уверена, что он. Поэтому она не хотела, чтобы я общался с отцом. Тот через пару лет дал о себе знать, но она ему ответила, что никаких прав на сына пусть даже не думает предъявлять. Не знаю, этого ли он хотел, но подчинился и снова пропал. Раз лет в пять звонил, интересовался в общем, как дела. Я к нему, конечно, ничего не испытывал, мать потом сошлась с мужичком, дядей Славой, обычный трудяга, но ее любил и ко мне хорошо относился. Он-то меня и вырастил по сути. Когда мама умерла, я позвонил сообщить, отец позвал к себе. Поначалу я хотел отказаться, но потом решил съездить, сам не знаю, зачем.– Как тебе, наверное, тяжело сейчас, – пробормотала я, вдруг поняв, что за месяц Рома лишился матери и отца.– Мне сложно об этом судить, – усмехнулся он, – я не успел даже понять, что он мой отец.– Но ведь он не мог убить любовника твоей матери? – посмотрела я на него, Рома пожал плечами.– Он воевал, – заметил мне, – а не просто отсиживался в армейской кухне. Был снайпером.Мы снова встретились взглядами.– Я не смогу в это поверить, – прошептала я, качая головой. Убить за измену? Невозможно. Женя такой спокойный, деловитый, даже в чем-то скромный. Он просто не способен лишить человека жизни."И тем не менее, он был снайпером", – напомнил внутренний голос.– Доказать его причастность к делу было невозможно, – продолжил Рома, понимая, какие мысли витают у меня в голове, – так что доподлинно сказать нельзя, он это или просто случайность.– Случайность, – усмехнулась я, – скорее, возмездие.– Ты же не веришь в судьбу.– Вот именно.Однако судьба верила в меня, наверное, поэтому проверяла на прочность. На следующий день мне позвонил следователь и предложил встретиться после обеда. Место встречи оказалось лояльным со всех сторон: небольшое кафе. Никулин явно весь день бегал по делам, потому вид имел изможденный, наверняка, был голоден, но ограничился кружкой чая, я взяла себе кофе, но так и не притронулась к нему.– У меня возникло несколько вопросов, Елизавета Владимировна, – Алексей Викторович говорил мягко, но взгляд, направленный на меня, был цепок. – Мне бы хотелось больше узнать о вашем приятеле Сергее Онегине. Как давно вы знакомы?– Около года, – нервно сглотнув, ответила я. Предмет беседы мне уже не нравился.– Как вы познакомились?– Он подсел ко мне в кафе, мы разговорились.– Простите за мой вопрос, но он не хотел от вас большего, нежели просто дружбы?– Я дала ему понять, что между нами ничего не может быть. Но он настаивал на продолжении знакомства, я не отказала. Со временем мы подружились.– Вы часто виделись?– Да, достаточно часто. У нас оказалось много общих интересов, мой муж много пропадал на работе…– И вы не заинтересовались Онегиным как мужчиной?– Нет, – немного покраснев, я бросила на Никулина испытующий взгляд. Знает он о нас с Сережей или играет наудачу, что-то подозревая? Его взгляд мне ни о чем не сказал.– С Красовицким Даниилом Сергеевичем вы знакомы недавно, но тоже успели подружиться? – поинтересовался Никулин совершенно безэмоционально.– Точно. Он встречался с моей подругой, через нее мы и познакомились.– Они ведь разошлись?– Да.– Но у вас, видимо, оказалось и с ним много общих интересов?– К чему вы клоните? – нахмурилась я.– Ни к чему, удивляюсь тому, как легко вы сходитесь с мужчинами.– Между нами ничего нет.– Это вы сейчас про кого? – усмехнулся Никулин, а я покраснела, злясь на его язвительный выпад.– В чем вы хотите меня обвинить? В измене мужу? Так вот, я ему никогда не изменяла. А то, что я общаюсь с мужчинами… Что в этом такого? Женщине необходимо мужское общество, а Женя все время пропадал на работе.– То есть ваши отношения с мужчинами никогда не переходили дружеской черты, это вы хотите сказать?– Именно.– С Поленовым вы не успели за это время подружиться? – манера ставить вопросы откровенно намекала на то, что он мне не верит. Ну и плевать.– Мы неплохо общались, один раз посидели в баре, выпили кофе. Вот и все.Никулин некоторое время разглядывал меня, постукивая ручкой об стол.