Мы вздохнули и стали подписывать, не глядя. Боюсь, когда-нибудь я подпишу так соглашение о немедленной продаже своих органов. — Теперь вам в костюмерную. Прямо по коридору, второй поворот направо, третья дверь слева. Там внутри направо, а потом — налево. Удивительно, но мы сразу нашли костюмерную. Ладная казашка средних лет с карминовыми губами, что очень ей шло, скрылась между рядов вешалок и вернулась с мохнатыми костюмами. Я натянул лохматые сапоги и стал сам себе напоминать собаку, переодетую человеком. Потом кое-как влез в толстенную дубленую куртку с капюшоном. Когда вынырнул из-под всех этих шкур, увидел Иришку. На ней была широченная малица (или как там это называется), расшитая бисером, меховые сапожки, поперек лба — бисерная повязка. Ирка приплясывала перед зеркалом, пожимая плечами, двигая шеей, как солистка чукотского ансамбля. До того как Ирка пошла на курсы бухгалтеров, она пыталась сделать карьеру танцовщицы. Почти всю свою жизнь Иришка танцевала, то в кружках, то на курсах, то в танцевальной школе. Она все время танцует по любому поводу и без. Казашка одобрительно посмеивалась. Тут вошел парень с дредами и тоже уставился на Ирку. Иришка смутилась, перестала танцевать и стала застенчиво разглаживать опушку капюшона. — Вот, — сказал парень, протягивая казашке золотые пояса с пластмассовыми самоцветами, яркими и крупными, как вынутое из формочек желе, — только эти нашел. — Но это же от «Али-бабы»! — А че делать? Других все равно нет. — Ну, одевай! — вздохнула казашка. Парень наложил пояс поверх моей черной кухлянки (или как она там называется) и стал застегивать сзади. — Да не затягивай ты сильно, — сокрушенно сказала казашка, — а то они, ей-богу, как хлопушки на елке или конфетки. Их же олени засмеют! Парень послушно ослабил на мне ремень и скрепил его сзади. Потом проделал то же самое с Иркой. Мда! Без пояса было как-то лучше. Я хотел было это сообщить, но парень опередил меня: — Пояса ни в коем случае не снимайте. У вас это и не получится — просто по инструкции я обязан предупредить. Когда время закончится, мы вас за них вытянем. Все ясно? — Ясно, — ответили мы вразнобой. — Тогда пошли! И мы двинулись в тяжелых зимних одеждах по жаркому закулисью сказочного мира следом за парнем. Пришли в коридор, расписанный (весьма неплохо) северными мотивами в духе Рокуэлла Кента. Там были нарисованы снега в небесно-голубых тенях, яркое небо, дружелюбные эскимосы и собаки с хвостами колечком. Коридор упирался в бутафорский чум. Из-за занавесок приятно тянуло холодом. Парень спросил: — Вам синопсис читали? — Чего? — Ну, сказку знаете? — Нет. — Тогда слушайте. Он встал подальше, чтоб на него не дуло, и начал: — Месяц влюбляется в Девушку и хочет забрать ее к себе на небо. Так, это вам не надо… Этого у вас не будет… Вот: Девушка прячется в чуме, принимая облик предметов домашнего обихода. Но это не кажется ей достаточно надежным. Тогда она принимает облик костра. Месяц ее не узнает и начинает искать. Девушка дразнит Месяц. Месяц устает от поисков и становится тонким и слабым. Девушка связывает его и отпускает в обмен на обещание вернуться на небо и отмерять время. С тех пор на Земле наступает порядок. Как-то так. Тут в кармане у парня заиграла музыка из «Деревни дураков». Он достал телефон и приложил к уху: — А! Счас буду! — и махнул нам рукой: вы проинструктированы, заходите, мол. — Эй, — спросил я, — а где шлем виртуальной реальности? Где шапочка с электродами? Парень спрятал телефон в карман. — При помощи компов мы только следим за вами и вытягиваем, когда оплаченное время закончится. Ну, есть еще пара спецэффектов. А так у нас все взаправду. То есть, наоборот, не взаправду. Ну, в общем, забавно будет: вы увидите! И он зашагал прочь по коридору. Мы с Иришкой взялись за руки и