- Матвей, прошу, выслушай меня. - Хорошо, - обречённо ответил Матвей. Он знал,о чёмпопросит Милана, и знал,чтоон ей ответит. - Матвей, забери меня с собой, пожалуйста! Я не хочу возвращаться домой. Подожди, не отвечай, дослушай! Она почувствовала, как он готовится ответить, и накрыла его рот своей ладошкой. Матвей взял её руку в свою и прижался к ней губами. - Ты же отомстил, Матвей? Сделал всё, что планировал? А значит, должен успокоиться и забыть о моём отце и об Ольге. Иначе происходящее не имело бы смысла. А если ты отомстил, то можешь относиться ко мне по-другому теперь? Не как к дочери моего отца, а как к твоей женщине. Я же твоя женщина? - Моя, - Матвей был не в силах отказаться от этого определения Миланы. - И ты мой, Матвей, только мой! Я чувствую. Зачем усложнять? Мы должны быть вместе всегда. - Ты сама не понимаешь, о чём говоришь, Милана. Это на словах всё кажется легко. А на деле ты совсем не представляешь себе эту жизнь. - Мне и не нужно её представлять, Матвей! Для меня имеет значение только одно: будешь ты рядом или нет. Остальное лишь частности, смена декораций. - Нет, Милана. Оставшись со мной, ты будешь полностью лишена привычного круга общения, лишена всего, чем живёшь. Родителей, братьев, друзей, учёбы... - Матвей, ты совсем тупой? - вырвавшись, Милана приподнялась на локте и возмущённо уставилась на Матвея. Сейчас она как никогда походила на совсем юную девчонку. - Я люблю тебя и живу только тобой! Ну вот, теперь ему на смертном одре будет, о чём вспомнить, и отчего сердце будет сладко ныть даже через сто лет, как у последнего романтика и слюнтяя. Однако нельзя слишком серьёзно относиться к словам Миланы. Категорически нельзя. Ещё бы самого себя в этом убедить, но ведь опять ничего не получится. - Милана, тебе это только кажется. Это довольно распространённое явление в ситуациях, подобных нашей... - Матвей, давай не будем, пожалуйста? Я не безвольная овца, и не шей мне тут стокгольмский синдром! Я прекрасно знаю, чего хочу. И знаю, что ты тоже хочешь этого. Признайся! - Милана, мне не в чем признаваться, - собрав волю в кулак, твёрдо сказал Матвей. Если он немедленно не возьмёт себя в руки, она, пожалуй, заставит его согласиться. А этого допустить никак нельзя. Лучше сразу пойти и отдать свою жизнь в руки её папаши. - До сих пор всё шло по заданному мною сценарию, и продолжаться будет так же. - Матвей, скажи честно, ты меня любишь? - Милана, я не собираюсь вести беседу в подобном ключе. - Не собираешься? - Нет. - Ты обещал. Ты обещал ответить на любой мой вопрос, кроме одного. - На этот я тоже не отвечу. - Матвей! - Милана, всё, спи. Я не стану говорить на эту тему. Я всё сказал тебе. - Трус, - почти с ненавистью прошипела Милана. - Жалкий трус! Ловко выбравшись из кровати, она накинула халат и почти выбежала из спальни. Сначала Матвей остался лежать. Ему не хотелось бежать вдогонку, ведь тогда нужно будет продолжать разговор. Пусть побудет одна. Вообще, лучше пусть сердится на него и считает его последним подонком. Так ей легче будет выкинуть его из головы... и из сердца. Однако, когда Милана не появилась в спальне через полчаса, Матвей начал беспокоиться. Ещё сильнее он разволновался, когда не обнаружил её в доме. Ночью было довольно прохладно, а она в одном халатике. Схватив с дивана в гостиной плед, Матвей бросился в сад. К счастью, уже начинался рассвет. Заметив Милану в беседке, Матвей вздохнул с облегчением. Девушка сидела, обняв колени, и смотрела прямо перед собой. Она была босиком. Когда Матвей подошёл, Милана заглянула в его лицо, но, видимо, не обнаружив там того, что