– Что ж, Елизавета Владимировна, можете быть свободны. Если вы мне понадобитесь, я вас вызову.Я покинула кафе в смешанных чувствах. Определенно, Никулин неспроста роет под меня, если он узнает о нас с Сережей, то всем моим словам будет грош цена, в том числе и правдивым. Мотивы убить мужа в его глазах станут очевидными. Если они захотят повесить на меня убийство, у них все может получиться.Рома был дома, когда я приехала, сидел в кухне и пил чай, куря сигарету.– Что сказал следователь? – поинтересовался у меня, я пожала плечами, Рома усмехнулся.– Дай угадаю. Интересуется твоими многочисленными дружками, пытаясь угадать, не был ли кто из них любовником?– Считаешь, это смешно?– В какой-то степени, да. Но ты сама виновата.– Не капай мне на мозги, и так хреново.– Если отец нанимал кого-то для слежки за тобой, следователь может найти его. Тогда тебе точно не поздоровится.Я некоторое время задумчиво смотрела на Рому.– Может, мне его самой найти?– Не спеши, – Рома потушил окурок, – вдруг мужик ни о чем не знает, а так у него будет повод стрясти с тебя денег.– И откуда ты такой умный взялся?Рома усмехнулся.– Жизнь научила. Что там с квартирой отца? Когда ее можно увидеть?– Не терпится съехать? – усмехнулась я. – Там живет какая-то семья, номера телефона у меня нет, но думаю, можно туда съездить и обрисовать ситуацию. Если что, выплатим неустойку.– Так поехали.– Поехали, – пожала я плечами.Квартира находилась в двадцати минутах езды. Это был уютный район кирпичных сталинок, строившихся изначально для работников военного НИИ, располагавшегося неподалеку. Тут было зелено, тихо и спокойно. В основном, жили бабушки и семьи с детьми. Торговых центров не было, да и вообще, этот район отличался от всех современных, словно он застыл в свое время на определенном уровне и с него больше не сходил. Новые кафе странным образом не приживались, из известных были только те, кто открылся еще много лет назад. Магазинчики маленькие, на улицах то здесь, то там стояли ларьки. Можно сказать, для Жени это был идеальный выбор места, полностью отвечавший его образу жизни. Однако со временем он купил себе квартиру в центре и перебрался туда. Впрочем, и тут постарался. Дом наш располагался в стороне от дороги, окна выходили в уютный зеленый двор, дом был небольшой, для состоятельных людей, предпочитающих не сновать среди семнадцати квартир на этаже, как застраивают в новых домах. Своя парковка, огороженная территория, при этом нет ощущения, что ты в какой-то замкнутой системе, отделано очень красиво.Мы вышли из машины, бросив ее у подъезда. В квартире, честно говоря, я никогда не была, с жильцами Женя встречался сам, но мне о ней упомянул, и в шкафчике лежали документы, так что добрались мы без проблем. Что Рома, что я осматривались с любопытством. Я набрала на домофоне номер квартиры, нам никто не ответил.– Этого мы не учли, – заметила я, кинув взгляд на часы, – четыре вечера, если они на работе, то до семи могут не появиться.Тут распахнулось окно первого этажа и показалась тетка лет пятидесяти в стареньком халате и с растрепанными волосами. Осмотрев нас критически, поинтересовалась:– Вы в какую квартиру?– В одиннадцатую.– Так там никто не живет.– Как это? – уставилась я на нее, – должна жить семья.– Жили, – кивнула тетка, – но уже месяца три как съехали. Хозяин попросил, сказал, что квартира ему стала нужна.Мы с Ромой переглянулись, и он вежливо поинтересовался:– Скажите, пожалуйста, а сам хозяин тут после этого появлялся?– Бывало. Но не часто. Может раз, другой за месяц, а то и вовсе не приедет. По-разному. Я, конечно, за ним не слежу, но по вечерам частенько сижу у окна, вот и примечала.– Он один приезжал? – спросил Рома, и я бросила на него взгляд, поняв, куда он клонит.– Всегда один, тут врать не буду. Если меня видел, вежливо здоровался и улыбался.– Когда он тут был последний раз? – влезла я.Тетушка завела глаза наверх и зашевелила губами, перебирая в уме события.