– Рейна. – Если ты не был Благословенным, было обычным явлением выбирать нормальные имена, в которых был всего один слог. Но мать Рейны считала, что эти дурацкие правила нужны только для того, чтобы указать людям на их место – место внизу, у подножья Авентина. Поэтому у Рейны имя было чуть длиннее. Авентин был домом могучего народа, он был чем-то бо?льшим, чем просто округ. Это была крепость новейших технологий. Оттуда правили страной Хоуп. – Рейна значит дождь… – прокомментировал Ларк, пытаясь раскрыть смысл слова. Рейне не хотелось давать ему дальнейших объяснений на этот счет. – Я Ларк. – Рейна уже знала это, но промолчала. Он протянул ей руку. Это считалось устаревшей формой приветствия, которой сейчас всё чаще избегали. Так можно было заразиться. Рейна посмотрела на его ладонь, висящую в воздухе. И скрестила руки на груди. – Ты боишься моих микробов? Во время нашей схватки мы обменялись бо?льшим их количеством, чем люди получают при поцелуе. – Ларк поднял бровь вверх. Не микробы были причиной того, что она медлила. Это было просто незнакомое ей чувство – прикоснуться к кому-то. Она неуверенно протянула свою руку, их пальцы соприкоснулись, и она невольно вздрогнула. Когда она последний раз пожимала кому-то руку? Рейна не могла вспомнить, чтобы она вообще когда-либо это делала. Для нее было обычным делом оставаться невидимкой, тенью, которая исчезала так быстро, что никто ее не замечал. Просто призрак в темноте домов и башен. – Почему я никогда не видел тебя в школе, Рейна? – Я уже не хожу. – А, вот как. Если человек был привилегированной Единицей, он имел право посещать школу вплоть до своего совершеннолетия, чтобы позже подняться по социальной лестнице. Двойки учились до четырнадцати лет, если у них были хорошие отметки. Будучи Тройкой, человек учился до десяти: базовых знаний, как считало правительство, таким людям достаточно. Тройки. Люди, психическое или физическое состояние которых мешало им служить обществу. В большинстве семей считалось оскорбительным иметь Тройку в числе детей. Их часто прятали или выгоняли из дома. Существовали специальные методы внутриутробной диагностики, позволяющие выявить потенциальную Тройку. В случае выявления таковой женщины часто прерывали беременность. Тройки были отбросами общества. Именно поэтому мать Рейны написала это число на запястье – им легко можно было объяснить, почему Рейна бегала по улице, а не сидела за партой или была на работе. – Ты не похожа на Тройку, – сказал Ларк, нахмурившись. – По крайней мере, во время борьбы не была. – Ты уже и так слишком много обо мне знаешь. – Рейна изобразила улыбку в надежде, что парень поверит. Он не винил ее в том, что она одержала над ним победу. И не осуждал ее за плохие гены. Это было необычным для такого, как он, Единицы. – Я понимаю. В моей семье тоже есть Тройка. – Его глаза сканировали Рейну в попытке понять, почему она имеет такую низкую классификацию. – Ты больна? – Не переживай, ничего заразного, – ответила Рейна, когда Ларк начал вытирать свою руку о брюки. – И кто тут у нас теперь боится микробов? – Ты сказала, что родом из Лазурного берега? – Недавно переехала. – Ложь быстро формировалась в голове Рейны. Ее мать очень часто придумывала для нее новые личности. Она была очень дотошной в таких вопросах. Снова и снова они проговаривали очередную легенду, чтобы Рейна не делала ошибок. Потому что ошибки были бы для нее смертельными. Лазурный берег был большим регионом на юге, жители которого специализировались на водном сельском хозяйстве и рыболовстве. Это был потрясающе красивый район с многочисленными озерами и болотами, окруженными труднопроходимыми путями. Местные жили в маленьких деревнях на островах, частично передвигаясь на плотах. Их стихией была вода. В остальных регионах страны Хоуп шутили, что у этих людей нет твердой почвы под ногами. – Почему ты тогда приехала в Серый округ? Не лучшее место. Больные люди теряют здесь еще больше