– А давайте вы мне покажете, и если я пойму, кто это, – значит, малыш хочет мне рассказать, кто он. А если не пойму, то так тому и быть! – Да, давайте посмотрим! – поддержал Илюша. – Смотрите. Это то, что у вас есть! – сказала врач. Я, Илья и Василиса уставились в экран: «То, что у нас есть, – это дочка, что ли?» – Девочка? – недоверчиво проговорила я, вглядываясь в мутные очертания на экране. – Нет, это то, что у вас уже есть! – показывая на Илью, сказала врач. – Посмотрите на этого мальчика! Илья сделал шаг назад, и мне показалось, что он сейчас выйдет из кабинета и исчезнет навсегда. Мы настолько убедили друг друга в девочке, что от услышанного меня будто облили ледяной водой, а потом я вспыхнула, как костер, от нахлынувшей радости: – Мальчик! Сынок! Боже мой, как такое возможно?! – я смеялась от счастья! Девочка и мальчик! Моя жизнь – просто складная песенка! Это был восторг! – Братик? У нас будет братик Паша? – Нет, Василиса. Это не Паша. Это Макар! Макар Гусев, как хулиган из «Приключений Электроника»! Это имя пришло ко мне так легко и неожиданно. И так приятно стало от этого ощущения, что с первого дня весны мы начали ждать нашего Макарку! Мне безумно хотелось для Макарошки всего самого лучшего. Я создавала уютное гнездышко в спальне нашей новой квартиры. Параллельно вспоминала опыт с Василисой, когда настолько растворилась в ребенке, что на самореализацию практически не осталось времени. Я начала искать няню, которая смогла бы жить у нас дома. Идти на подвиг самопожертвования мне больше не хотелось, привязывать себя к дому только потому, что ребенок на ГВ, – тоже. Я хотела совмещать материнство, выступления, мотогонки и все-все на свете! * * * В интернете я увидела, что у всех голливудских звезд есть коляска Bugaboo, которая тогда была дорогой новинкой в России. Все! Мне тоже нужна такая коляска! Тогда вместе с нашими друзьями мы решили лететь в Испанию, в городок Аликанте. Там жила еще одна семья – моей подруги Любаши. Наши дети были примерно одного возраста. У Любы уже был второй сын, а мой Макар был на подходе. И мы все дружно «чихали» на третью подругу, Наташу. В Аликанте было здорово! Мы спустили огромное количество (по тем меркам) денег на коляску и еще столько же – на всякие аксессуары к ней типа подставки для старшего ребенка и зонтика, который в Европе был у всех. В России все это было новинкой. Я до сих пор обожаю, когда что-то не как у всех. Возвращалась я с 34-недельным животиком, который по размерам выглядел на все 39 недель. Макар был крупным. Я все отчетливее понимала, что с ним придется поработать в потугах. Чем ближе подходил срок родов, тем чаще мой врач Катя замеряла мои бедра. После возвращения из Аликанте, где мы почти не вылезали из мясной таверны, я почувствовала, что пришло время прекратить есть мясо. Я чувствовала непередаваемую тяжесть. Я понимала, что мясной рацион – вовсе не обязательная программа моей жизни. Ведь когда я ела фрукты или овощные салаты, то чувствовала, как энергия растекается по всему телу и дает мне топливо. И вот внутренний звоночек прозвенел. Я покончила с мясом одним днем, как было и с другими моими привычками. Просто перестала его есть. С 36-й недели я убрала из своего рациона весь животный белок, в том числе сметану и сыр. Готовила гречку или рис с припущенными кабачками, морковью и луком, закидывала в пароварку разные комбинации овощей и с удовольствием ела. Я готовилась к самостоятельным родам моего крупного мальчика. Врач попросила меня убрать из рациона сахар, но Макар рос и рос. Парень ожидался весом не меньше четырех килограммов. Все мои беременности я продолжала обучаться. А потом применяла эти знания в жизни. С Макаром я снова решила пойти в центр подготовки «Волшебный ребенок», у них даже был специальный курс – «Вторая беременность: что нового?». После этого мне показалось, что информации недостаточно, и я записалась к ним же в «Школу здоровья», изучила натуропатические методы лечения детей, понимание болезни и адекватное к ней отношение, прошла курс обучения грудничковому массажу. * * * С приходом лета вернулись пронзительные звуки мотострел. Казалось, что их слышно в каждом уголке Москвы. Но особенно громко они звучали под моими окнами. На Ленинском возле Миклухо-Маклая, где большой пролет без светофоров, они с истеричным ревом срывались с места, взвизгивали и врывались звуковыми волнами в мои окна. Я слышала, как мотоциклисты выжимают газ, набирают скорость и продолжают свой космический разбег. Мы гуляли с Васильком в Тропаревском лесопарке и устраивали пикники. В день ПДР, 7 июля, я надела любимые джинсы, которые все еще были мне впору и визуально делали стройнее, и мы, как обычно, отправились