– Это только до завтрашней ночи, – ответила Уна, положив руку на меч. – Меня не волнует, на час или на день… – У вас есть полное право ненавидеть меня, – вмешался Хэл. – Я понимаю, что даже ваша Богиня не отпустит мои грехи, но я прошу вашей милости. – Прошу, мать, – надавила Рен. – Позвольте мне все объяснить. – Хорошо, говори. Лицо Элоизы оставалось невозмутимым, пока Рен рассказывала все, что они раскопали, от сговора Изабель с Лоури до его зловещего плана расширить влияние Керноса с помощью украденной магии. – Если не вытащим Хэла из города, мы все проиграем. Нам больше некуда идти. – Ты хочешь положить конец этим войнам? – спросила Элоиза Хэла. Ее рука все еще была направлена на его подмышечную артерию. Он истечет кровью через несколько минут, если она ее перережет. – Да. Больше, чем что-либо еще. Элоиза ответила не сразу. У них была очень разношерстная компания, но сейчас они все были одинаково измучены и напуганы. Возможно, именно поэтому сопротивление Элоизы уступило место оцепенелому принятию. Прикосновение исчезло с ее руки и погрузило их во тьму. С глубоким вздохом она отступила в сторону, чтобы дать им пройти. – Быстрее. Пока вас кто-нибудь не увидел. Рен чуть не всплакнула от облегчения. – Спасибо. Они зашли внутрь, и, как только двери захлопнулись, Элоиза повернулась к Хэлу. – Если хоть одна из девочек, находящихся на моем попечении, пострадает из-за тебя, я не проявлю милосердия. – Я понимаю, – ответил он. – Я обязан вам жизнью. Элоиза пренебрежительно хмыкнула, явно устав от споров. – Тогда пойдем. Несмотря на шатающуюся походку, она могла двигаться, когда хотела. Рен поравнялась с ней. Молчание Элоизы давило ей на плечи, как свинцовый плащ. Даже спустя годы после ученичества одного резкого взгляда было достаточно, чтобы заставить ее увянуть. Но когда она украдкой взглянула на лицо Элоизы, в тонко сжатых губах не было осуждения. – Спасти этого человека – самая ужасная из всех твоих идей, сестра Рен, – устало сказала она, как только оставила Хэла и Уну чуть позади. – А я видела, как тяжело тебе дались последствия многих из них. – Без сомнений. Я готова к лекции. – У меня осталось не так много дыхания, чтобы тратить его впустую, – резко отреагировала Элоиза. – Я советовала тебе сжечь то письмо. – Учитывая произошедшее, думаю, это было бы разумно. – Они шли по коридорам, свет от тускло горящих люстр стекал по каменным колоннам, как расплавленный воск. – Эта ошибка стоила мне и моим друзьям всего. Даже если мы выживем, все рухнет. Лоури все еще пользуется благосклонностью королевы. Она начнет войну, если парламент не остановит ее. Элоиза издала недоверчивый звук. – Воистину, ты никогда не слушала ни единого моего слова. Чему учит нас Богиня? – Когда Рен не ответила, она продолжила: – Только когда потеряешь все, ты сможешь начать заново. Рен не знала, что сказать. – Времена меняются, – через мгновение добавила Элоиза. – Я тоже так думаю. – Рен оглянулась на Хэла. Он шел всего в нескольких шагах позади Уны, его плечи напряглись, когда он мрачно посмотрел на ребристый потолок. – Остается только надеяться на лучшее. Элоиза остановилась напротив двух дверей. – Вы можете пока остаться здесь, но я хочу, чтобы вы ушли к завтрашнему закату. Да хранит вас Богиня. – Спасибо, мать. Я не смогу отплатить вам за… – Не думай об этом, пока все не закончится. – Элоиза ковыляла вперед, ровный стук ее трости оглашал каждый шаг. – Спокойной ночи. Они неуверенно задержались в коридоре. Воздух был пропитан запахами дыма и ладана. Уна первой нарушила неловкое молчание. – Попробуйте поспать. Завтра нас ждет длинный день. Видно, что тебе нужно отдохнуть, Кавендиш. – Да. – Хэл бросил на нее раздраженный взгляд. – Из-за твоих людей было довольно сложно уснуть. – Спокойной ночи! – резко вмешалась Рен. – Спокойной ночи. – Бросив последний испепеляющий взгляд на Хэла, Уна исчезла в одной из комнат. Их путь в Весрию будет долгим – особенно если эти двое постоянно будут пытаться уколоть друг друга. Будет чудом, если они не убьют друг друга по дороге. Когда Рен обернулась через плечо, то заметила, что Хэл смотрит на нее так, словно хочет задать вопрос. Хотя выражение его лица оставалось мягким, она видела за ним усталость. Он выглядел так, словно на нем лежала тяжесть тысячи лет. Это было объяснимо, ведь только сегодня его приговорили к смертной казни. Вот тогда-то ее и