пролезли под полог. Снежная равнина простиралась до горизонта. Грудь наполнял ледяной кристально-чистый воздух. Я и не представлял, что воздух может быть таким чистым. Ноздри слипались от мороза. Звезд на небо набилось, как народу в метро в час пик. Еще одну при желании, может, и удалось бы втиснуть, но две — уже нет! Небо было то ли черно-серебряным, то ли серебряно-черным. Заснеженное поле блестело еще ярче. Снежинки сверкали и горели. «Все снежинки по сугробам улеглись, все снежинки огонечками зажглись» — ясно припомнилось строчка из детского стишка. Я стоял по колено в кустарничке. Одна темная ветка пробиралась среди других, осыпая иней. Я пригляделся и понял, что это некто двуногий, с оленьими рогами, с мешком за спиной, что-то подбирает с земли и кладет в мешок. «А вдоль по лесу идет сатана, и собирает свежие души» — услужливо подсказала память. У меня сегодня что — вечер поэзии или вечер воспоминаний? По лесу! Тут до меня дошло, что я стоял не в кустах, а посреди леса — по колено в деревьях! Я был громадным! Но видел все как бы сквозь светящуюся мглу. Что это? Пар от дыхания? И тут меня осенило: я же Месяц! Я вижу все сквозь собственный свет! Моя сияющая голова висит на фоне звезд! А тело должно быть темным, как у кукловода. Точно — темное! Тут я увидел маленькое самостоятельное деревце — оно двигалось по сияющей равнине и казалось серым среди снежного сверкания. Месяц обладал воистину эльфийским зрением. Деревце оказалось никем иным, как рогами северного оленя, а на спине у которого сидела… Иришка! Теплая волна любви и нежности захлестнула меня. Я захотел поднять Иришку высоко-высоко в небо, что бы и она могла полюбоваться всей этой красотой. — Иришка! — крикнул я, и от моего громового голоса зашатались деревья в лесу и осыпался иней, и вьюга понеслась по равнине, на миг закрыв от меня Иришку. Я же великан! Как бы не причинить Ирке вреда ненароком. Я сделал гигантский шаг, перешагнул через деревья, и двинулся следом за любимой, уменьшаясь на ходу. Впечатление было как при спуске на парашюте. Не то, что бы я когда-либо прыгал с парашютом, но думаю, что ощущения примерно те же. Здорово у них тут все устроено! Хочешь — становишься больше, хочешь — меньше! Вначале мои шаги представляли собой котлованы, далеко разбросанные друг от друга. Пока я шел, ямищи превращались в ямы, потом в ямки; расстояние между ними уменьшалось, и пока я приноравливался ко все углубляющемуся снегу, да оглядывался на собственный след, да наслаждался плавным спуском, Ирка на олене ускользнула от меня, как черепаха от Ахиллеса. На подходе к чуму я уже барахтался в снегу, потому что стал размером с рукавицу, не больше. Тяжело соблюсти масштаб на открытой местности, без ориентиров. Пришлось подрасти немного, прежде чем встретиться с Иркой. Не хватает еще, чтобы она затискала меня, как котенка. А она может! Пока я регулировал свой рост, из чума выплыла Ирка. Но какая! Она, конечно, танцевала. Но как! Она парила над снегом, касаясь его пушистым сапожком, волосы летали вокруг, как хвост белого павлина, как метель, перемешанная со звездами. Я только руками всплеснул. Она покружилась и юркнула в чум. Очарованный, я полез следом, проваливаясь по колено, и только мельком успел удивиться, какая у меня огромная тень — словно я по-прежнему оставался великаном. Кое-как стряхнув снег, вошел в чум. Как же мне повезло, что Ирка меня любит! Стоило побывать в сказке, чтобы полюбоваться на такую красоту. В чуме Ирка покружила еще немного в виде метелицы, потом исполнила балетную пантомиму на тему «домашней утвари». Я хохотал, глядя, как потешно она изображает тазик, надув щеки, а потом и в самом деле превращается в медную мультяшку с лукавыми глазенками; или как томно раскидывается среди шкур, сама — шелковистый мех. Ах, Иришка! Больше