Он целует меня в шею, нежно прижимает губы, а затем садится ровнее. Его лицо мрачное. - Говорил с представителями звукозаписывающей компании. Я тоже сажусь ровнее. - Они устроили тебе взбучку? - Пытались, - он пожимает плечами. - Они расстроены дракой. Но это было ожидаемо. - Мне так жаль... - Нет, - перебивает он. - Не начинай снова. Мы оба знаем, кто виноват, и тот ублюдок не покажется рядом с тобой снова. - А от этого хоть сколько-нибудь легче? Киллиан устало и тихо вздыхает. - Думаю, нет, - он фыркает с отвращением. - Они хотят, чтобы отныне я вел себя как можно лучше. Мои пальцы кажутся холодными, и я вытираю влажные ладони о бедра. - Киллиан... - Ты разговаривала со Скотти, - тень боли отражается в его глазах, затуманивая их. Килл не спрашивает у меня, о чем мы говорили. Очевидно, ему это уже известно. Я откашливаюсь. - Ты расстроен. Он улыбается, но совсем не весело. - Нет, Либби. Я горжусь. Это великолепно. Следующий логичный шаг, и ты его сделала, - его большие руки оборачиваются вокруг моих коленей, слегка сжимая. - Здорово. Я рад за тебя. - Ты не выглядишь счастливым, - указываю я. Мое сердце начинает биться с тошнотворным ужасом, и даже не знаю почему. Взгляд Киллиана скользит в сторону, его зубы сжимают нижнюю губу. - Мне просто жаль, что ты пришла к нему, а не ко мне. - Знаю. Прости, - я касаюсь его руки и понимаю, что она холодная. - Я хотела услышать другую точку зрения. А ты продолжал говорить, что всё в порядке, что я не должна волноваться. Но всё не в порядке. И я волнуюсь. Я хочу тебе помочь. Киллиан слушает всё это с таким выражением, которое я не могу прочесть. Возможно, это сожаление? И, безусловно, боль. Но его голос ровный, когда парень нарушает молчание. - Скотти считает, что теперь ты должна начать работать с ним. Говорит, это твое время вырваться на свободу. - Так он и сказал, - произношу неспешно. - Но тур продолжается. Киллиан сжимает свой затылок, его рука изгибается. Он не встречается со мной взглядом. - Тур направляется в Европу. И никто не станет задавать вопросы, если тебя там не будет. Никого это не будет волновать. Потому что на самом деле я всё равно не часть «Килл-Джон». Я знаю это. И никогда не хотела пробить себе путь в их группу. Но от этого всё равно не утихает тот осколок боли, что колется у меня в груди. Мне нужно взять себя в руки. Я сама пошла к Скотти. Он сказал, что покинуть тур будет лучшим решением. Но по какой-то нелепой причине я думала, будто Киллиан станет спорить. Будто он не захочет, чтобы я уезжала. Гордость. Глупая гордость. - Нет, думаю, нет, - ненавижу то, как мой голос надламывается. Он кивает, действуя медленно, словно прикладывает усилия. - Скотти может начать работать с тобой в Лос-Анджелесе. С завтрашнего дня. Мои внутренности скручивает. - Завтра? Святое дерьмо, меня передают из рук в руки: проблема, которую заметают под ковер. Одно дело - взять проблему под контроль, но совсем другое дело, когда Киллиан и правда соглашается со Скотти. Это тревожит. И всё же я должна спросить: - Ты этого хочешь? Киллиан резко смотрит на меня. - Дело больше не в том, чего я хочу, - он позволяет рукам упасть вниз, и на мгновение я думаю, что Килл протянет их ко мне. Но он оставляет свои ладони неподвижно лежать на коленях. - Дело в том, как лучше для тебя. Для группы. А для тебя будет лучше поступить сейчас именно так. - Но ты этого хочешь? - восклицаю я, не отступая. Киллиан, кажется, бодрится. Когда он поднимает голову, его глаза ясные. - Ага, Либби, это то, чего я хочу. Думаю, ты должна уехать. Тошнота наполняет живот. Боже, сколько раз мама предупреждала меня? Музыканты не колеблются, когда жизнь становится труднее. И если они стопорятся на месте ради кого-то, то потом сожалеют об этом. Я поднимаюсь на ноги. Он пытается схватить меня за запястье. - Либс... Я стряхиваю его руку и натянуто улыбаюсь. - Я в норме. Мне надо постоять. Ноги занемели, - я иду к окну, где дождь струится ручьями, размывая пейзаж и делая всё серым. - Хороший план, - удается произнести мне. - Самый лучший план. Он молчит, и я рискую бросить на Киллиана взгляд. Лучше бы я этого не делала. Жалость искажает его черты. К черту. Мои пальцы сжимают тяжелую штору. Он отсылает меня. После всех уговоров, после приказа приехать и присоединиться к нему, он отправляет меня на хрен, когда всё летит в тартарары. - Я могу поехать с тобой ненадолго, - говорит он. - Помочь тебе начать. Предупреждение Джакса всплывает в голове. Киллиан поставит меня превыше всего. Хоть и ясно, что он хочет, чтобы я уехала, его верность всегда толкает парня на благородство. Я - корень проблемы. Так что отказываюсь добавлять еще больше дерьма, отрывая Киллиана от его жизни, его обязательств. Киллиан имел смелость подтолкнуть меня к жизни, которую я жаждала, но не хотела этого признавать. Теперь я могу сделать это ради него и уйти с достоинством. Комок в горле достигает эпического размера. Я судорожно сглатываю, умоляя себя не плакать. - И покинуть тур? - давлюсь резким смешком. - Нет. Это нелепо. Он хмурится. - Либби, если ты нуждаешься во мне... - Нет, - знаю, он волнуется. Но я покончу с его проблемой. Он отшатывается, будто я ударила его. И это жалит. Это не я отступаю. Он обещал, что всё будет в порядке, что мы застряли вместе. И вот теперь это. - Тогда ладно, - произносит он медленно, хмурясь сильнее. Мне хочется разозлиться и поспорить. Но гордость вынуждает оставаться спокойной. Я отказываюсь становиться сожалением этого мужчины. Вздыхаю и провожу рукой по волосам. Мое сердце ноет. Болит. - Киллиан, со мной всё будет в порядке. Как ты и сказал, это просто следующий шаг. В ходе которого я покидаю тебя. Я не хочу тебя покидать. - И твой тур не будет длиться вечно. Я просто подожду в Лос-Анджелесе... - я смолкаю, не зная, что еще сказать. Всё вздрагивает и каменеет у меня в груди. Его тело напряжено, когда Киллиан встает, опуская руки на бедра. - Послушай... Ты будешь занята. И я буду занят, - он вдыхает, словно пытаясь заставить себя произнести слова. - Ты можешь использовать это время, чтобы успокоиться, понять, чего хочешь на самом деле. - Чего хочу на самом деле? - мои губы, кажется, немеют. Он не просто отсылает меня. Он меня отпускает. А я-то волновалась, как мне отпустить его на свободу. Мне хочется засмеяться. Или заплакать. Шансы пятьдесят на пятьдесят. - Ага, - хрипло произносит он. - Когда я не болтаюсь рядом и не тяну тебя назад. Ты можешь... Ты можешь понять, хочешь ли на самом деле так жить. Каким-то образом я нахожу в себе силы кивнуть. - Ага, ты прав. Всё пойдет полным ходом. Половину времени это даже не казалось реальным. Он бледнеет, но издает звук в знак согласия. Его манера вести себя безразлично настолько жестока. Я невольно начинаю что-то мямлить, оправдываясь за нас обоих.