Тут роль свою закончила Стена[30], И может хоть совсем уйти она[31]. Через полчаса после того, как обнаружили тело мертвого костоправа, в обычно тихий дом на площади сбежалась целая армия полицейских. Во главе с инспектором Гиллибрандом из полиции Олстеда они занимались поисками отпечатков пальцев, улик и любых зацепок, которые могли бы помочь раскрыть преступление. Полицейский врач, доктор Макарти, вынес предварительное заключение, что жертву убили. – Думаю, его вначале задушили, а потом повесили, – заявил он после первого осмотра. – Веревка не оставила бы таких отметин на шее. Хотя был ли Уолл жив или мертв, когда убийца его вздернул, – уже другой вопрос. Это покажет вскрытие. Гиллибранд осмотрел следы на шее трупа и усмехнулся. Инспектор был высоким худым брюнетом с темными глазами и свежим цветом лица, с непокорной растительностью на подбородке и над верхней губой. Порой ему приходилось бриться дважды в день, чтобы выглядеть опрятно, хотя и тогда кожа его сохраняла синеватый отлив. Тонкий красивый нос придавал ему сходство с герцогом Веллингтоном. Высокий лоб выдавал острый ум и широту взглядов. Инспектора любили подчиненные и уважало начальство. – Как давно, по-вашему, он мертв, доктор? – спросил Гиллибранд и осторожно потыкал пальцем в руку покойного, который теперь благопристойно лежал на диване. – Со вчерашнего вечера. Вероятно, уже сутки, насколько я могу судить. Надо думать, он съел свой ужин в обычный час, то есть в половине одиннадцатого, по словам его экономки. Если это так, когда я вскрою желудок, то смогу определить время смерти точнее. Трупное окоченение уже наступило, вдобавок труп провисел в петле слишком долго, что ухудшило дело. Я закончил осмотр, можете везти его в морг. Констебля Меллалью, чьи взволнованные бессвязные объяснения по телефону подняли на ноги и стянули в маленькую деревню все местные силы правопорядка, позвали с кухни, где он приходил в себя, и отправили за машиной «Скорой помощи». В Столдене ее заменял автофургон молочника, который за считаные минуты превращался в санитарный транспорт для нужд гражданского населения. Пока деревенский полицейский с важным видом деловито шагал по главной улице, местные жители пытались перехватить его и расспросить подробнее о событии, слухи о котором каким-то таинственным образом мгновенно облетели всю деревню. Публика из кабинетов и общего зала «Человека смертного» повалила на улицу встречать констебля. Некоторые сжимали в руках дротики, а иные – пивные кружки, словно готовились расположиться со всеми удобствами для долгой беседы. Но Меллалью отослал их прочь широким взмахом огромной ручищи: – Я не в том положении, чтобы делать заявления, и к тому же занят важным делом. Дайте мне пройти… Раньше в Столдене не случалось убийств, и небывалое происшествие всполошило и озадачило всех. Неразговорчивость констебля не прибавила ему симпатии со стороны жителей деревни, и, когда толпа расступилась, чтобы дать ему дорогу, послышался недовольный, обиженный ропот. – Что, черт возьми, нашло на Билла Меллалью? – проворчал Сэм Маттерс, прежде чем повести свою компанию обратно в паб, к пивным кружкам и дротикам. – Что толку держать полицейского у себя в деревне, если не можешь узнать у него последние новости? Разве это нормально, разве справедливо, что мы должны ждать утренних газет, как все прочие? Ведь дело приключилось в нашей деревне, верно? Публика одобрительно загудела. Тем временем реквизированный автофургон превратился в санитарную карету, констебль Меллалью с важным видом уселся за руль и торжественно повез труп костоправа в Олстед. Гиллибранд коротко допросил миссис Эллиот, прежде чем покинуть дом. Она повторила историю, уже рассказанную деревенским констеблем. – Мистер Уолл вел себя как обычно, когда вы уезжали вчера? – Да. Он выглядел веселым и пожелал мне хорошо провести время. – Вы считали его добрым хозяином, миссис Эллиот? – Да, сэр. Лучшего и пожелать… – Глаза женщины наполнились слезами. – Многим в наших краях будет его недоставать. – Почему же? – Ну, хотя он и не был дипломированным врачом, как вы бы сказали, однако лечил людей ничуть не хуже иных докторов. Знаете, он брался за все, вот разве что не оперировал, скальпелем никого не резал… – И лекарства прописывал? – Да. Гомеопатические средства. В прежние времена, когда доктор Тейлор практиковал в деревне, люди охотно шли к ним обоим. Работы им доставалось примерно поровну. Только доктора Тейлора звали в самых тяжелых случаях, когда больные