– Кажись, в четверг, а может, в среду на той неделе, точно не скажу, но в один из этих дней. Так вас хозяин интересует, что ли?– Видите ли, – сказала я, – я хозяйка этой квартиры. Вместе с мужчиной, которого вы тут видели. Я была уверена, что квартира в аренде, а тут такое.Тетушка пожала плечами, но посмотрела с любопытством. Мы решили откланяться. Пока ехали домой, я хмурилась, размышляя.– Гадаешь, почему отец согнал жильцов и тебе не сказал? – задал Рома вопрос, поглядывая с насмешкой.– Гадаю. После последних событий я уже ничему не удивляюсь. Ну купил дом за городом, ну выселил жильцов из квартиры… Вопрос, зачем он сам туда ездил.– Судя по всему, не ради женщин, раз был один.– Надо поискать ключи, они должны быть в квартире.– Хочешь туда наведаться? – насмешливо спросил Рома.– Конечно.– Не боишься?– Ты о чем? – кинула я на него быстрый взгляд. Он пожал плечами.– Похоже, у отца были секреты, по крайней мере, от тебя. Как знать, вдруг в квартире ты узнаешь о нем что-то новое.Я дернула плечами, но промолчала.Ключи мы искали вместе: Рома в гостиной, я в комнате. Повезло Роме, они обнаружились в настенном шкафчике среди сувениров, лежали за расписной тарелкой, привезенной из Италии. Ключа было два, плюс кнопка домофона. С уверенностью сказать, те это или нет, мы не могли, но решили попробовать. Если ключи не подойдут, одной загадкой станет больше.Когда мы приехали, тетушка все так же торчала у окна, за нами проследила внимательным взглядом, но ничего не сказала. Квартира располагалась на четвертом этаже, была заперта на оба замка, ключ подошел. Дверь была железная, сверху обита деревом. Открыв ее, мы попали в небольшую прихожую, налево располагался туалет с ванной, за ними кухня, напротив входной двери комната, чуть дальше по коридору еще одна. Я зажгла свет в прихожей, разуваться мы не стали, заглянули в маленькую комнату напротив выхода: там стоял диван, комод и маленький столик, больше ничего. Пройдя во вторую комнату, я зажгла свет и тут же вздрогнула, Рома даже присвистнул. На стене напротив на круге для дартса висела моя фотография крупным планом, а во лбу моем торчало несколько дротиков. Мы с Ромой переглянулись и приблизились. Фотография была вся испещрена мелкими дырочками, видимо, не раз тут развлекались подобным образом. Я все боялась признать, что развлекался Женя, мой муж, который, как я считала, любил меня.– Выходит, он узнал о твоей измене, – задумчиво заговорил Рома, – и выгнал жильцов, чтобы приезжать сюда и устраивать минутку ненависти?– По времени сходится, – кивнула я, не веря в происходящее, – а вот по смыслу… Что-то это слишком.Мы огляделись. Комната была просторная, квадратов двадцать, обставлена аскетично: высокий белый шкаф, диван, маленький столик рядом с ним, правда, с другой стороны добротное кресло. Потолки высокие, обои светлые, потому пространства казалось даже больше. Искать тут было нечего, я направилась в маленькую комнату, выдвинула первый ящик комода и увидела разбросанные по нему мои фотографии, с Сережей и без. Некоторые из них пестрили дырочками от дротиков. Задвинув ящик, я выдвинула второй, за ним третий, они оказались пусты. В остальном в квартире больше ничего не обнаружилось. Ванная, туалет, кухня были добротные, с хорошим ремонтом, в кухонных шкафах посуда, пара пакетов с крупами. В ванном шкафчике – зубная щетка, паста, шампунь, мыло, бритва и пена для бритья, в общем, набор первой необходимости для мужчин.– Это какой-то бред, – я снова вернулась в большую комнату и уселась на диван, Рома разместился рядом со мной.– Видимо, отсюда он и кидал дротики, – заметил, усмехнувшись. Фотография висела ровно напротив нас.– Ты всерьез считаешь, что… – я даже договорить не смогла.– А ты что считаешь? По-моему, все очевидно.– По-твоему, Женя на такое способен?Рома пожал плечами.– Я увидел его впервые несколько дней назад, ты жила с ним десять лет и задаешь подобные вопросы.