искала, отвернулась и безжизненно сказала: - Прости меня. Я больше не буду затевать этот разговор, Матвей! Я не хочу, чтобы остаток времени, отведённого нам, мы провели в спорах, ссорах и недопонимании. Поступай как знаешь. Но пожалуйста, помни всё, что я сказала сегодня. Я буду до последней секунды надеяться на то, что ты передумаешь. Матвей приблизился, укутал Милану пледом, сел рядом и усадил девушку к себе на колени. Он чувствовал её тёплое дыхание на своей шее. Милана ничего не говорила и даже не плакала. Сначала чуть-чуть дрожала, но потом, отогревшись, начала засыпать. Матвей долго не решался встать, чтобы не потревожить её сон. Сидел в беседке целый час, прижимая к себе драгоценную ношу. Потом осторожно встал и пошёл к дому. Милана так и продолжала спать, когда он уложил её в кровать, накрыл одеялом и сам устроился рядом. ... Через два дня Матвей разбудил Милану рано утром и сообщил, что они выезжают через пятнадцать минут. - Подожди, Матвей! Почему сегодня? - Милана очень испугалась, она была в панике. - Ведь две недели истекут только завтра! - Мы выезжаем через пятнадцать минут, Милана. Я изначально всё планировал именно так. Прошу, пожалуйста, не задерживай меня. Это очень важно. Матвей был полностью одет, а у входной двери стояла дорожная сумка с его вещами. Там же были вещи Миланы. - А продукты? Холодильник? - глупо спросила Милана, как будто это имело какое-то значение. Сердце колотилось, как бешеное, а горло сдавило так, что было трудно говорить. Умом Милана понимала, что Матвей поступает правильно, опережая события на целые сутки, так будет лучше и безопаснее, но сердце готово было надорваться и совсем остановиться от отчаяния. - Не переживай, я позаботился обо всём. Матвей посмотрел на часы. Он выглядел отрешённым и абсолютно равнодушным. Никогда ещё Милана не видела его таким. Кивнув, она быстро встала и, не обращая внимания на собственную наготу, пошла в туалет и в душевую. Милана старалась не думать и не чувствовать. Её основной целью в данный момент было не расклеиться. Не расплакаться при Матвее, не устроить истерику. Зачем, если он всё решил? А у неё будет ещё время поплакать, ведь впереди целая жизнь. Жизнь без Матвея. Милана знала, что никогда не станет разыскивать его, чтобы не подвергать опасности. И не только поэтому. Да, он использовал её, и он последователен до конца. Но морально растоптать себя Милана не даст. Она не безвольная жертва обстоятельств, нет! Она сама себе хозяйка. И она обязательно справится. Весь путь они проделали молча, и чуть больше, чем через полчаса, машина Матвея остановилась на отвороте к коттеджному посёлку, в котором жила Милана. Было ещё очень рано, и посёлок казался полностью погружённым в сон. Матвей вышел из машины, достал вещи Миланы и открыл перед девушкой двери. Он очень спешил, потому что панически боялся дать слабину и передумать. Милана, поняв, что программой не предусмотрено даже нормальное прощание, сама выбралась из машины и подошла вплотную к Матвею. - Какие у тебя безжизненные глаза сейчас, - тихо заговорила она. - Никогда не видела у тебя таких глаз, и сейчас не хочу видеть. Радуйся, Матвей, ну же! Ведь всё получилось по-твоему, аж на сто процентов. Ты добился всех целей, которые ставил перед собой. Молодец, я тобой горжусь! Искренне надеюсь, что это принесёт тебе счастье и будет согревать тебя на протяжении всей твоей долгой жизни. - Прощай, Милана, - сухо сказал Матвей. Не выдержав, она схватила его за воротник и даже на цыпочки привстала, чтобы приблизиться к его бледному лицу. - А я до последней секунды надеялась, Матвей, как и обещала. Но