А вот проснулась я одна. Клима уже не было в каюте. Часы показывали без четверти девять. Первым делом глаза отметили небольшую дверь, которая впоследствии оказалась дверью в туалет. Место, без которого я не смогла бы прожить и минуты. Проделав все утренние процедуры и приведя себя в относительный порядок, я медленно открыла дверь. В узком коридоре стояла тишина. Лишь откуда-то сверху доносились непонятные голоса. Осторожно ступая по полу, я протиснулась к лестнице и, словно боясь быть замеченной, начала подниматься вверх. Погода была изумительной. Яркое солнце, темно-синяя вода, линия берега с видом на набережную. Было трудно отвести глаза. И я бы любовалась этим пейзажем вечно. Если бы мне не нужно было спешить домой. Родители и Мия, наверное, заждались меня. Странно что еще не названивали. Я шла на голоса, не думая ни о чем плохом. И не ожидая ничего плохого. Услышав знакомый голос Горячева, смело вывернула из-за угла и сразу же наткнулась на людей. Это был Клим. Я узнала его даже со спины. А еще Смоленцев. И маячившая за его спиной Смирнова. Глава 25 Яна - Да ладно? Яна? – Смоленцев сразу же меня заметил и не смог скрыть удивления. – А ты что здесь забыла? Все трое уставились на меня, а я растерялась и не знала, что сказать. Просто стояла и смотрела на своего бывшего мужа, которого не видела с самого развода. Он практически не изменился. Разве что немного похудел. И стоял на своих ногах. Глаза по-прежнему сияли, освещая все вокруг, длинная челка развевалась на ветру, а задорная улыбка не сходила с его лица. Я не почувствовала ничего. Словно увидела совершенно чужого человека. Словно не прожила с ним почти год, большую часть которого мы провели в больнице. Ни радости от встречи, ни обиды. Но когда Смоленцев сощурил глаза и начал поочередно переводить взгляд с меня на Клима и обратно, почему-то по спине пробежался неприятный холодок. Мой бывший муж был далеко не глупым и сложить два и два для него не было проблемой. - Да лаааадно!!! Клиииим! Только не говори, что ты теперь потрахиваешь мою бывшую жену? – как я и предполагала, Ванька сделал определенные выводы. - Слова выбирай! Больше предупреждать не буду! – процедил металлическим тоном Клим. Я никогда не видела его таким злым. Он в одно мгновение стал темнее тучи. И, глядя на него, нельзя было сказать, что еще буквально минуту назад он был рад встрече со своим другом. Ванька задрал голову вверх и засмеялся. - Клим! Ты чего? Это же моя бывшая жена, которая бросила меня! Не, я не против, – Ванька в смирительном жесте поднимает руки, – если тебе хочется – пожалуйста, но помни, что она моя бывшая, которая пока я лежал в больнице, раздвигала ноги перед кем попало. Он меня не простил. Его до сих пор не отпустило. Другой причины для льющихся оскорблений я не видела. И повода для оправданий тоже. Что бы я ни сказала, Ванька уже не простит. Он живет этим. А Клим вряд ли захочет слушать. Я хотела провалиться под землю. Они оба смотрели на меня. Ванька довольно. Клим – настороженно. Не сводя с меня глаз, Клим вдруг заявил: - Еще одно слово, Смоленцев, и я въ*бу тебе. Поэтому лучше проваливай! Не испытывай мое терпение! - Ты влюбился что ли в нее? - Не твое дело! – по Климу было видно, что он в ярости. Каждое Ванькино слово распаляло его, и он готов был взорваться, грозя разнести все вокруг себя. - Она теперь с тобой? - Не. Твое. Дело! Ванька снова рассмеялся. И я вдруг поняла, что смех – это его защитная реакция. Он тоже злился. Словно его задевал тот факт, что мы с Климом вместе. - А ты в курсе, что у нее есть ребенок? Или она тоже тебя водит за нос? Я вздрогнула. Не ожидала, что Клим узнает о дочке вот так. - В курсе! У Клима не дрогнул ни один мускул на лице. Во взгляде не изменилось абсолютно ничего. Словно он вправду был в курсе. - А может он твой? - А может и мой! - Ну ты и тварь! – Ванька подошел к Климу вплотную. – А может это ты трахал мою жену? Может это она с тобой изменяла мне? - Хватит! – не выдержала я. Меня немного потряхивало. Я была не готова к такому откровенному разговору между нами и даже побаивалась, что каждый из нас может наговорить лишнего. Пусть наше прошлое останется в прошлом. Никому правда не принесет счастья. - Убирайся отсюда! Наш договор расторгнут! И больше никогда не подходи к Яне! Я разрушу всю твою жизнь! Ты знаешь, что я могу сравнять тебя с землей! Один твой взгляд на нее – и меня ничто не остановит! Клим чеканил слова, разрезая ими воздух на части. Каждое его слово было пронизано обещанием. Каждое слово обещало разнести все в клочья. Ледяные, колкие слова и несмотря на то, что они предназначались Смоленцеву, мне тоже стало страшно! Ванька ухмыльнулся в очередной раз. Но больше не рискнул нарываться, поверив Климу на слово. Он развернулся и, кивнув Смирновой, пошел к трапу. Смирнова задержалась. А я в принципе только сейчас обратила на нее внимание. Все такая же. Тоже нисколько не изменилась. Вызывающе короткие шорты и топ, который больше