в лесопарк. В какой-то момент мне пришла в голову забавная идея: я попросила у Васи ее четырехколесный велосипед, залезла на него, с трудом впихнула живот между рулем и сиденьем и, расставив колени, которыми почти задевала уши, покатилась по дорожкам парка. Василиса бежала за мной и хохотала. Я мчалась по аллее, встречая удивленные улыбки прохожих. Какой-то дедушка крикнул мне вслед: «Какая красивая беременная! Никогда таких не встречал!» Домой мы вернулись счастливые, уставшие и сразу же с Васенькой ушли на обеденный сон. Когда проснулись, я почувствовала слабость. Совсем ничего не хотелось делать. С работы приехал Илюша. Я сидела на окошке, смотрела на дождь и говорила с Макаркой: – Малыш, нам нельзя долго засиживаться. Ты вон у меня какой большой! Выходи, родной! Я так хочу родить тебя сама, в нашем уютном гнездышке. Макар взбунтовался. Никогда прежде он не был таким активным. Он просто растягивал меня во все стороны, живот ходил ходуном! Мне стало жалко себя. Я измучилась, было тяжело. Животик был слишком большим для меня. Я попросила Илью, чтобы он сбегал в любимую кондитерскую и принес «улитку» с карамелью и пеканом. Успокоившись после сладенькой «улитки», я ушла спать, обняв руками и ногами длинную подушку для беременных. До самого рассвета под моими окнами носились стрелы-мотоциклисты. Они будили меня. Я просыпалась от их рева, замечая в эти кратковременные пробуждения непроходящую боль. Вот это я накаталась на велике! И снова проваливалась в сон. С рассветом сон стал прерывистым. Заныло внизу живота. Я вертелась на кровати. Около четырех утра Илья заметил мою возню и уставился на меня. Я уползла от него в ванную. Сидела там. Почему-то решила сделать укладку и мейк. Через час я вышла красивая, с накрашенными ресницами, со схватками каждые шесть-семь минут. – Может, оно? – я пыталась найти подтверждение своим ощущениям. – Блин, а мне на работу скоро собираться… как понять? – Я пойду приму ванну. Там всегда становится ясно. В теплой ванне мне сразу стало лучше. Беспрерывная саднящая боль преобразовалась: теперь в ней появились перерывы. Удивительно, что меня не трясет. Я много молюсь, разговариваю с малышом и стараюсь не плакать, чтобы тушь не потекла. Может, и пройдет сейчас. Посидев немного в воде, я услышала хлопок. Отошли воды! Ну все, теперь дороги назад нет. Уже через пару минут пришла первая схватка. Тогда я поняла, какие это две большие разницы: что было до этого – и что началось сейчас. Я попросила принести мою специально заготовленную «родовую» сорочку, поняв, что из воды я не вылезу в ближайшее время. Легла и расслабилась в теплой воде, активно дышала на каждой схватке и готова была встречать малыша. Илья позвонил акушеркам, и они выдвинулись к нам, чтобы успеть до утренних московских пробок. Я слышала, как приехала Катя, а за ней – Света, как всегда, в сопровождении мужа. Он всегда заходил с ней, чтобы убедиться, что все в порядке, и помогал поднять сумку с мобильной реанимацией для мамы и малыша на непредвиденный случай. Мои внешние локаторы улавливали все сигналы извне, но внутреннее состояние ни на что не реагировало. Именно тогда я поняла этот процесс: женщина в родах держит под контролем ситуацию, осознает реальность, но при этом «отключена» от внешнего мира и сосредоточена на внутренних процессах. Схватки нарастали, мое спокойное продыхивание стало подводить меня. Я стала бояться схваток. Схватка приходила – и я сжималась, «пряталась», изгибалась, как будто бы поджимая внутренние органы от испуга и боли. Таких схваток прошло штуки две-три, и я за это готова была сама себе врезать. Такие «зажатые испугом» схватки не раскрывали меня, оставляя из-за недоделанной работы такую саднящую боль, не давая мне уйти в «нирвану», отдохнуть и подготовиться к следующей волне. Тогда я сама решила поменять тактику. «Отдай себя ей. Беги навстречу! Пусть она хлещет тебя по щекам – подставляй другую щеку!» – так звучали мои мысли. И я бежала навстречу каждой волне, открываясь, принимая и расслабляя все внизу. Я разрешала схватке сделать то, зачем она ко мне пришла. И благодарная схватка уходила, эффективно выполнив свою работу, чтобы вернуться и захлестнуть с новой силой. А я в перерыве будто проваливалась в пространство между небом и землей. Эта слаженная работа за какой-то час-полтора привела меня к полному раскрытию. С приходом потуг мне захотелось всем объявить: «Так! Хватит на сегодня! Я устала, завтра дорожаю!» Волны глубокого космоса и работы со схваткой незаметно утихли, им на смену вышло полное осознание себя здесь и сейчас, и я вспомнила прогноз врачей о том, что Макар будет весить не меньше четырех килограммов. Я начала плакать. От