— Она ещё была жива,— с грустью сказала Гит, — Мы не будем его убивать. Тут дверь, через которую они пришли, распахнулась. Рефлексы сработали куда быстрее. В зашедшего полетел кусок от стены. — Эй (нецензурно)! Это так вы друзей встречаете? Все выдохнули. Это зашла Антис. Бабуля выглядела растрёпанно, но при этом очень живо, что ли. Глаза так и блестели. Кажется кто-то вспомнил молодость. — Мдаааа… — осмотрела она помещение, — неплохо вы порезвились, с кем это вы так? Вся троица уставилась на мирно лежащего Инка. — (нецензурно) копать… Что же это у вас тут случилось? — Город спасали, — только и ответил Фортэм. Он не выдержал и плюхнулся на спину, до этого он сидел. — Спасли? — Вроде да. Но надолго ли… Дальше Гит кратко пересказала здесь случившееся. Мурус и Фортэм тупо молчали. Отходняк, это дело такое. По походу пересказывания, Антис тихонечко материлась. А под самый конец Инк резко дернулся. Не сильно, лишь одной рукой. Но этого хватило, чтобы Фортэм и Мурус подорвались как ошпаренные. — СТОЯТЬ (нецензурно)! «Видимо в этой бабульке, где-то глубоко внутри, спрятался большой великан…» — сделал вывод Мурус, охреневая от того, как такое маленькое существо, смогло произвести такой громкий звук. Но в итоге это помогло, парни сели обратно, хотя уже не так расслабленно. Инк же тихонечко бормотал. — Нет, нет Миса! — повторял парень плача. Он находился в отключке, но слёзы текли как из ручья. Антис подошла к нему. — она сделала выбор за тебя, чтобы ты жил с чистой совестью. И было в этой фразе столько сожаления и заботы, что Мурус удивился ещё сильнее. * * * — Отец был прав, ты не смог её вылечить. — К сожалению да, — сказал Албум смотря на город. С десяток минут назад, глава охраны сообщил, что здание атаковали. Услышь он такое месяцем раньше то сильно бы удивился. Но сейчас нет. Лета была мертва, капсулу всё же отключили и коллайдер остался в рабочем состоянии. Хотя какая сейчас разница. Теперь всего годы его жизни не имеют никакого смысла. Все те бесчинства и ужасы, на которые ему пришлось пойти, чтобы заполучить шанс вылечить родную дочь, оказались напрасны. Албум прекрасно осознавал в кого он превратился, ведь шёл на это осознанно. Осознанно предавал друзей, осознанно убивал десятки людей в жесточайших экспериментах. И так же осознанно убил Кваера. Это его конец, нет смысла противиться судьбе. Он отвернулся от витражного окна и посмотрел на посетительницу. — Девочка повзрослела. — А ты остался всё таким же белобрысым (нецензурно). — Эххх Антис, — хмыкнул Албум, — чтобы сказал твой папа, услышав как ты ругаешься? — Он бы посоветовал убить тебя не разговаривая, — ответила бабуля, — Но моё старческое любопытство потом не даст мне уснуть. Сколько тебе лет? Албум засмеялся. Слишком яркими и приятными были воспоминания, что всплыли у него в голове от этого вопроса. Ведь когда-то давно, он взял к себе на руки маленькую девочку. — Вот доча, этот Дядя старше твоего папы, — сказал тогда ещё друг Албума, вручая ему свою дочь. — да?! — изумилась девочка, — и сколько тебе лет? — с детской простотой спросила она. — Это секрет, — состроил тогда гримасу тайны Албум, и засмеялся. — Так же как и твоё имя. — Моё имя не секрет, — удивилась девочка и отрицательно замотала головой. — Да? А почему я до сих пор не знаю как тебя зовут? — Антис, — заулыбалась она. Албум вынырнул из воспоминаний. — Мне было тридцать пять, когда случился конец, — сказал он, а взгляд его потерял резкость, — В тот момент я как раз вводил себе последнюю дозу мутагена, который должен был помочь людям побороть все болезни. В том числе и спасти мою дочь. Спустя десятки лет, я смог повторить рецептуру уже в разрушенном мире. Но это не принесло результата. По какой-то причине, Лета продолжала умирать… — Ты решил поговорить по-душам? — прервала его Антис. Женщина не обманывалась. Сейчас перед ней стоял один из самых коварных и хитрых противников в её жизни. — По-душам… — услышал он только то, что было ему нужно. — А ведь знаешь, у меня получилось за эти годы доказать её существование. Ведь именно душа была проблемой. Она покидала тело и ничто не смогло заставить её остаться. И да, прости. Ты наверное не этого ожидала, уверен, готовилась к битве, а я тут как сопля раскис. Просто понял, что за эти годы мне стало не с кем вот так вот поговорить. Ты хоть как-то можешь меня понять. — Ты сдаёшься? — Да. Сделай из этого города что-то достойное. И кажется наблюдатели уже давно не то, что я из них делал изначально. Пока, девочка Антис. На этой фразе он взорвался. Весь кабинет