Я разжимаю пальцы. - Я сам не знал, что собираюсь это сделать. - Я знал, - он ворчит и медленно поднимается на ноги, отмахиваясь от моего предложения помочь. Джакс касается своей губы, на которой появилась капелька крови. - Теперь тебе лучше? - Нет, - я направляюсь на кухню, чтобы взять льда. - Моя рука офигенно болит. - Ага, прости, что мое лицо попалось тебе под руку, - он ловит мешочек льда, который я ему бросаю. - Ты приложишь лед к руке? Но мне хочется чувствовать боль. - Я врезал тебе не настолько сильно. Джакс фыркает и направляется к старомодному бару в боковой части комнаты. Его мини-холодильник забит бутылками с водой и соком. Огромное изменение по сравнению с ассортиментом в старые времена: пивом и водкой. - Хочешь чего-то? - Клюквенно-яблочный сок. Мы пьем сок, словно хорошие маленькие мальчики, пока я больше не в силах это терпеть. - Это был худший гребаный момент моей жизни. Когда я тебя нашел, - напряженно сглатываю и опускаю взгляд на покрасневшие костяшки. - Я понимаю, что тебе было еще хуже. Но от этого не легче. Я... ты напугал меня до чертиков. - Знаю, - выражение его лица становится безэмоциональным, пакет со льдом чуть не выпадает из руки. В тот день его зеленые глаза были налиты кровью и отупением. Теперь они блестят, и Джакс моргает, отводя взгляд. - Я не думал о тебе. Ни о ком не думал. - Я был твоим лучшим другом. А ты просто... Ты мог прийти ко мне. Он фыркает, пытаясь улыбнуться, но ему не удается. - Ты должен был попытаться получше. - Офигенно верно, я должен был, - я спрыгиваю со стула, на котором сидел, и мчусь к окну, чтобы задернуть красные шелковые шторы. - Я не хотел, чтобы меня исправляли, - произносит он. - Не в тот момент. Я даже не могу на это ответить. Джакс вздыхает. - Если бы я был в здравом уме, то поступил бы иначе. Но в том-то и проблема, что я не был в своем уме. Мои пальцы зарываются в шелк. - Ты собираешься повторить это? Ему требуется долгое время на то, чтобы ответить. И когда Джакс отвечает, его голос слаб. - Я не собираюсь. Я фыркаю, пока гнев разливается по моим венам. - Это утешает. - Я честен. И принимаю помощь. Вот и всё, что я могу сделать. Поворачиваться к нему лицом еще сложнее. Он кажется спокойным, задумчивым, тогда как я готов выпрыгнуть из шкуры вон. - Я не знаю, могу ли сделать это снова, - говорю ему. - Если эти поездки по турам и такая жизнь подталкивают тебя к краю, тогда я не хочу этого делать. Потому что буду переживать, что снова найду тебя, захлебывающегося своей собственной блевотой. Перед глазами мелькает яркий образ. Но это не Джакс. Это я сам, в то время как Либби обливает меня из шланга, тащит в кровать и приказывает снова не обгадиться. Вина и отвращение, словно змея, обвивают мои внутренности. Джакс смотрит на меня. - Я заслужил это. Но давай проясним одну вещь: ты, Киллиан ебаный Джеймс, не господь бог. Ты не можешь исправить всё и защитить нас всех. - Хули ты сказал? - Не притворяйся передо мной. Ты всегда был таким, принимал всё наше дерьмо, словно свое собственное. Думал, что можешь исправить жизнь каждого и сделать всё лучше. Но это не так. В твоих руках лишь твоя жизнь, - он встает и хлопает льдом по столу. - То, что я сделал, было хуево и отстойно. И я принимаю помощь. Вот и всё, что могу сказать. Способен ты с этим смириться или нет. Выбор за тобой. Джакс направляется в маленькую студию внутри своей квартиры, даже не оглядываясь. Оставшись один, я снова поворачиваюсь к окну. Внизу городское движение неизменно активно, люди перемещаются туда-сюда по тротуарам. Всегда пытался исправить жизнь каждого и сделать всё лучше? А что в этом плохого? Я думаю: "А что, если бы Либерти была здесь, со мной, то