открывал, чем скрывал. Привычный яркий макияж. Небрежно собранные в хвост волосы. Выглядела неплохо, но стервозности добавилось точно. Она презрительно окинула меня взглядом, а потом ядовито хмыкнула: - Ну ты и дура, Суворова! Ответа дожидаться не стала. Выплеснув порцию яда, Ленка стремительно развернулась и побежала за Смоленцевым. А я стояла и смотрела им вслед. Прошло четыре года, а они по-прежнему были вместе. Потому что как никто, подходили друг другу. Два сапога – пара. - О каком ребенке он говорил? – раздраженный голос Клима ворвался в мои размышления. От страха я замерла и боялась повернуть даже голову в его сторону. Отчаянно хотелось соврать и попытаться сохранить то, что начало прорисовываться в наших отношениях. Но и правду скрывать я больше не могла. Мия – наша дочь и она не заслуживала быть тайной. Да момент пусть был не самый удачный, но все же если не здесь и сейчас, то никогда бы не решилась. Подойдя к поручню, я глубоко вздохнула и попыталась собрать мысли в кучу, унять дрожь, которая последнее время была постоянной моей спутницей. Приготовившись к исповеди, я не смогла произнести ни слова. Потому что почувствовала, что Клим стоит за моей спиной. Совсем близко. Я чувствовала его запах. Ощущала его всем телом. Знала, что, скорее всего, это наш последний разговор. Клим мне не простит того, что я должна была сказать. Я, конечно, попыталась бы сгладить все острые углы, но все равно потеряла бы его. Развернувшись и посмотрев в его глаза, я поняла, что не смогу. Это радостные новости сообщают глаза в глаза, а я собиралась оправдываться. Поэтому не рискнула. Да и страшно было увидеть во взгляде Горячева осуждение. Опустив ресницы, я сначала прислушалась к себе, и только тогда, когда мое сердце немного замедлилось, я заговорила: - Ее зовут Мия. Ей три. Она безумно любопытная и очень похожа на тебя. Да. После той ночи, проведенной в твоей квартире, я забеременела. И я не собиралась скрывать от тебя эту новость. Просто не знала, как тебя найти. Ведь ты улетел. А я совершенно ничего о тебе не знала, кроме твоего умения сладко целоваться и ловко снимать с меня одежду. Да еще плюс ко всему Смоленцева застукала со Смирновой. Знаю, это не оправдание. Но мне было тогда тяжело со всем этим справиться одной. Я справлялась, как умела. И до сих пор не очень получается. Мне до сих пор родители помогают. – И пока Клим не вынес приговор, выпалила в вдогонку: – И я снова беременна. Было слышно, как вода, плещется о борт теплохода, шум двигателя, крики чаек, да все что угодно, но только не голос Горячева. Мои щеки горели от смущения и страха, но я так и не открыла глаза. - Я не потяну двоих детей. На родителей не могу повесить. Они и так тянут нас с дочкой. Да и мне достаточно Мии, – неожиданно на щеках я почувствовала горячие дорожки слез. А все, потому что стояла и врала Климу. – Если ты не захочешь ее увидеть, то клянусь, что это наш последний разговор о ней. Она никогда тебя не потревожит. Ты больше никогда не услышишь о ней. Мы больше не появимся в твоей жизни. Только не злись… Пойми, что я не специально скрыла беременность и что точно не хотела как-то шантажировать тебя ей. Мия – все, что у меня есть. Я жить без нее не смогу… Потому что она так похожа на тебя. Вслух я этого не произнесла, но и того, в чем созналась – было достаточно. - Тимур. - Тимур? – от неожиданности я открыла глаза и столкнулась с растерянным взглядом Клима. Не было ни осуждения, ни ярости. Он просто был шокирован. Одной рукой держался за поручень, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. - Мы назовем нашего сына Тимур… Теперь настал мой черед держаться за поручни. Клим своими словами словно крылья мне подарил. Я не знала, как и что нас ждет, но я точно знала, что я никогда бы не простила себя, если бы не оставила этого малыша. Чтобы не расплакаться я пробормотала то, что первое пришло на ум: - Тимур Климович – как-то не очень… - А Мия Климовна – прям верх благозвучия! Мы не смеялись. Просто смотрели друг на друга, понимая, что с этой минуты наши отношения вышли на новый уровень, который нам еще нужно принять и пройти с достоинством. - Я вызову тебе такси. Мне нужно побыть одному, – Клим первым прервал молчание. – Только не придумывай ничего. Я приеду, как буду готов. Я лишь кивнула. Да и что я могла сказать? Оставалось только надеяться, что Клим не подкачает и склеит мое разбитое сердце. Новым, конечно, оно не будет. Но хоть болеть перестанет. Глава 26 Яна Я не видела Клима четыре дня. Быстро попрощавшись с ним в воскресное утро, я уехала на такси домой. И, как только оказалась в квартире, начала считать часы, прошедшие с нашего расставания. Он обещал прийти, как будет готов, но прошло все воскресенье, за ним понедельник, вторник и вот уже наступила среда, а от него не было ни слуху, ни духу. Мне было страшно. Ведь Горячев мог передумать. Да и обещаний никаких не давал. Просто назвал красивое мужское имя и попросил дать ему время.