– Он и сейчас уверен, что загрузил в контейнер стержень от АПИСовского гидроманипулятора. Понимаешь, когда из хранилища втаскиваешь цангой что-то в контейнер, ты ведь груз не видишь. Только контролируешь, что захват произошел и внутрь втянулся полностью, иначе нижний шабер не закроется. А потом грузишь уже закупоренный контейнер. Я даже на машине не въезжал на территорию могильника, ждал их в сопках за полкилометра, а другая машина – вообще на главной трассе. Я тебе говорил уже, что в Ханту машины вообще нечасто ездят. Гораздо практичнее катером через залив. На этом полуострове, кроме могильника, только пара складов каких-то законсервированных. – Это и хорошо, и плохо. Контролировать легко. – Да мы, Гера, даже въехали, можно сказать, по бездорожью. Когда-то на трассу вела еще одна проезжая дорога. Лет 25 назад. Между двух озер. Потом на этом месте широкая протока образовалась. Но если лето выдается сухое, как в этом году, то на месяц-полтора протока почти пересыхает. В общем, при достаточном умении, хорошем знании местности и удаче на «Урале» можно проехать, что мы и сделали. Вот обратно с грузом не рискнули. По обычной дороге еле продрались. Нам в пути больше чем шестьдесят-семьдесят километров лучше не разгоняться. – Кто-нибудь попадался по дороге? Рыбаки, охотники… – Да нет, рано еще было. А, на обратном пути почти у выезда на трассу морячки дорогу чинили. – Какие морячки? – Ну, мы-то откуда знаем? Обычные, срочники или «сверчки» в тельниках и робах. Выбоину здоровенную заравнивали. Наверное, выделили от тех складских хозяйств, что неподалеку. Водила наш закурить им дал. – Так вы что, останавливались? – Притормозили чуть, когда колдобину объезжали. Гера, это обычные двое матросов! Один к кабине подошел, а второй так на месте и остался. Считаные секунды. – Ну-ну, ладно. У меня еще одна ценная справочка есть о том, что груз никакому досмотру, контролю и проверкам кем бы то ни было не подлежит. С действительной подписью одного из замов министра обороны. Пошли, передадим ее твоему каплею да проинструктируем его по всем особенностям нашего рейса. Он как, понятливый мужик? – Впечатление производит именно такое. – Пятый, Пятый! Третьему ответьте! – Пятый на связи. – От вас из Ханты выходила автомашина «Урал», крытая, номер – МУН 34–15, в кабине три человека, один вооружен автоматом? – Нет. Ни сюда, ни отсюда сегодня не было никаких машин. – Ну, значит, это со складов НЗ. Жаль, в кузов заглянуть не удалось, времени очень мало было, а его наглухо закупорили, ни один краешек брезента не приподнимался. – Ты Второму доложи, пусть сам проверит на всякий случай. Хотя у нас в хранилище все четыре свинцовых контейнера на месте, а без него не повезут. И все-таки доложи… Конец связи. «Морячок» у дорожной колдобины выждал несколько секунд и вновь нажал кнопку вызова на переносной рации. Когда два военных «Урала» медленно проезжали перед стеклобетонной будкой стационарного поста ГАИ/ВАИ у въезда на Кольский мост, оттуда вышел военный инспектор и жезлом дал команду остановиться. Подойдя к кабине со стороны шофера, он представился и попросил документы. В это время к нему приблизился еще один человек в зеленой пятнистой форме без погон, но с повязкой ВАИ на рукаве и заглянул через плечо в бумаги. Затем подошедший отступил и медленно двинулся в обход кузова, внимательно его разглядывая. Тут же с противоположной водителю стороны на землю спрыгнул капитан-лейтенант, а за ним вооруженный «АКМ» матрос. Они быстро направились в обход кузова и столкнулись с ваишником как раз у заднего борта. – Капитан-лейтенант Шавыкин! Старший сопровождающий этих двух автомашин. Какие у вас вопросы? – Капитан, откройте кузов! – Вы забыли представиться. – Военный инспектор Горохов. Прошу вас открыть кузов! – Зачем? – Я должен произвести досмотр. – Это не входит в обязанности военной автоинспекции. – Если понадобится, я приглашу представителя милиции. – Горохов, вы прекрасно знаете, что никакой представитель милиции не станет этим заниматься без соответствующей ориентировки. И то лишь по отношению к гражданскому транспорту. А мы приравниваемся законом к военному эшелону, охраняем и защищаем перевозимое имущество Министерства обороны, вплоть до применения оружия в соответствии с Уставом гарнизонной и караульной службы. При этих словах каплея матрос передернул затвор «АКМ» и направил его ствол прямо в живот автоинспектору. – Прошу вас отойти от кузова на положенное расстояние и не провоцировать часового! Инспектор отступил сначала на шаг, глядя прямо в лицо каплея, а потом повернулся и подошел к своему напарнику, все еще изучающему документы водителя. Он что-то тихо прошептал ему на ухо, прапорщик сложил все бумаги, протянул шоферу, отдал честь и махнул жезлом: – Можете проезжать! После этого трусцой двинулся за «пятнистым», который уже успел скрыться за углом инспекторской будки. Никто за это время не выглянул из второго «Урала» и из незаметной «девятки», притормозившей у обочины. Каплей оглянулся, махнул рукой