что бы она сказала прямо сейчас?". Но в моей голове Либс молчит. Вместо этого вижу страх и отчаяние в ее глазах в тот момент, когда я пытался уговорить ее выступать вместе со мной. - Блядь, - шепчу я. Доставая телефон, пишу ей сообщение. Ее ответы напыщенны. Как и мои. Каждое новое сообщение оседает камнем у меня в животе. Я разрушил что-то между нами. Мой большой палец касается экрана. Я хочу поехать к ней. Но мне нужно заняться работой здесь. Засовывая телефон обратно в карман, я хватаю гитару и иду играть с Джаксом. Либби Он уехал. И это подобно смерти солнца. Моя планета сошла с орбиты, всё погрузилось во тьму и тишину. Больно дышать, больно двигаться. Я знала, что в конце концов он уйдет, знала, что это будет больно. Но всё равно не была готова. Отныне всё кажется неправильным. Я пытаюсь работать. У меня есть набор для творчества из смоченного картона. Но сейчас просто сижу и смотрю на него. Я закончила свои проекты - не удивлюсь, если мои клиенты начнут жаловаться на скучные макеты, что я им отправила - и отклоняю все новые заказы. У меня есть достаточно средств, чтобы уйти в отпуск за свой счет. Вот только по факту я хожу от окна к окну, подпрыгивая от каждого малейшего звука и задерживая дыхание, когда слышу шорох шин проезжающих по дороге авто. Потому что я живу в захолустье. И как только Киллиан уехал, я осознала, что совершила ошибку. Мне следовало поехать с ним. Стоило сказать своим страхам закрыть рот. Но оглядываться назад, конечно, проще. Теперь-то я вижу, в кого превратилась. В человека, который... застрял, за неимением лучшего слова, в своей жалкой жизни. Это, правда, на удивление легко. Часы переходят в дни, дни - в месяцы. И до того, как вы даже осознаете, пройдут годы, а вы всё еще этот же человек. Тот, кого ваша версия помоложе даже бы не узнала. Мои родители умерли, и почему-то с ними умерла и я. Друзья отдалились от меня. Нет, я отдалилась от друзей. Так или иначе, не могу притворяться. Я отдалилась от всего: спряталась в старом доме бабушки и погрузилась в работу, ради которой никогда не нужно было покидать дом. Я затаилась. Это было не сознательное решение. Я просто ушла и так и не вернулась. Киллиан хотел схватить меня за лодыжку и вытянуть в мир живых. Хуже того, он хотел вытолкнуть меня под свет софитов. А теперь он уехал. И я позволила ему это. - Я такая идиотка, - говорю пустой комнате. Тишина звенит в ответ. Обычно я люблю тишину. Но сейчас ненавижу. Ненавижу. Ее. - Пошло всё к черту, - не уверена, что мне нравится эта новая привычка говорить с собой вслух. Но у меня есть проблемы посерьезнее. Ложусь на пол, словно влюбленная дура, одевшись в грязную футболку Киллиана с изображением Звездных воин, а затем открываю поисковик на телефоне. Не представляю, где остановился сейчас Киллиан, но, по крайней мере, могу правильно ввести название города. Я пролистываю рейсы в Нью-Йорк, когда телефон начинает вибрировать из-за входящего сообщения. "Ты была права. Мне нужно было лично встретиться с Джаксом". Я гляжу на экран. Замороженная. Это хорошо. Почему это так приятно? Маленькие точки внизу экрана загораются по очереди, пока Киллиан что-то пишет. Появляется еще одно сообщение. "Теперь у нас все хорошо. Правда, я хочу вернуться к работе". Болезненно сглатывая, я заставляю себя ответить. "Я рада. Всё будет хорошо. Ты любишь это". Не знаю, что еще сказать. Я рада за него. Он отвечает. "Я скучаю по тебе. Обещай, что приедешь на концерт". Больше нет предложений приехать и сыграть вместе с ним. Напряженно моргая, я смотрю в окно, за которым ярко светит горячее солнце. Мое зрение размывается, и я снова моргаю. "Конечно, я приеду". Слеза бежит по щеке. Я игнорирую ее.