– Но почему он не поговорил со мной? Почему не рассказал, что знает правду, в конце-то концов? Пригрозил, и я сразу бросила бы Сережу…– Вдруг он не был в этом уверен?Я посмотрела на Рому, он медленно повернул голову.– Вдруг он тебя любил, несмотря ни на что, ну как умел, так и любил, вот и боялся, что ты от него уйдешь, если он раскроет измену. Или еще хуже, останешься, потому что он тебя обеспечивает, и тогда мнимая надежда на то, что ваш брак не фикция, растворится совсем.– По-твоему, зная, что у меня есть любовник, он не догадался, что что-то в нашем браке не так? – разозлилась я. Рома снова пожал плечами.– Он мог надеяться, что это мимолетное увлечение, дураком он не был и понимал, что ты молодая женщина, и у тебя есть потребности, которые он не удовлетворяет… Думал, погуляешь, раскаешься и полюбишь его еще сильнее.– Надо было тебе на психолога учиться, – я все еще злилась, поднявшись, подошла к стене и сорвала фотографию. – Хорошо, следователю не пришла в голову мысль посетить эту квартиру.– Может прийти, так что советую избавиться от пикантных подробностей.– Тебя, кажется, все происходящее забавляет? – повернулась я к нему, Рома снова усмехнулся, разведя руками.– Знаешь, в этом, действительно, есть что-то приятное: наблюдать, как человек, подло поступающий, начинает получать по заслугам.– По заслугам – это метать в мое лицо дротики?Рома поднялся и подошел ко мне. Заглянув в глаза, сказал:– Нет, это видеть, как ты мечешься в страхе за свое будущее и свободу, наконец, осознав, что мир перестал крутиться вокруг тебя. И даже то, что казалось прочным, как, например, любовь мужа, оказалось уже давно разрушенным. Вот это я называю по заслугам.Мы еще постояли, глядя в глаза друг другу, и я вдруг поняла: он же меня ненавидит. В самом прямом смысле этого слова. Ведет себя спокойно, насмешливо, порой даже участливо, а на самом деле всей душой ненавидит. От этой мысли я шарахнулась в сторону, у Ромы даже взгляд переменился от моей реакции.– Я уезжаю, – сказала я быстро, пройдя в соседнюю комнату, вытащила из комода фотографии и сунула в сумку. Рома стоял в проходе большой комнаты, когда я появилась в прихожей.– Честно сказать, я не горю желанием оставаться тут.Я пожала плечами, его можно было понять.– Поехали домой, я же тебя не выгоняю.Рома посмотрел странно, но ничего не сказал. Закрыв дверь, мы быстро спустились вниз, тетушка все еще сидела у окна, но опять ничего не сказала, провожая взглядом. По дороге мы молчали, оба хмурились, Рома отвернулся к окну, но иногда кидал на меня быстрые взгляды. Я делала вид, что не замечаю их, впрочем, мне показалось, он и не надеялся на ответную реакцию.Дома я сразу прошла в свою комнату и рухнула на кровать, тяжело выдохнув и потерев лицо руками. Происходящее напоминало помешательство. Чем дальше, тем больше. Женя знал о моей измене, но молчал, периодически приезжая на вторую квартиру, кидал в мое изображение дротики, а потом ехал домой, мило улыбаясь, ужинал и ложился спать. В одну кровать со мной.– Если все так, он просто псих, – пробормотала я, садясь. Вытащила из сумки фотографии и еще раз быстро просмотрела. Взяла ту, что висела на стене и подняла на свет, мое лицо засветилось дырочками, через который струилась желтизна. Отбросив фотку, я быстро переоделась в домашнее платье и собралась пойти в кухню, как взгляд мой снова упал на кровать. Фотография перевернулась и теперь я увидела, что на обратной ее стороне было что-то написано красным маркером.– Скоро ты умрешь, – прочитала я, взяв ее в руки, и вся похолодела. Так я и стояла, когда, Рома, постучав, заглянул внутрь. Хотел что-то спросить, но увидев мое выражение лица, нахмурился.– Что случилось?Я показала ему оборотную сторону. Света было достаточно, чтобы он прочитал написанное, даже стоя у дверей. Оно ему не понравилось.– Что за чертовщина, – пробормотал, подходя ко мне и забирая фото. Еще раз прочитал надпись, словно не видел до этого, и поднял на меня глаза, я все еще была бледна.– Ты думаешь, это он написал? – задал Рома логичный вопрос.