— Как вам угодно, милорд. — Кейтилин подняла лицо, Нед поцеловал ее. Раненые пальцы впились в спину с отчаянной силой, словно бы Кейтилин старалась навсегда удержать его в своих объятиях. — Не хотят ли лорд и леди воспользоваться спальней? — спросил Мизинец. — Но предупреждаю, Старк, за этот род занятий здесь принято платить. — Я хочу остаться с ним вдвоем на мгновение, не более, — сказала Кейтилин. — Очень хорошо. — Мизинец направился к двери. — Только побыстрее. Нам с десницей следует возвратиться во дворец прежде, чем наше отсутствие станет заметным. Кейтилин подошла к Мизинцу и взяла его руки в свои. — Я не забуду твоей помощи, Петир. Когда твои люди явились за мной, я не знала, куда они меня приведут: к другу или врагу. Я обнаружила в тебе более чем друга — давно потерянного брата. Петир Бейлиш улыбнулся: — Я отчаянно сентиментален, милая леди. Никому не говорите этого. Я потратил многие годы, убеждая двор в том, что я зол и жесток, и мне бы не хотелось, чтобы все мои труды оказались напрасными. Нед не верил ни единому его слову, но, стараясь говорить вежливо, промолвил: — Я тоже благодарю вас, лорд Бейлиш. — Вот ваша благодарность — это истинное сокровище, — с восторгом ответил Мизинец. Когда дверь закрылась, Нед обернулся к жене: — Как только ты окажешься дома, пошли слово к Хелману Толхарту и Галбарту Гловеру под моей печатью. Пусть выставят по сотне лучников каждый и пошлют их ко Рву Кейлин. Две сотни надежных стрелков способны удержать Перешеек против любой армии. Прикажи лорду Мандерли привести в порядок все укрепления Белой гавани и приглядеть, чтобы там было достаточно людей. Начиная с этого момента я хочу, чтобы за Теоном Грейджоем тщательно приглядывали. Если будет война, нам отчаянно потребуется флот его отца. — Война? — Страх проступил на лице Кейтилин. — Не обязательно, — пообещал ей Нед, надеясь, что эти слова окажутся верными. Он снова обнял ее. — Ланнистеры безжалостны к слабым, что, к скорби своей, узнал Эйерис Таргариен. Но они не полезут на север, не заручившись сначала поддержкой всего королевства. А ее они не добьются. Но мне придется сыграть свою роль в этом дурацком маскараде и сделать вид, словно бы ничего не происходит. Вспомни, зачем я явился сюда, любовь моя. И если я найду доказательства того, что Ланнистеры убили Джона Аррена… Кейтилин трепетала в его руках. Покрытые шрамами руки обнимали его. — Если… — проговорила она. — И что будет тогда, любовь моя? Тут и крылась опасность, Нед знал это. — Правосудие вершит король, — сказал он. — Выяснив истину, я пойду к Роберту. — «Молясь богам, чтобы он оказался таким, каким я его считаю, а не тем, каким, по-моему, он уже стал», — докончил он про себя. Тирион — А вы и в самом деле уверены, что должны так скоро оставить нас? — поинтересовался лорд-командующий. — Выше всякой уверенности, лорд Мормонт, — ответил Тирион. — Брат мой Джейме будет гадать, что сталось со мной. Что будем делать, если он заподозрит, что вы уговорили меня надеть черную одежду? — Если бы я только сумел сделать это… — Взяв клешню краба, Мормонт раздавил ее в кулаке. При всем своем возрасте лорд-командующий сохранил медвежью силу. — Вы хитрый человек, Тирион. Такие люди нужны нам на Стене. Тирион ухмыльнулся. — Тогда придется собрать карликов со всех Семи Королевств и отправить их к вам, лорд Мормонт. — Оба расхохотались. Высосав мясо из крабьей ноги, Тирион потянулся за следующей. Крабов в бочонке со снегом прислали из Восточного Дозора только сегодня утром, они возбуждали жажду. За всем столом лишь сир Аллисер Торне сохранил серьезное выражение лица. — Ланнистер смеется над нами. — Нет, лишь над вами одним, сир Аллисер, — возразил Тирион. На сей раз в смехе вокруг стола послышалась нервная неуверенность. Черные глаза Торне с ненавистью смотрели на Тириона. — У тебя слишком отважный язык для коротышки. А не хочется ли тебе сходить со мной на двор? — Зачем? — спросил Тирион. — Крабы-то здесь. Замечание породило новый смех. Сир Аллисер встал, напрягая губы. — Выйдем-ка, попробуй пошутить там, со сталью в руке. Тирион показал на свою правую руку. — А что как не сталь