страха, жалости к себе и неизбежности, что нужно как-то выпустить этого ребенка наружу. Даже после пережитых хлестких схваток. Я попробовала сделать две-три потуги и осознала, как это будет сложно. Макар продвигался – и уходил назад. Я как будто сама его держала от страха навредить себе. Мне было жалко себя. Жалко навредить себе. Тогда акушерки сказали: «Саня, нужно прямо сейчас со всей своей молодецкой силой вытужить ребенка, не жалей себя. Страшно. Понимаем. Но надо». И тут я представила, как самому главному человеку на свете в этот момент может быть страшно и «безвыходно»! Я тут, значит, все осознаю и жалею себя, а он там, такой крупный мальчик, в полной темноте, в страшной сдавленности – да ему в разы страшнее! Во мне проснулась львица. Я зарычала! Выдыхая треть воздуха, спуская его до диафрагмы, я задерживала дыхание и тужила туда, в боль, в распирание, в то самое огненное кольцо. Огромный бронетранспортер тронулся в моих бедрах, подошел к выходу, дыхание сбилось, я задышала еле-еле, поверхностно. Акушерки нащупали довольно тугое обвитие и попросили тужиться, не ждать. Страх, животный ужас, наслаждение, потоки энергии, усилие, усиление, могучая сила, девичья слабость, обжигающие волны – все смешалось! – Саш, головка уже вышла, потрогай сама! Ну нет! Нет времени трогать. Иди сюда! Иди, мой хороший! Мое тело вздрогнуло и всхлипнуло, высвобождая второго ребенка. Макар лежал на боку, такой крупненький, мягкий, теплый. Он был синюшно-фиолетовым и не торопился «крякать». – С ним все нормально? – У него хорошее сердечко – посмотри сама, – говорили Катя и Света, оказывая мягкую помощь Макарке, поливая его водой и растирая. Я звала его по имени, он слышал мамин родной голос, слышал стук сердца и ощущал знакомый запах. Мягкая child-friendly-реанимация была настолько эффективной, что не прошло и минуты, как Макар подал голос и начал «жаловаться» мне, как он застрял и как сложно ему дались последние шаги перехода в этот мир. Он тут же порозовел, пуповина исправно питала малыша кровью и кислородом, транзиция происходила по всем законам мягкого рождения. Я перестала волноваться, наконец обмякла и начала наслаждаться тем, что ВСЕ ПОЗАДИ. Я запомнила каждую минуту и благодарила сына за помощь мне. Илья целовал меня и гладил малыша. Акушерки попросили вытужить плаценту, она вышла почти такой же крупной, как и Макар. Илья укутал сынишку и понес его в нашу спальню вместе с плацентой. Я спокойно поднялась, приняла душ, переоделась в сухую, красивую, специально подготовленную для послеродового периода пижаму с розами. Акушерки радостно объявили мне, что нет ни одного разрыва. Вау! Когда дошла очередь до взвешивания – все замерли: – Четыре килограмма двести пятьдесят граммов! Пятьдесят шесть сантиметров! Сашка, вот это подготовка! Ты молодец! Я вспомнила свои ежедневные масляные и фруктовые массажи, контрастные обливания промежности, занятия йогой, отказ от всего животного белка – мое тело отблагодарило меня возможностью родить крупного ребенка быстро, самостоятельно, без разрывов и других проблем. Мы лежали в кровати, смотрели на малыша – он был точь-в-точь как его сестра, только мальчик. Поразительное сходство! В спальню вошла заспанная Василиса. Ее комната находилась через стенку от ванной, но я делала все так спокойно и тихо, что ни няня, ни Василиса даже не проснулись. И вот в восемь утра мы знакомились с самым замечательным, добрым, мягким, чувствительным и ласковым мальчиком на Земле и слали его фотки родным и друзьям! Окситоциновое облако любви и привязанности пропитывало все вокруг. А ведь сегодня День семьи, любви и верности! В какой хороший день Макарка родился! Погодите, сегодня же вторник? Сегодня праздник?! Скорее включите мою новую песню! Из колонок компьютера заиграла песня группы Demo: Утро. Вторник. Лето.Сегодня праздник.А я дома – шлю приветы!В окна – волны света,По ним плыву я.Да, предела нету![4] Илюша тем временем приготовил праздничный завтрак с шампанским. За Светой зашли муж с младшим сынишкой и принесли мне букет гербер. Я завтракала в кровати, мы отмечали приход нового человека в мир. Подружки приезжали весь день. Моя сестричка Оксана, как было и с Василисой, примчалась первой, чтобы затискать новоявленный комочек. Все удивлялись тому, что Макар выглядел как двухмесячный малыш. Вечером второго дня нас навестили свекры с огромным букетом роз. Первые и последние цветы от них. Мы показывали им видео с родов, которое удалось заснять. Они плакали, глядя на мой труд. – Теперь я каждый год в этот день буду дарить тебе цветы! – сказал свекр. Мое сердце растаяло. Мне показалось, что теперь, видя мой труд и старания, они наконец-то изменят свое отношение…