сейчас я скажу тебе "Прощай!" Только сначала ты скажи, что не любишь меня. Отвечай! Ты обещал ответить, хватит быть трусом! Ты не любишь меня? - Прощай, Милана, - высвободившись, Матвей отвернулся и быстро пошёл к машине. - Трус... - вслед ему прошептала Милана и, не дожидаясь, пока он уедет, отвернулась и пошла к посёлку. А ещё через час все сотрудники службы безопасности Решетникова тщетно искали Матвея. Милана спокойно сидела в гостиной, в кругу семьи. От осмотра врачей она категорически отказалась. Отец сам, лично, изучал содержимое дорожной сумки Миланы. Он почти сразу обнаружил большой плотный конверт, предназначенный для него. Получив искомое, Валерий закрылся в кабинете и уже там прочитал письмо, написанное Беловым. Помимо обещанных оригиналов компрометирующих документов, в конверте лежали два накопителя. Один Валерию был уже знаком, а второй он видел впервые. Вставив вторую флешку в ноутбук, Валерий похолодел. То, что он там увидел, поставило жирный крест на его мечте разделаться с Беловым. Развернув лист бумаги, прилагающийся к накопителю, Валерий прочитал, едва сдерживая ярость, порождённую абсолютным бессилием и невозможностью повлиять на ход событий: "Всё, что обещал, я тебе отдал, Валера. Однако я изначально показал тебе не всё, что у меня есть на тебя. Самое интересное предпочёл пока оставить только для личного использования. А что поделать, Валера? Мне нужна страховка. Можешь верить моему слову, пойми, что лично для меня выгоднее его сдержать, и остаться живым и невредимым. Если ты не будешь преследовать и искать меня, а также если я не сгину бесславно и бесследно от рук твоих соратников, наш с тобой маленький секрет больше никто никогда не узнает. Ведь остальных свидетелей в живых давно нет, ты позаботился об этом. Прощаюсь, Валера. Искренне надеюсь, что навсегда". - Чёрт с тобой, - сквозь стиснутые зубы процедил Валерий. - Живи, ублюдок! Но только держись подальше от меня и от моей семьи! Милана не помнила, как прошли первые сутки после её возвращения домой. Она вообще не чувствовала себя живой, хотя двигалась, разговаривала со своими родными и даже делала вид, что улыбается. Всю ночь она провела без сна, глядя в окно. И лишь на следующий день начала разбирать свою сумку. Среди её вещей лежала абсолютно новая упаковка с ажурными чулками. Милана никогда не носила чулки, потому прекрасно знала, что найденная вещь ей не принадлежит. Отец, который в общем и целом следил за тем, чтобы дочь всегда выглядела прилично и пристойно, конкретно каждой вещи Миланы учёта никогда не вёл, потому и не обратил внимание на чулки. Возможно, решил, что это колготки или нечто вроде гольфов. Милана заперла двери в комнату и начала быстро распаковывать странную находку. Внутри, помимо остального содержимого, оказалась записка. "Милана, я знаю, что сейчас ты меня ненавидишь и презираешь, а значит, я добился своей цели. Просто поверь мне как человеку, который намного старше и опытнее тебя: это всё к лучшему. Возможно, сначала наши отношения и держались бы за счёт чувств, но потом, спустя время, ты не простила бы мне того, что я стал причиной твоей разлуки с семьёй, друзьями, привычной средой. Ты должна получить образование, встретить настоящего, достойного человека (не Антона Русецкого, а того, кого полюбишьты сама) и построить счастливую семью. Я надеюсь на тебя, не подведи! Твой Матвей". - Я думала, что уже встретила такого человека, - прошептала Милана. - Но ты оказался презренным трусом и обманщиком. Ведь ты обещал, но так и не ответил на мой главный вопрос, Матвей! Конец первой книги. Продолжение следует.