Один лишь Костя Миронов не потерял самообладания и вкрадчиво поинтересовался: – Звучит круто. А что взамен? Железняк сложил руки на груди и обвёл каждого их них своим фирменным пронизывающим взглядом, от которого Ивану всегда хотелось поёжиться и сказать: «Бр-р-р!» – Взамен? Полное, безоговорочное подчинение. – Насколько… полное и безоговорочное? – уточнил Костя. Железняк пожал плечами. – Абсолютно полное и абсолютно безоговорочное. То есть, если я скажу залезть на вершину горы с плакатом: «Насрите на меня, чайки» – вы сделаете это. – Но зачем? – опешил Женя. – Подобных вопросов задавать тоже не надо, – отрезал Железняк. – Всё, что вам положено знать, я и так скажу, а остальное вас не касается. Запомните: продюсер приказывает, а не просит. И его приказы не обсуждаются. Никогда. – Надеюсь, вы знаете, что делаете, – вздохнул Миронов. Железняк одобрительно взглянул на него: – Именно, мой мальчик. Я в этом грёбаном бизнесе уже не один десяток лет кручусь – и, чёрт возьми, реально в нём секу. Так что советую не ставить под сомнение мой авторитет. Я не слишком-то многого требую: просто выполняйте то, что я скажу, и не нарушайте запретов. Не так уж и тяжело, на самом деле. Главное – приучить себя не перечить. Дисциплина прежде всего! – И много будет запретов? – нервно спросил Иван. – Чего они будут касаться? Личной жизни? Поведения? Питания? – И того, и другого, и третьего, и ещё миллиона пунктов, – спокойно кивнул продюсер, словно не замечая его нервозности. – Прежде всего, конечно же, здоровый образ жизни, при ваших нагрузках это будет необходимо. Специальная диета, регулярные медосмотры, спортзал… и, естественно, никаких сигарет и алкоголя. Про наркотики даже не упоминаю – уповаю на ваше благоразумие. Учтите, скрывать это от меня всё равно бессмысленно. Если узнаю, что влезли в это дерьмо – придушу собственными руками, а потом в ближайшем лесочке прикопаю. И ничего мне за это не будет. Иван уже начинал привыкать к своеобразному чувству юмора Железняка, а вот бедолага Женька, видимо, здорово струхнул после последней фразы. Хотя ему-то чего бояться? Где он – и где наркотики? Женьку даже с бутылкой пива невозможно было представить. Скорее уж, с молочным коктейлем или ванильным капучино. Ещё и с льняной салфеткой, заправленной за воротничок! Иван невольно улыбнулся своим мыслям, но улыбка тут же сползла с его лица, когда он услышал следующую фразу продюсера: – Ну и запомните: отныне никакой личной жизни, никакой романтики! Каждая фанатка должна думать, что именно у неё есть шанс. Хотите обожания – что ж, вы получите его сполна. Но больше никакой любви, кроме фанатской! Никаких подружек и, упаси бог, жён и детей. – Вообще-то у меня есть девушка, – возразил Иван. Железняк метнул в него убийственный взгляд: – У тебя нет девушки. Понял? Иван округлил глаза и упрямо мотнул головой: – Но она есть! И я её люблю! – Сейчас разрыдаюсь от умиления, – отозвался продюсер. – Может, ты адресом ошибся, дружок? Надо было не ко мне в студию ехать, а прямиком в загс – подавать заявление. Давай, вперёд! Плодитесь и размножайтесь, дети мои, но при чём тут группа? Разве я непонятно выразился? Мне нужны свободные парни. Девчонки не клюют на занятых. Так что либо ты работаешь со мной по моим правилам, либо благополучно катишься к своей девушке. Удерживать не стану. Выбор за тобой! Иван непроизвольно сжал кулаки, борясь с охватившим его ураганом эмоций. Железняк что, действительно верит в то, что стоит ему сказать: «Брось свою девушку» – и он тут же кинется исполнять его приказ?! Он вспомнил Машку во время их прощания, её потерянное и печальное лицо, залитое слезами, и жалобно-умоляющее: «Я не смогу без тебя… я правда не знаю, как справлюсь». И вот теперь он должен отказаться от неё просто потому, что фанатки любят свободных парней?! – Как вы себе это представляете? – стараясь сохранять невозмутимость, спросил Иван у Железняка. – «Извини, дорогая, но продюсер считает, что наши отношения помешают моей популярности, поэтому нам надо расстаться?» Однако этого грёбаного Карабаса-Барабаса невозможно было пронять или хотя бы смутить. – Всё верно, – спокойно кивнул он. – Эти отношения действительно будут мешать твоей популярности. Так что выбор очевиден: хочешь славы и успеха – избавляйся от всего, что будет тянуть тебя камнем на дно. Чушь какая-то!.. Иван даже головой помотал, словно пытаясь вытрясти оттуда эти бредни. Вот уж воистину – железный человек! У него совсем, что ли, нет сердца? Эмоций, чувств, привязанностей, отношений? Неужели он не понимает, что требует невозможного? Нереального?! – А если бы