– Не важно, – роняю глухо. – Кто прислал? Нервный смешок вырывается из горла. – Ты серьезно, Богдан? – сокрушенно мотаю головой. – Больше ничего не скажешь? – Ничего не было, – твердо заявляет он. – Нечего тут говорить. – Не похоже. Забираю у него телефон, прячу в сумку. Прикладываю всю волю, только бы не разрыдаться прямо тут. Предательский слезы подступают к горлу, буквально душат. – Аля… От того, как он обращается ко мне. От его голоса. От тона. Меня практически взрывает. Разбивает на осколки. Рвано глотаю воздух, но чувствую себя так, точно кислород не добирается до легких. Горьким комом забивается во рту. – Это ничего не значит, – чеканит Богдан. – Так ты, – нервно кусаю губы. – Ты не знаешь ее? Видишь эту девушку впервые? – Знаю, – говорит Гром. – Но вчера у нас ничего не было. – А когда было? – меня захлестывает истерика. – Позавчера? Или перед нашей поездкой на мост? – Ты должна мне верить. – Должна? – Я бы никогда не стал тебе изменять. – Да? – вскидываюсь. – Так ты не считаешь это изменой? – Я же сказал, – заключает мрачно. – Ничего не было. – Твой телефон был отключен. Всю ночь. Я думала, ты работаешь, а ты поехал на вечеринку к друзьям. – Так вышло. Его короткий ответ бьет по больному. – А что еще вышло? – бросаю. – Та девушка случайно оказалась у тебя на коленях? Вы случайно поцеловались? Уснули на одном диване? – Я заехал к другу, – выдает Богдан. – Сам не помню, как отключился. Утром проснулся не один. Но черт побери, я эту девку и пальцем не тронул. – Ты же не помнишь, – нервно веду плечами. – Ничего. – Это бы запомнил. Он перегибается через стол и берет меня за руку. Крепко сжимает. Переплетает наши пальцы, как тогда, в ночь под звездным небом. – Черт, Аля, парень всегда знает, было что-то или нет, – продолжает Гром. – Я бы тебе не лгал. Не выкручивался. – Ты обнимал ее, Богдан, – сглатываю. – Вы целовались. Он молчит. Не отрицает. И этого достаточно. Стоит представить его с другой… те кадры ярко мелькают перед глазами. И каждый тот проклятый кадр убивает. Разламывает изнутри. Даже если они только целовались это все равно предательство. Не смогу принять. Физически не смогу. А вообще, поцелуй даже хуже, чем… Нет, все гадко. Омерзительно. Не хочу прокручивать это в голове. Отвращение пронизывает насквозь. Желудок сводит от мучительных спазмов. Вырываю пальцы из его ладони. Поднимаюсь. Вылетаю из кафе, прежде чем он успевает меня остановить. – Аля! – будто раскат грома вслед. На улице жуткий ливень. И я бросаюсь вперед, не глядя. В голове сейчас такой раздрай, что я не помню, где оставила машину. Рев мотоцикла доносится поблизости. И я бросаюсь в сторону автобусной остановки. Готова заскочить в первую подвернувшуюся маршрутку. Без разницы куда ехать. Потом разберусь. – Эй, осторожнее, – бросает мне женщина, которую случайно толкаю, чтобы успеть заскочить внутрь, прежде чем закроется дверь. – Простите… Прохожу дальше, цепляюсь дрожащими пальцами за стальной поручень и прислоняюсь щекой к стеклу. – Ты в порядке? – спрашивает меня женщина. – Ты что, плачешь? – Н-нет, – роняю тихо. – Это просто дождь. Зажмуриваюсь. Пытаюсь игнорировать боль. Стараюсь убедить себя, что все пройдет. Подумаю потом, когда приеду домой. Закроюсь одна в ванной комнате. Включу горячий душ, встану под струи, смою с себя этот ужасный день. Боялась влюбиться. Будто чувствовала. Доверилась – и пропала. Глупая. – Девушка, вы когда выходить собираетесь? – спрашивает водитель. – Уже на второй круг поехали. Рассеянно смотрю по сторонам, пробую понять, в каком районе нахожусь. – А центральный парк рядом? – роняю глухо. – Через три остановки. На улице до сих пор ливень, но мне уже недалеко. Выхожу из автобуса и направляюсь в сторону своего дома. Огромный черный байк перерезает дорогу. – Аля, – заявляет Богдан, снимая шлем. – Даже не думай от меня удрать. Не отпущу. – Пожалуйста, хватит, ты только хуже… – Что мне сделать? – спрашивает резко, вгрызается в меня пристальным взглядом. – Чтобы ты поверила? – Богдан… – Что? – обрывает. – Говори. – И ты сделаешь все? – поджимаю губы. – Абсолютно все, о чем я тебя сейчас попрошу? – Да. – Хорошо, – киваю. – Тогда прошу, исчезни из моей жизни. Его глаза буквально пропаливают меня. Как огонь. Рот крепко сжат. Дергается в судороге. Но Гром не произносит ни единого слова. Дождь хлещет по щекам, а я не чувствую холода. Богдан кивает. Слегка. Едва заметно. А после надевает шлем снова. Одна секунда – и меня оглушает рев мотора. Байк срывается с места. Исчезает вдали. Шагаю вперед. Трудно разобрать дорогу. Лихорадочная дрожь колотит тело, а внутри будто открытая рана.