не подождать снаружи? Вы же сами сказали, что выход только один. Я лег и замер. – Кто из нас двоих лучше соображает, Гарольд? – Вы, босс. Только, знаете, здесь небезопасно. Опоры насквозь прогнили. Издалека донесся слабый треск. – Может, ты и прав, – сказал мистер Гулагов. Шаги начали удаляться и вскоре затихли. Я лежал, ловя носом запах воды, четкий и близкий. Немного подождав, пополз на брюхе вперед. Отсюда мне было слышно, как она журчит. Я высунул язык и лизнул стену. О-о, вода! Стекает по каменной стене… Я начал лакать холодную воду, все лакал и лакал. Солонее, чем я привык, но все равно вкусно! Я пил до тех пор, пока язык не уменьшился до обычного размера, пока не понял, что в меня не влезет больше ни капли. Стало гораздо лучше. Я просто лежал и отдыхал. Тишину вокруг нарушал только стук в моей груди, который постепенно замедлялся. Глаза сами собой закрылись.