– Если только туда не наведался кто-то еще, кто и кидал дротиками в мое фото. Логично предположить, что он, разве нет?Вздохнув, Рома присел на край кровати, я упала рядом. Немного побив фотографией по своей руке, он посмотрел на меня.– Выходит, он задумал тебя убить?Я взглянула на него с искренним ужасом в глазах. Такая мысль, хоть и казалась очевидной, произнесенная вслух, вызывала отторжение.– Но почему? – прошептала я. – То есть я хочу сказать, почему именно сейчас?– Мы не знаем, когда он это написал. Это мог быть порыв, и фотография висела на стене долгое время.– Или, – медленно продолжила я, – он решил меня убить недавно, и именно поэтому придумал странную поездку в Сосново.– Ты серьезно? – теперь Рома посмотрел на меня ошалело.– Как знать. Дом он купил три месяца назад, может, именно с этой целью – избавиться от меня? Просто ждал подходящего случая.– Ты же не можешь так думать на самом деле? – посмотрел Рома с сомнением.– А что я должна думать, – огрызнулась я, – когда факты на лицо? Он знал об измене, он жаждал мести, он написал, что я скоро умру, и он собрал невнятный народ и потащился на эту дачу, купленную за моей спиной. Скажешь, все это выглядит нелогично?– Скажу, что зачастую множество событий легко подогнать под одно дело, когда они не имеют между собой связи. Тобой движет страх, вот ты и начинаешь фантазировать.– Хорошо, твои идеи? – уставилась я на него. Рома заколебался. Поднявшись, заметил:– Пока у меня нет идей. Мне бы вообще не хотелось впутываться во все это.– Вот спасибо, – презрительно усмехнулась я. Он бросил на меня взгляд, и я опять увидела ненависть.– В любом случае, – Рома привалился к стене, сложив на груди руки, – можешь радоваться. Убить он тебя не успел, зато умер сам, еще и отвалив тебе половину своего состояния. Так что ты осталась в шоколаде.– Хватит мешать меня с грязью, – я встала и замерла напротив него.– Я просто называю вещи своими именами. Хочешь сказать, я не прав?– Нет, не прав.Рома усмехнулся, весьма презрительно.– Значит, ты не вышла замуж за моего отца по расчету, не соблазняла его, не изменяла ему, причем особенно не таясь, не трахалась со своим любовником за домом, в котором спал твой муж, не заводила шашней с его замом, не… – договорить он не успел, потому что я замахнулась, чтобы дать ему пощечину. Он ловко перехватил мою руку, я замахнулась второй, но и та оказалась перехвачена. Видя, что я сильно разозлилась, Рома меня отпускать не спешил, наоборот, завел руки мне за спину.– Я тебе не собачонка, – заметил зло, – так что не смей замахиваться на меня.– Ненавижу, – бросила я ему в лицо, и он раздул ноздри, сцепляя зубы. Мы были очень близко, он касался меня, все еще держа мои руки за спиной.– Что ж, – сказал в ответ, – это чувство взаимно.– Отпусти меня.– Сначала успокойся. – Я попыталась вырваться, но он только крепче меня ухватил, наклоняясь ближе, так что мы оказались вплотную друг к другу. Я подняла на него злой взгляд, уверенная, что он опять смотрит с ненавистью, но увидела другое чувство. Оно промелькнуло и исчезло, но спутать я не могла: вместе со злостью я увидела желание. Вместо того, чтобы оценить перспективы, я на мгновенье растерялась, но тут же поняла, что у растерянности есть и другая причина: я тоже этого хотела. И увидев его желание, почувствовала, как сердце мое застучало быстрее, а внизу живота запульсировало. Он поймал мой взгляд и застыл. Я понимала: это безумие, но его запах, близость, взгляд, – все стало действовать катализатором. И тут он, резко отпустив руки, обхватил меня за шею и, притянув к себе, стал целовать. Я даже не сопротивлялась, желание нарастало с сумасшедшей скоростью, прежде я никогда такого не испытывала так остро. Дыхание мое сбилось, я тяжело дышала, Рома шумно выдыхал через нос, не отпуская меня. Я знала, почему: стоит остановиться, и мы поймем, в какое безумие впадаем. Он не хотел останавливаться, я тоже. Я обхватила его руками и стащила футболку. Продолжая меня целовать, Рома стянул мое платье, я осталась в одних трусиках, и стало очевидно, что назад пути нет: мы рухнули на постель.