осенило. Они сбежали из Северной Башни. Они беглецы, но они живы. Он, должно быть, пришел к тому же выводу, потому что воздух между ними стал плотным и притягательным. Лунный свет просачивался сквозь решетчатые окна, как вода сквозь сито, омывая все мягким и мерцающим сиянием. – Это невероятно, – прошептала Рен. – Точно. Сначала никто из них не шелохнулся, парализованные весом происходящего. Рен боялась, что он разобьется вдребезги, если она прикоснется к нему. Она переживала, что он исчезнет, как только она моргнет. Но ей нужно убедиться, что он настоящий. Ей нужно обнять его. Если не сейчас, то когда? Они одновременно шагнули друг к другу, и все ее сомнения развеялись. Рен широко раскинула руки и обхватила его. Его тепло просачивалось в нее, и она ничего так не хотела, как утонуть в этом уюте. Знание, что он в безопасности, здесь, с ней, окрыляло. Он прижался губами к ее макушке. – Богиня небесная, Хэл. Я не могу… Я была так… – Какое слово могло в достаточной степени передать то горе, через которое он заставил ее пройти? Рен подавила рыдание, оказавшись где-то между болью и облегчением. – Я никогда не должна была позволять тебе воплотить этот план! – Все прошло лучше, чем я ожидал, – ответил он. – Я жив. – Сейчас не время для шуток! – Она отстранилась только для того, чтобы свирепо взглянуть на него. – Они причинили тебе боль. Я должна была вытащить тебя раньше. Я должна была сделать хоть что-то во время суда или… – Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я в порядке. – Не беспокоиться? Ты хочешь, чтобы я перестала дышать? Перестала думать? Вот о чем ты меня просишь. Этого бы никогда не случилось, если бы не я. – Это не твоя вина. Это был мой выбор. Я бы сделал его еще раз, если бы это защитило тебя. – Он положил руку ей на щеку и провел большим пальцем по скуле. – Кроме того, я переживал и худшее. Рен покачала головой. Ее горло сжалось от внезапного прилива эмоций. Она проглотила их. «Не сейчас». – У тебя невероятный талант преуменьшать опасность, Кавендиш. Это впечатляет. Когда она вновь осмелилась поднять глаза, у него было невероятно открытое выражение лица. Как она могла посчитать его непроницаемым? Прямо сейчас его глаза были ясными, сияюще-голубыми, и она увидела в них отражение собственного сердца. – Пойдем, – пробормотала она, переплетая их пальцы. – Я покажу тебе, где помыться. В воздухе витал горьковато-сладкий аромат. Соль, смог и дом. Рен переоделась в ночную рубашку и прижалась лицом к приоткрытому окну рядом с кроватью. Она жадно вдыхала холодный загрязненный воздух. Если ей предстоит умереть за свою страну, она хотела бы хорошо запомнить этот момент. Сквозь густой черный туман она видела лишь слабое мерцание городских огней и почти не чувствовала запаха, кроме пепла и овец. Но она чувствовала драгоценное сердцебиение жизней вокруг себя. «Вот, – сказала она себе. – Вот ради чего я все это делаю». Дверь со скрипом открылась, возвращая ее в реальность. Бесшумный и спокойный, как ночь, Хэл вошел в комнату и скользнул в постель рядом с ней, как будто это была самая естественная вещь в мире. Рен прижалась к нему спиной, вдыхая запах мыла, меда и трав. – Ты когда-нибудь был в Нокейне? – спросила она. – Нет. С кривой улыбкой она повернулась к нему. – И как он тебе? Она готова поклясться, что слышала, как крутятся шестеренки в его голове, пока он пытался подобрать вежливые слова. – Оживленный. – Ты можешь сказать правду. Здесь пахнет. Мы все это знаем. – Отсюда она видела шторм, надвигающийся с моря, черный, как туман. Он напомнил ей о весрианских налетах, которые она видела в детстве. В любой момент мог произойти еще один. Отчаянно пытаясь отбросить эту мысль в сторону, она спросила: – А какой Грейн? Хэл задумчиво вздохнул. – Его все еще отстраивают, но там меньше металлических сооружений, меньше бедности. Если Нокейн серый, то Грейн белый. Там есть улицы, заполненные магазинами, кафе и университетами. Днем люди гуляют в парках. Рен закрыла глаза, представляя город, омытый золотым светом солнечных лучей. – Значит, рай. – Едва ли. Ваше правительство гораздо более либерально в вопросе предоставления прав и должностей людям без магии. – Он ненадолго замолчал. – В нашем правительстве царит коррупция. Военные ястребы и религиозные фундаменталисты держат население в страхе. Ради всего лишь надежды на перемены мне придется сжечь все дотла.