здоровья. – Он начал что-то подозревать. Рейна чувствовала это каждой клеточкой своего тела. На самом деле, они приехали в Серый округ из-за возможности находиться здесь анонимно. В Сером округе было много рабочих, много пустых домов и много грязи. Каждый боролся за свою собственную жизнь, и никому не было дела до других. – Моя семья занималась рыболовством, но после смерти отца нам становилось все сложнее выживать. Мы и другие рыбаки не смогли противостоять новым приспособлениям. Специальные дроны были разработаны для того, чтобы повысить эффективность округа. С их помощью у рыб не оставалось никаких шансов спастись, а рыбаки больше не могли соревноваться с машинами. – В Лазурном береге осталось очень мало работы. А на рыбную ферму сложно устроиться, будучи Тройкой. Поэтому нам пришлось продать лодку и переехать сюда, – сказала Рейна как можно более беззаботно. Многие люди из таких регионов, как Лазурный берег и Зеленый округ, приезжали в Серый, чтобы найти работу на заводах. Это не было чем-то необычным. – На твоем месте я остался бы там, – возразил Ларк. – Наверное, здорово жить на природе. Без смога и шума. В плавучих домиках. Его глаза светились, когда он говорил об этом. – И без денег на лекарства и еду, – дополнила Рейна. Но на самом деле она была с ним согласна. Озера Лазурного берега и леса Зеленого округа радовали ее куда больше, чем тоскливый заводской пейзаж. Девушке захотелось сменить тему разговора несмотря на то, что она отлично умела врать. Она просто не хотела провоцировать конфликт. – А откуда у вас в семье Тройка? – Слова будто сами выплеснулись из нее, и она прикусила губу. Девушка не знала, уместно ли было задавать такие вопросы. – Все из-за смога, – сказал Ларк очень тихо, будто нельзя было на что-то жаловаться. – Я очень вам сочувствую, – сказала Рейна, неуклюже потупив глаза. Она не умела сочувствовать. Девушка попыталась ободряюще хлопнуть его по плечу, но, судя по всему, Ларк не знал этого жеста. Поэтому отпрыгнул и посмотрел на нее в ужасе. Она подняла руки в знак примирения. – О, я не один тут такой с устаревшими жестами, да? Он громко рассмеялся перед тем, как оглядеться по сторонам. Рейну волновал еще один вопрос. Он был, вероятно, еще более неуместным, чем предыдущий. – А почему ты так боишься слухачей, Ларк? Он вздрогнул, будто его поймали на краже, и тяжело сглотнул. Рейна видела, как сильно напряглись жилки у него на лбу, пока он искал подходящий ответ на ее вопрос. – Я просто их не выношу, – сказал Ларк. – Вот и все. Это явно было не все. Рейна так часто врала, что чуяла ложь за километр. – Ну да, – подтвердила она, – кто их любит? Он выдохнул с облегчением, будто благодаря ее за то, что она поверила ему. «Черт!» Что она вообще тут делает? «Не ищи себе друзей, даже знакомств старайся не заводить, – говорила Рейне мать. – Оставайся незаметной». Сегодня она не смогла остаться незаметной. Судя по заинтересованному взгляду Ларка, она сделала все, чтобы он надолго ее запомнил. Девушка развернулась и вышла на улицу из узкого переулка. Та оказалась пустой, без людей и дронов. – Можно пригласить тебя на мороженое, чтобы загладить перед тобой вину? – Он прошел мимо нее и указал на дом. Там находился небольшой магазин. Над выпечкой летали дроны, которые защищали ее от смога. Пузатые беспилотники летали над пирожками, всасывая отравляющий газ с их поверхности. Смог был везде. Стены или маленькие дроны не могли защитить от него. Маленькая табличка указывала на продажу мороженого: замороженной воды с сиропом. Был всего один вкус: сметанное яблоко. Это был мутировавший фрукт, который выращивали в Сером округе. – Нет, спасибо. – Рейне пора было уходить. – Мне пора домой. – Мне тебя проводить? – Нет, так ты меня только задержишь. – Рейна дотронулась пальцами лба и побежала, не дожидаясь ответа. Она умела делать кое-что так же хорошо, как и лгать: бегать. Он бы не смог ее догнать, поэтому девушка бежала не оборачиваясь.