Эмоции били во мне через край, это было что-то невиданное, эйфория, феерия чувств. Когда все кончилось, Рома откинулся на кровати и, закрыв глаза, лежал, восстанавливая дыхание. Я вообще мало что соображала. Открыв глаза, Рома окинул меня быстрым взглядом, и потер лицо, повторяя:– Черт, черт.Вскочив, нацепил джинсы и, подхватив футболку, вышел из комнаты. Я понимала его: он переспал с вдовой своего отца через несколько дней после смерти последнего, причем на его же кровати, на фотографиях с запечатленной изменой. Вполне достаточно, чтобы почувствовать себя полным дерьмом. Поднявшись, я подхватила платье и трусы и проскользнула в ванную. Мне было стыдно, и жалко Рому. Хотелось, чтобы все было иначе, чтобы он не мучился из-за своего поступка, но как ему это донести – я не знала.– Слова тут не помогут, – пробормотала, одеваясь.Рома сидел в кухне и курил, по всей видимости, третью или четвертую сигарету. Увидев меня, отвернулся, закрывая глаза. Я прошла к плите и замерла. Рома, открыв глаза, сказал, не глядя на меня:– Это была ошибка. Большая ошибка.– Согласна, – кивнула я неловко, он усмехнулся, бросив на меня презрительный взгляд.– Скажешь, ты не воспользовалась моей слабостью?– Что? – посмотрела я на него непонимающе, но тут же до меня дошло. – Считаешь, я специально с тобой переспала?Он пожал плечами.– Зачем мне это надо, не подскажешь? – разозлилась я.– Хочешь держать меня возле себя. Отношения у нас напряженные, я знаю о тебе то, что ты бы хотела утаить от следствия. Причем, чем дальше, тем больше.Я усмехнулась, качая головой. Удивительно, как у парня сложилось обо мне такое резко отрицательное мнение. Любой мой поступок видится им как продуманный план для прикрытия собственной задницы.Я быстро подошла и наклонилась к его лицу, он словно окаменел.– Можешь думать, что хочешь, – сказала я негромко, глядя ему в глаза, – но я переспала с тобой, потому что мне этого захотелось. Других причин не было. Если тебе нравится видеть козни вокруг себя – дело твое. Переубеждать тебя у меня нет никакого желания.Выпрямившись, я пошла из кухни, когда Рома сказал мне в спину:– Этого больше не повторится.Я не стала отвечать, просто продолжила движение. Фраза его звучала не как приговор, а скорее, как попытка уговорить самого себя. Но я не собиралась противиться. По крайней мере, в тот момент.Остаток вечера я провела в своей комнате, один раз вышла в кухню – сожгла в раковине фотографии, второй раз сходила в ванную. Рома не показывался, засел у себя. Я улеглась на кровати с книгой в руках и даже почитала, но с приближением времени сна я все дальше уходила мыслями от книги, то и дело поглядывая на часы. Как только стрелки приблизились к двенадцати, я уже была сама не своя, меряя комнату шагами. Конечно, я была уверена, что Рома не придет, но не могла переключиться ни на что другое кроме мыслей о нем. Меня тянуло к нему, но я ни за что не решилась бы выйти из комнаты, представив только, какое он сделает лицо. И тут же вспоминала произошедшее, и меня охватывало приятной волной, и хотелось, чтобы он оказался рядом.– Да что же это такое, – хмуро высказалась я, в очередной раз усевшись на кровать. Сидела я на ней минут десять, напряженно кусая губы, потом, резко встав, направилась к двери. Решительно ее распахнула и увидела Рому. Он явно не ожидал подобного, потому растерялся. Мы встретились взглядами… И через мгновенье уже целовались. Я начала отступать в комнату, но он сбивчиво прошептал:– Нет, пойдем ко мне.Я не стала спорить, и очень быстро мы оказались в потоке чувств в его комнате. В этот раз предрассудки отошли еще дальше, чем в первый, и мы бросились навстречу друг другу с большей страстью. Агония продолжалась несколько часов, заснули мы в его кровати, изможденные, но довольные.Утром я проснулась первой и тихонько выскользнула из комнаты, чтобы не