всего мне хотелось схватить и зацеловать ее. Но Ирка со своей новой сказочной гибкостью увернулась и продолжила танец, по спирали приближаясь к костру в середине чума. Она легко ступила в огонь и заплясала в пламени как заправская саламандра. При этом она менялась, обзавелась подобием цыганских юбок (ножки мелькали быстрее языков огня), а от талии и выше вытянулась вверх, стала тонкой, как струйка дыма, и пепельно-голубой. Прозрачные волосы вытянулись в отверстие над очагом. Она принялась крутить аляповатый защитный пояс на талии, как хула-хуп, выбивая при этом ногами ирландскую чечетку. Я хлопал в такт в полном восхищении. Ну, кто еще так может, кроме Ирки! Вдруг в отдушину над ее головой просунулась черная лапища и выдернула Ирку из чума и из обруча. Обруч упал в костер. Я отфутболил из огня девайс, попытался схватить Ирку за бесплотные юбки, но это было все равно, что ловить солнечных зайчиков. Выскочил наружу, чтобы успеть увидеть уменьшающееся световое пятно на фоне звездной тверди. Эй! Что за отсебятина? В синопсисе такого не было! Или это бонус за танец? Так или иначе, я в сказке. Надо идти добывать любимую. Ну почему нам нельзя было просто поваляться на шкурах в чуме или погулять за ручку по визжащему и поющему чистейшему снегу? Неймется этим сценаристам! Огляделся в поисках подсказок, и тут на небе возникло бледное зарево. Наверное, северное сияние! В зареве постепенно сформировалось лицо офисной девушки: — Внимание! Просьба ко всем оставаться на своих местах. Возникли незначительные неполадки. Все оставайтесь на своих местах. Опасности нет. Неполадки скоро будут устранены. Все оставайтесь на своих местах. — Ага, скоро! — прокомментировал на заднем плане голос, которому явно не полагалось быть услышанным. — У них сервер рухнул. А там Максик с Антоном дежурят, оба уже бухие — напраздновались по самые уши. И тут до меня стало доходить. Вначале медленно, но когда дошло окончательно, меня прошиб холодный пот. Рано или поздно они починят этот свой сервер, выдернут меня за пояс с блестяшками, а Ирка останется на ночных снежных равнинах под серебряными небесами, потому что ее пояс — вот он — у меня в руке. Хорошо, если у них есть спасатели — в договоре наверняка это прописано, но я его не читал. Даже если есть, сегодня — новогодняя ночь, а спасатели — тоже люди, и наверняка празднуют. Кажется, надо всерьез выручать Ирку. Я попытался стащить с себя пояс, но парень застегнул на совесть — мне удалось лишь повернуть его замком вперед. Тогда я стал понемногу вытягивать из-под пояска шубу и преуспел. Хуже всего пролезала меховая опушка на подоле, но я и с этим справился, изрядно ее пообтрепав. Теперь обруч болтался на талии поверх джинсов, и я кое-как из него вылез. Ну вот. Меня не смогут вернуть отсюда прежде, чем я найду Ирину. Я вернулся в чум, нашел сыромятный ремешок, повесил оба обруча на шею под полушубок, и вышел наружу. Прежде я все время смотрел вверх и не заметил огромных ям в снегу возле чума. Такие же следы оставлял я, когда был великаном. Но к жилищу-то я подошел уже гномиком. Следы были не мои! Они уходили в степь (или в тундру — как это у них называется) и обрывались, словно гигант исчез или взлетел вертикально. Я вспомнил тень, которую принял за свою. Итак, Ирку унес антропоморфный великан с черной лапищей. Что делать-то будем? Я стал увеличиваться. Не получилось. Дурацкое чувство: будто толкнул знакомую дверь, а она — заперта. Еще раз попробовал, но только надулся как индюк. Не то я слишком поторопился снять пояс, не то без компьютерной поддержки спецэффекты не работали, но я лишился суперспособностей. Надо бы обратиться к админу, но как его найти? Я вытащил из кармана из-под местной спецодежды телефон. Толку-то! Конечно, он здесь не ловил. Сигнал на нуле.