мистера Уолла оказывались при смерти. Старому доктору это не нравилось, но он мирился. Тейлоры лечили здесь людей с давних пор, едва ли не дольше, чем Уоллы. Практика переходила от отца к сыну. И хотя семьи не водили дружбы, ведь Тейлоры были учеными докторами, а Уоллы, как иные говорят, знахарями, они уважали друг друга. И вам следует отнестись к Уоллам с уважением, сэр. – А кто теперь местный врач? – Доктор Китинг. Он ненавидел мистера Уолла. Мистер Уолл знал об этом и посмеивался. Неудивительно, что доктор его терпеть не мог. Видите ли, когда старый доктор Тейлор умер, а его практика перешла к чужаку, многие пациенты стали ходить сюда. Мистер Уолл обычно говорил, что захватил бо́льшую часть больных, а заодно и добрую славу старого Тейлора. Понятно, что доктор Китинг затаил обиду. К тому же эти двое сильно повздорили, и вся деревня об этом знала. Малышка Мэри Селби, едва мать отвернулась, хотела забраться на стол, но упала и сломала ключицу. Девочку отвели к доктору Китингу, только тот не заметил, что кость сломана. Ребенок мучился от боли, лучше не становилось, и отец обратился сюда. «Кто ее лечил?» – спросил мистер Уолл, после того как осмотрел девочку. «Доктор Китинг», – ответил отец. «У вашего ребенка сломана ключица. Еще неделя – и девочка осталась бы калекой на всю жизнь». Мистер Уилл сломал неправильно сросшуюся кость и вправил ее заново. Об этом случае заговорила вся деревня, и вскоре доктор Китинг явился к нам и закатил страшный скандал. Однако ничего путного он этим не добился, только еще больше пациентов перешло сюда. – А были у мистера Уолла враги в здешних краях? – Ну, «враги» – слишком сильно сказано. Конечно, местные врачи терпеть его не могли, это верно. Люди приезжали сюда издалека, за много миль. Даже из Лондона. В те времена, когда были живы и первый мистер Уолл, и второй, к ним стекался народ со всей страны, но теперь стало больше костоправов, так что можно найти помощь поближе к дому. И еще мистер Уолл был злым на язык, как его отец, а до него – дед. Мог наговорить лишнего. Уж если его выводили из себя, рубил сплеча, не молчал. Конечно, людей это задевало, но обиды забывались, когда лечение помогало. Особенно не терпел он дураков, сэр. – В ваше отсутствие мистер Уолл вел прием пациентов? – Да. Как правило, больные сидели в маленькой комнатке по другую сторону холла, туда ведет боковая дверь. Ее обычно не запирали, в нее и входили пациенты. Когда заканчивал сеанс, хозяин выпускал больного через парадную дверь, просовывал голову в приемную и объявлял: «Следующий». – Сегодня вечером, когда вы вернулись, боковая дверь была заперта? – Да, сэр. – Однако ключа в замке нет. – Он на гвозде над дверью. Понимаете, ключ не держался в скважине, часто падал, оттого что дверь постоянно открывали и закрывали, вот мы и стали вешать его на гвоздь. – Экономка показала детективу место для ключа и вдруг воскликнула: – Глядите-ка! Вот ключ, который мы никак не могли найти. Ключ от кабинета. При осмотре замка в выбитой двери комнаты, где встретил свою смерть Уолл, ключа не нашли, и полиция решила, что преступник унес его с собой. – Вы уверены, что обнаружили боковую дверь запертой, когда вернулись, миссис Эллиот? – Да. – Наверное, преступник побывал в приемной после того, как убил мистера Уолла, затем вышел через парадную дверь и захлопнул ее за собой. – Вам что-нибудь еще понадобится, сэр? Я не в силах остаться тут на ночь, поеду к сестре. Мне нужно успеть на последний автобус до Слиби. – Думаю, на сегодня это все. Спасибо, миссис Эллиот. Кстати, вы известили родственников мистера Уолла о случившемся? У него есть близкие? – Только племянник. Доктор Джон Уолл. У него практика где-то в Лондоне. Мы отправили ему телеграмму, попросили приехать. – Значит, среди Уоллов нашелся по крайней мере один не знахарь, верно? – Да. Когда мистер Мартин Уолл, брат хозяина, что умер три года назад, еще практиковал здесь вместе с братом, он заявил, что не допустит, чтобы его сын терпел нападки из-за своей профессии, и отправил юношу в больницу получать диплом и степень. Мистер Джон славный человек. Он хирург-ортопед. В этой семье врачебный дар и мастерство передаются по наследству, сэр. – Похоже, вы знаете всю их историю, миссис Эллиот. – Я давно служу этой семье: с тех самых пор, как потеряла мужа в войне с бурами. – Неудивительно, что вы знаете о них все! – Да. Редкие люди, таких хозяев еще поискать надо. Наверное, теперь уйду на покой, я ведь получаю приличную ренту. Когда мне