забрызгало кровью. — Пока, дядя Ал… * * * Флом сидел в своём кабинете, который у него с недавнего времени появился и вновь читал очередной отчёт. Сколько он их перелопатил за последнюю неделю. Ужас! Но с другой стороны и хорошо, что есть что читать. Значит люди работают и работают активно. После смерти Албума, вся его система, что он так активно выстраивал долгие годы, начала сыпаться как карточный домик. В первую очередь потому, что многие её моменты были подвязаны на его личность. Странная система управления городом. Он ведь осознавал, что после своей смерти, всё посыпется. Хотя смерть для него была не такой актуальной проблемой. Пусть Флома никто особо не хотел информировать и мягко говоря, относились насторожено. Он всё же смог узнать истинную цель бывшего мэра. Всё-таки тогда тетка из Грависа не соврала. Отец действительно пошёл на всё, чтобы спасти свою дочь. Флом даже задумался, а есть ли у него в жизни что-то, ради чего он способен пойти на такое? Впрочем такие небольшие философские отступления случались у него не часто. Работы было выше крыши. С помощью всех своих ресурсов, ресурсов Антис и в меньшей степени при помощи Лисов, в Квиске наводились новые порядки. Город активно менял хозяина. Перестрелки стали нормой даже для верхних колец. Но ничего, скоро это прекратится. Стая, лишенная вожака, очень быстро разбегается. * * * Очнулся я в полубреду. Состояние было пресквернейшее. При этом осознавал это как постфактум. То есть боли не чувствовал, просто понимал, что мне плохо. Как бы со стороны, когда смотришь на свою машину и видишь, что ещё чуть-чуть и сломается. А потом осознал, что перед отключением, активировал невосприимчивость. За этой мыслью на меня как из обуха вывалились все остальные воспоминания, в том числе и о Мисе. Тут слева от меня что-то громко запищало и в палату кто-то забежал. По потолку уже успел понять, что это именно палата. Так как смотрел я вверх, успел увидеть только одного человека, который видимо смог растолкать всех других. Это… Артифик? Мысль появилась очень спокойно, всё-таки невосприимчивость, это вам не Афабазол, посильнее будет. А потом я снова выключился. Когда в следующий раз очнулся, то чувствовал себя чуть получше. Но мысль о Мисе появилась так же быстро, как и в прошлый раз. Итог тот же, вновь какая-то хрень слева запищала. «Эх…» — только и подумал я, ощущая как сознание вновь покидает меня. Таких эпизодов было ещё три. Целых три раза я просыпался, перед глазами возникал образ падающего тела жены, тут же где-то глубоко внутри что-то начинало ныть, что очень удивительно, невосприимчивость не просто так имеет такое название, а потом отрубался под писк приборов. И вот я очнулся снова и тут же сообразив, что так дело не пойдёт, сконцентрировался на реальности. «Какой интересные потолок», — попытался сфокусироваться на зрении, — «Интересно, как долго его строили?» На фоне же, на подсознательном уровне, повторял как мантру: «Не думай, не думай, не думай.» «Не думать? О ком? Миса… Эх» Вся эта мысленная битва происходила в полном спокойствии. Я ничего не чувствовал. Лишь понимал, что думать о своей погибшей жене, мне нельзя. И через ещё две попытки, у меня получилось хоть как-то удерживать фокус на реальности. Спустя десять минут лежания на спине, в комнату кто-то зашёл. Попробовать пошевелится не мог, боялся сбить настрой. Сейчас я как канатоходец шёл над пропастью. Упасть вниз, значит позволить мыслям свернуть к ней, а значит отключиться. — Ты как? Этот голос я узнаю из тысячи. Именно этот голос я надеялся услышать все эти десять минут, пока лежал. — Ты не в моей голове? — спокойно спросил я Артифика. Почувствовал как кто-то положил руку мне на плечо, а потом перед глазами появилась морда двоичного. А двоичного ли? Что вообще происходит? — Мне очень жаль, Инк. — Блин… — почувствовал, как падаю в пропасть. А внутри снова что-то защемило. В следующий раз, когда очнулся, Артифик уже сидел рядом. И видимо супер интеллект что-то да понял, раз не стал извиняться. — Ты реален? — Да, — хмыкнул он, — удалось провернуть кое-что. — наверное, интересная история. Услышал бы меня сейчас кто-то со стороны, точно бы подумал, что сарказм. Так как голос не сделал никакого эмоционального акцента. Ровный и спокойный, очень спокойный. — Ты по-прежнему с выключенными чувствами? — понимающе спросил он. — Да. Еле держусь. Стоит сделать то, чего нельзя и тут же начинает болеть внутри. Пауза, Артифик осмысливает услышанное. — Поооонял, — замолчал он, видимо не зная, что сказать, — Может быть чего-то хочешь?