в моей руке, сир Аллисер, хотя вам она может показаться вилкой для крабов. Действительно, удобно для поединка? — Вскочив на кресло, он принялся тыкать в грудь Торне крошечной вилкой. Смех в башне превратился в рев. Кусочки крабьего мяса вылетали изо рта лорда-командующего, давившегося и задыхавшегося. К сумятице присоединился его ворон, громко выкрикивавший над окном: — Дуэль! Дуэль! Дуэль! Сир Аллисер Торне вылетел из комнаты подчеркнуто выпрямившись, словно проглотив кинжал. Мормонт все еще пытался обрести дыхание. Тирион постучал его по спине. — Победителю достается добыча, — пояснил он. — Я претендую на порцию Торне. Наконец лорд-командующий пришел в себя. — Вы злой человек, раз так раздразнили сира Аллисера, — укорил он Тириона. Тот уселся и пригубил вина. — Когда человек рисует на своей груди мишень, он должен рассчитывать, что рано или поздно кто-нибудь выпустит в него стрелу. Отсутствие юмора приводило к смерти и более веселых людей, чем сир Аллисер. — Ну что вы, — возразил лорд-стюард Боуэн Марш, человек округлый и красный, словно гранат. — Слышали бы вы те шуточные прозвища, которые он дает своим воспитанникам. Тирион слыхал кое-какие из этих имен. — Клянусь, у парней тоже найдется на него несколько кличек, — сказал он. — Сколите лед с ваших глаз, мои добрые лорды. Сиру Аллисеру Торне подобает чистить конюшни, а не учить юных воинов. — В Дозоре нет недостатка в конюхах, — пробормотал лорд Мормонт. — Последнее время нам не присылают других. Шлют только конюхов, воров и насильников. Сир Аллисер принес присягу, он принадлежит к числу немногих, облачившихся в черное одеяние в ту пору, когда я только сделался лордом-командующим. Он отважно сражался у Королевской Гавани. — Не на той стороне, — сухо заметил сир Джареми Риккер. — Кому знать, как не мне, я стоял на Стене возле него. Тайвин Ланнистер предоставил нам две перспективы на выбор: или надеть черное, или до вечера расстаться с головами. Не хочу вас задеть, Тирион. — Чем бы это, сир Джареми? Мой отец любил насаживать головы на пики, в особенности если их обладатели чем-либо прогневали его. А заметив среди врагов столь благородное лицо, как у вас, он, вне сомнения, решил украсить им стены города над Королевскими воротами. По-моему, вы смотрелись бы там потрясающим образом. — Благодарю вас, — отвечал сир Джареми с недовольной улыбкой. Лорд-командующий Мормонт откашлялся. — Иногда я опасаюсь, что сир Аллисер действительно понял вас, Тирион: вы осмеиваете нас и нашу благородную службу. Тирион пожал плечами: — Всякий человек нуждается в том, чтобы над ним иногда посмеялись. Иначе, лорд Мормонт, мы начинаем относиться к себе слишком серьезно. Пожалуйста, побольше вина, — он протянул чашу. Когда Риккер наполнил чашу, Боуэн Марш сказал: — Для такого небольшого роста у вас, Тирион, жажда гиганта… — О, на деле лорд Тирион — рослый мужчина, — проговорил мейстер Эйемон, сидевший у дальнего конца стола. Высшие офицеры Ночного Дозора сразу притихли, чтобы услышать слова древнего старца. — По-моему, он истинный гигант среди нас, прикованных к краю света. Тирион пожал плечами: — Меня называли разными именами, милорд, но такого среди них я еще не слыхал. — Тем не менее, — проговорил мейстер Эйемон, и его затянутые молочно-белой пленкой глаза обратились к лицу Тириона. — По-моему, я не ошибаюсь. Впервые в жизни Тирион Ланнистер обнаружил, что ему не хватает слов. Оставалось только, вежливо склонив голову, сказать: — Вы слишком добрый человек, мейстер Эйемон. Слепец улыбнулся. Крошечный, морщинистый и безволосый, он настолько съежился под тяжестью прожитого им века, что мейстерский воротник со звеньями из многих металлов свободно болтался на шее. — Меня тоже называли многими именами, милорд, — отвечал он. — Но определение «добрый» я слышал нечасто. На этот раз первым засмеялся Тирион. Много позже, когда с серьезным занятием — едой — было покончено и все остальные ушли, Мормонт предложил Тириону кресло возле очага и чашу подслащенной водки, столь крепкой, что от нее на глаза наворачивались слезы. — Королевский тракт на севере бывает опасным, — напомнил лорд-командующий.