исполнилось шестьдесят, мистер Натаниел назначил мне пожизненное содержание. «Нет надобности ждать, пока вступит в силу мое завещание, миссис Эллиотт, хотя надеюсь, что вы останетесь со мной до конца моих дней» – вот как он сказал. Мистер Уолл всегда был добрым и внимательным к людям. Я не слышала, чтобы какой-нибудь другой хозяин проявил такую заботу… – Я тоже, миссис Эллиот. Ну, вам надо спешить к автобусу, я запру тут двери. Всего доброго. Когда экономка ушла, Гиллибранд закурил трубку и неспешно прогулялся по комнатам первого этажа огромного пустого дома. Кто мог так жестоко расправиться со стариком, который считался всеобщим благодетелем? Конечно, у старого холостяка могут быть свои мрачные секреты, тем более когда дверь его кабинета открыта для всех и целыми днями бродят туда-сюда самые странные личности. Нужно будет утром в присутствии поверенного покойного проверить содержимое запертого стола и сейфа, подумал детектив. Одному Богу известно, что там хранится, какие тайны. Если старик записывал истории болезней своих пациентов, они могут представлять интерес. Рабочий дневник и банковские книжки тоже следует внимательно изучить. К этому делу нужно подходить осмотрительно, с большой осторожностью, ведь здесь, в сущности, не за что зацепиться, и вдобавок мы можем оказаться в щекотливом положении. Например, вполне вероятно, в деле замешаны несколько врачей – те, что стали заклятыми врагами старого Уолла, поскольку тот практиковал нетрадиционные методы лечения. Надо поговорить об этом с шефом. Возможно, следует привлечь к расследованию кого-нибудь со стороны: он сможет свободно задавать вопросы и не опасаться, что, когда назовет имя убийцы, поднимется волна возмущения. К тому же сотрудники из Скотленд-Ярда поднаторели в подобных делах. Что до него самого, он не прочь поработать с уважаемым коллегой из Лондона. Они не гонятся за славой, канитель тянуть не любят, а местная бюрократическая волокита и предвзятость им нипочем. Когда Гиллибранд открыл дверь, чтобы выйти, на улице уже стемнело. Он уже собирался запереть замок, как вдруг зазвонил телефон. Что на сей раз? Детектив поспешил обратно в дом и схватил трубку. – Это мистер Уолл? – Нет. А кто его спрашивает? – Мистер Слоукомб с фермы «Ред дайк». Попросите мистера Уолла приехать как можно скорее. Моя дочь упала с лестницы – похоже, дело серьезное… – Мне очень жаль, но вчера мистер Уолл умер. Вам придется обратиться к кому-нибудь другому. Фермер на том конце провода ахнул, горестно застонал, и связь оборвалась. Гиллибранд повесил трубку на рычаг и подумал, что многие люди в здешних краях потеряли доброго друга по вине коварного убийцы. Глава 3. Литтлджон Превосходная штучка, заверяю вас словом, и превеселая![32] Гиллибранд встречал лондонский поезд в Олстеде с тревожным чувством, ведь он понятия не имел, что за человек прибудет из Скотленд-Ярда. Но когда инспектор Литтлджон спрыгнул с подножки, нашел своего коллегу и сердечно пожал ему руку, страхи Гиллибранда рассеялись. Человек мгновенно завоевал его симпатию. Дружелюбный, дело свое знает и не задается, подумал инспектор Гиллибранд, и был прав. Мужчины говорили на общие темы, пока не доехали до полицейского участка. Там за чашкой чая местный страж закона коротко изложил Литтлджону обстоятельства трагедии. – Случай непростой, – произнес Гиллибранд и передал кисет новому товарищу. – Речь идет о смерти Натаниела Уолла, костоправа, человека известного в здешних краях. Вчера вечером его нашли в кабинете мертвым. Как показала медэкспертиза, вначале Уолла придушили, а затем – повесили на конструкции из веревок и блоков, которую он использовал в работе. Судя по содержимому желудка и с учетом времени, когда Уолл обычно ужинал, его убили накануне вечером, около одиннадцати. – Полагаю, он ужинал всегда в одно и то же время – хоть часы по нему проверяй? – спросил Литтлджон. – Да. Он был холостяком и жил с пожилой экономкой. Раньше у них работала еще девушка, приходящая прислуга, но она вступила в женский вспомогательный корпус, а ей на замену пока никого не нашли. Миссис Эллиот, экономка, утром в день трагедии поехала навестить сестру и осталась у нее ночевать. Вернулась вчера вечером и обнаружила, что дверь кабинета заперта. Такого раньше не случалось, женщина встревожилась, позвонила местному констеблю, и тот выломал дверь. В кабинете за закрытыми шторами висел на своем устройстве для вытяжения костей мертвый и уже окоченевший старый Уолл. – Сколько ему было лет, Гиллибранд?