и, пропустив вперед себя матроса, забрался в кабину. Оба «Урала» тронулись с места и медленно въехали на мост. Минут через десять ехавшая впереди «девятка» притормозила, из нее вышел Талеев. К нему подошел каплей из остановившегося рядом «Урала» и подбежал Редин. Журналист обратился к каплею: – Денис, что это там за военные маневры у поста ГАИ совершались? – А ну в задницу этих троглодитов! Обнаглели совсем! Решили в кузов заглянуть. – Ну и показал бы. Ты же пустой идешь, – вмешался Сергей. – Так они бы тут же в другой полезли. И потом, не в этом дело. В таких разборках нельзя ни грамма уступать, на шею сядут. Закон полностью на моей стороне. Они это знают. Я ведь так уже несколько лет езжу. Нечасто, но раз в месяц-полтора. У меня семья в Москве. Мне удобно, сам вызываюсь. Вот поначалу – это те еще баталии были. Вплоть до мордобоя. Мы всегда побеждали. По всей трассе. А когда вооруженную охрану разрешили, все вообще хвосты поджали. Никто до сих пор не знает, что у нас патронов нет. Подозревают, догадываются, но проверить не решаются. Мы сейчас вообще одни такую «охранную грамоту» имеем. На всем Кольском полуострове. – Денис, – поинтересовался Талеев, – а тебе ничего не показалось странным, необычным в поведении этих инспекторов? Ну, что-то не как всегда. Шавыкин задумался. – Не как всегда… – медленно повторил он, – да все не как всегда. Нас ведь практически все наряды ГАИ/ВАИ по трассе знают. Как и мы их. Ну, проверяют иногда документы, принюхаться могут. А больше ни-ни! Я же этого прапора толстомордого сразу узнал. И он меня тоже, клянусь! А сделал вид, что незнакомы. Ну и я не стал в глаза прыгать. Вот второй, «камуфляжник», из новичков, наверное. Я его на место и поставил. А вообще он на военного мало похож. Не представляется. У вояк это в крови. Потом, когда представился, воинское звание не назвал. Да меня, если ночью с глубокого бодуна жена собственная разбудит и спросит: «Ты кто?!», я же выпалю, не раздумывая: «Капитан-лейтенант Шавыкин!» Соображать потом начну. – Значит, действительно новичок. Себя на новом месте показывает. А ты наблюдательный парень, Денис. – В таких поездках и дипломатом станешь, и психологом. – А чего же ты ему бумагу не показал, которую я тебе дал? О запрете любых досмотров. – Вот еще! Рылом не вышел! Побережем для действительно серьезных проверок. – Думаешь, такие будут? – Обязательно. Особенно на подъезде к Москве. Уж поверьте моему опыту. – Верим, капитан. Вот на, возьми рацию. Это чтобы мы втроем могли переговариваться. Ты обо всем, что замечаешь, сразу сообщай. Особенно о любом «не как всегда». И договоримся, что теперь старшинство переходит ко мне до самой разгрузки. Я командовать редко буду. Только в самых необходимых случаях. Но уж если услышал от меня: «Сидеть в кабине!», так и замри. Ясно? – Герман, почему-то я тебе безоговорочно доверяю. – Я же говорил, что ты очень наблюдательный. Ну, посиди пока в кабине, а людям своим дай перед долгой дорогой ноги размять. Минут десять. Проводив взглядом удаляющегося Шавыкина, журналист спросил Сергея: – Что ты обо всем этом думаешь? – Как-то очень хочется верить в хорошее. Ну, например, в обыкновенную бдительность дорожно-постовой службы… – Хм… Хорошо. Давай я воспользуюсь одним из твоих же любимых правил. Совпадений… – …не бывает! – со вздохом закончил Сергей. – Тогда почему из десятки поездок каплея по этой трассе «бдительность ДПС» проявилась именно тогда, когда мы свой груз в кузове пристроили? Почему инспектор нам попался такой подозрительный? А толстомордый прапор «не признал» своего знакомого? – Сдаюсь! – Сергей даже приподнял обе руки. – Я ведь о том же подумал. – Сигнал пришел от агентов в Ханте или от «дорожных рабочих», – Талеев проговорил это медленно, как бы взвешивая обе возможности, – хотя, если бы что-то обнаружили сначала в Ханте, наверняка любыми способами там же и попытались бы задержать. Значит, «морячки-дорожнички». А это значит, что у противника лишь зародились неясные подозрения или просто отрабатывают все варианты, что более вероятно. «Инспектор» у моста, а это, скорее всего, их центральная точка, не подтвердил, но и не опроверг никакого предположения. Ты, Серж, обратил внимание еще на одну особенность? Как быстро инспектор отступился от своих требований. Ты встречал когда-нибудь облеченное властью лицо, которое, начав «наезд», тут же извинилось и ретировалось, а? – Может, он деньжат хотел по-легкому срубить? – Это было бы нормально на глухой трассе, а не средь бела дня на стационарном посту в присутствии десятка свидетелей. – Логично. – И отступил он сразу именно по этой причине. Не то что громкий скандал, даже повышенное внимание ему ни к чему. А еще он знает, что с этой трассы нам некуда деваться еще ближайшую тысячу километров. Следующая проверка не будет такой безобидной. – Когда? Талеев развел руками: – Я еще не изучил их мобилизационные возможности. Но думаю, что ближе к ночи. И нас не будут догонять, а встретят. – Это ты откуда знаешь? Гера пропустил вопрос мимо ушей.