вам предложили отказаться от любимой девушки ради карьеры – вы бы согласились? – запальчиво произнёс Иван, с вызовом глядя Железняку в глаза. И, кажется, попал в цель. Продюсер вдруг как-то резко постарел – сразу лет на десять, лицо его приобрело сероватый оттенок, и он некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями. – Я из-за карьеры с женой развёлся, – негромко выговорил он наконец. «И не жалеете?» – чуть было не ляпнул Иван, но вовремя прикусил язык. Почему-то понял, что не стоит дальше развивать эту тему. Наверное, наконец-то сработал инстинкт самосохранения. Костя Несмотря на то, что концепция в целом была Косте более-менее ясна, всё равно хотелось задать ещё миллион вопросов. Нельзя сказать, чтобы его как-то особенно шокировали или поразили продюсерские требования, Костя не первый день вращался в этой шоу-тусовке и понимал, что без жёстких ограничений и самодисциплины здесь никак. И всё-таки отдельные моменты хотелось прояснить уже сейчас – договориться, так сказать, на берегу. Однако прежде, чем Костя успел открыть рот, в дверь постучали. Явно недовольный тем, что их отвлекают, Железняк скривился, но всё-таки ответил: – Войдите! В дверях появилась взволнованная девица в очках – возможно, ассистентка или секретарша. – Сергей Львович, – она озабоченно нахмурилась, – там нас журналисты одолевают, все телефоны оборвали, а пара репортёров уже на проходной трётся. Вас требуют. – По поводу? – без особого интереса осведомился Железняк. – Хотят услышать комментарии насчёт Стеллы. Ну, правда ли, что вы с ней больше не… – Не будет никаких комментариев, – буркнул он, не дослушав. – Во всяком случае, пока. Обойдутся. Откуда они вообще узнали? Официального заявления же не было. Девица пожала плечами: – Они ещё спрашивали, правда ли, что вы взялись за раскрутку мальчишеской группы… – Всё ясно, – Железняк закатил глаза, – Ленка – трепло. Короче, звонки тупо сбрасывай, а тех, кто приехал, в студию не пускай. Шли всех лесом, не до них сейчас. Девица виновато заморгала и развела руками: – Я пыталась… не уходят. Говорят, что всё равно дождутся вашего появления, даже если придётся до самого вечера караулить. – Вот же пиявки, – Железняк с досадой поморщился. – Ещё не хватало, чтобы они пацанов так рано увидели. Это пока совсем не ко времени. Ладно, пойду шугану их, – вздохнул он, словно речь шла о каких-то приблудных псах, а затем обернулся к настороженно прислушивающимся к разговору ребятам. Задержавшись взглядом на Косте, он сдержанно кивнул, словно негласно оставляя его за главного: – Я отлучусь ненадолго, а вы пока можете пообщаться между собой. Обсудите всё хорошенько, посоветуйтесь. Проконтролируй, ок? – Ок, – немного растерянно откликнулся Костя. Железняк с девицей торопливо вышли за дверь. Несколько мучительных секунд прошло в напряжённом молчании. Наконец Иван кашлянул, прерывая неловкую тишину, и поинтересовался: – Ну и что вы обо всём этом думаете? – А что тут думать? – Костя пожал плечами. – Либо соглашаться, либо не соглашаться. По-моему, нам всё чётко по полочкам разложили. Будем вести себя примерно, как дрессированные собачки в цирке – получим вкусняшку от хозяина и овации от зрителей. Жене, кажется, не понравилось сравнение с цирковыми собачками. – Столько запретов… – неуверенно выговорил он. Костя, едва удержавшись от насмешливого тона, спросил со всей серьёзностью: – Что, так тяжко будет без наркоты, бухла и секса? Женя смутился и опустил голову. – Нет, но… – Ну, с алкоголем и наркотиками я ещё могу понять логику, – снова вступил в разговор Иван. – Но секс… пардон, вообще-то это естественная физиологическая потребность. Как Железняк себе это представляет, вообще? Долой интимные отношения, да здравствует ручная работа?! Женя покраснел ещё больше. – Вообще-то запрета на секс как таковой, вроде, не было, – припомнил Костя. – Только запрет на серьёзные отношения. На любовь, на чувства. – А разве это не взаимосвязано? – возмутился Иван. – Спать с девушкой без любви – ну, такое себе удовольствие. – Да ты идеалист, как я погляжу, – улыбнулся Костя миролюбиво. – Но поверь, иногда секс – это просто секс. – У меня есть девушка. – упрямо напомнил Иван. – А Железняк требует, чтобы я её бросил! Дичь какая-то. – Могу только посочувствовать, – вздохнул Костя и покосился на Женю. – А у тебя как с этим делом? Подруга есть? – Н-нет, – пробормотал Женя. – Ясно. Короче, Вано, ты единственный из нас так встрял. Ни у меня, ни у Женьки этот пункт проблем и протестов не вызывает. – И что ты предлагаешь? – вскинулся Иван. – Реально бросить её? Костя состроил невинную физиономию: