— Ты в порядке? — обратился к ней голос, отрывая её взгляд от земли. Райли стоял на краю тени, наблюдая за ней. Только ее учащённое дыхание заполняло тишину. Он шагнул из света во тьму, сбросив пальто, чтобы накрыть её плечи. Его пальто было тёплым. Эмма просунула руки в рукава и крепче закуталась. Она подняла на него глаза, чтобы сказать «спасибо». А вместо этого произнесла: — Я не могу это сделать. Она ненавидела признавать слабость. Ненавидела вкус слов, выходящих из её рта. Ненавидела, как её тело тряслось в страхе от того, что возможно, произойдет на переполненной девушками площадке. Ненавидела, что Райли нашёл её, прячущейся в тени. Не в состоянии больше оставаться под его спокойным пристальным взглядом, она оттолкнулась от стены и начала вышагивать туда-сюда. Она могла без проблем главенствовать, играя в баскетбол в парке с парнями, но баскетбол с девушками в настоящем зале с судьями, болельщиками, счётчиком очков и кружащимся в воздухе ожиданием, как конфетти во время бури, был совершенно другим. — Я знаю, что ты и все остальные люди там ждут, что я совершу сегодня вечером какое-нибудь чудо, но я не могу это сделать, моё место не там. Он протянул руку, чтобы остановить её расхаживания, склонил голову набок и посмотрел на неё: — Что на самом деле всё это значит, Эм? Добрый старый Райли. Он был единственным, кто мог почувствовать её скрытую истерику. Иногда иметь такого лучшего друга, как он, было лучшим в мире, а иногда — самым худшим. От него ничего нельзя было скрыть. Умение врать никогда не было сильной стороной Эммы и Райли это знал. Сказать ему правду — признать слабость — было её единственным выбором. Она глубоко вздохнула. — Всю мою жизнь люди говорили мне, что я недостаточно сильна, хороша или умна, чтобы сделать что-то, — она посмотрела ему в глаза и увидела нечто настолько близкое, что могло принадлежать только члену семьи. Она увидела в нём надёжность и теплоту, его желание помочь, успокоить, поверить в неё и защитить от мира. Но даже он не смог заставить её изменить мнение о себе. Она склонила голову. — Постепенно я начала им верить. Райли всегда считал её сильной и способной, возможно, поэтому она чувствовала в себе вину. Она закрыла глаза и покачала головой, пытаясь вернуть себе хоть крупицу спокойствия. — Только лишь то, что я могу иногда забросить мяч в корзину и вести его обеими руками, не значит, что моё место там, в компании богатых девушек. Райли положил руки ей на плечи и подарил ласковую улыбку. — Забудь обо всём, что тебе говорили. Правда в том, что ты достаточно сильна, хороша и умна, чтобы сделать и это, и все, что угодно. Мы уже долго дружим и я видел, как ты делала удивительные вещи, оставаясь просто самой собой. Просто иди туда и играй. Твое место — там, так же, как для любой другой из этих девушек. Он верил своим словам. Она видела, что он не отводил от нее взгляд, а его руки в одобрении сжимали её плечи. Как он мог настолько верить в неё? Она тоже хотела верить ему — доверять ему — но не могла. У неё всё всегда шло наперекосяк. — Даже если бы это было так легко, как только я приду туда то забуду своё имя, упаду ничком и люди обвинят меня в том, что я разрушила их команду. Райли встретил её взгляд, по-прежнему улыбаясь. — Если ты забудешь своё имя, я напомню тебе. Если ты упадёшь ничком, я подниму тебя. Если эти люди обвинят тебя в том, что ты разрушила их команду, что ж, — он пожал плечами, — вероятно, ты это заслужила. Она выдохнула смешок. Он обнял её и прижал к себе. Райли не терял чувство юмора даже в такое время. Её голова лежала на его плече. Она вдыхала запах стирального порошка, исходящего от его рубашки, и слабый запах его мыла — запахи надёжности. — Ты всё сделаешь замечательно, — сказал он. — Кроме того, ты не можешь всё пустить под откос. Мои родители приехали посмотреть, как ты играешь. Хуже быть не могло. Она отстранилась от него: — Твои родители здесь? — Ну да, они не захотели пропустить твой баскетбольный дебют в старшей школе. — Не могли они дождаться, по крайней мере, моей второй игры? — простонала она. — Нет, всё хорошее случается в первой. Я имею в виду, посмотри на эти восхитительные косы, — он дёрнул за одну из них, и она шлёпнула его по руке. — С красными ленточками, которые действительно подходят к твоей форме. Никогда не думал, что доживу до этого дня. Ребятам они понравятся. Эмма сглотнула. — Ребята? — как свидетелей, Райли и его родителей было более чем достаточно. Ей не нужны были ещё и парни. Если она провалится, все, о чьем мнении она заботилась, увидят этот позор. Все это было ошибкой Райли. Но разве это волновало его? Не а. Он только улыбнулся, обнял её за плечи и повёл обратно внутрь. Она была новичком в официальной обстановке баскетбольного матча. Диктор, табло, команда соперников в настоящей форме, совещающаяся команда. Чтобы чем-то занять себя, Эмма сделала глоток воды, пытаясь не обращать внимания на двухминутный обратный отсчет до розыгрыша мяча. Десять лет проигрышей не создали команде свой круг постоянных болельщиков, оказывающих поддержку, но и немногие присутствующие здесь были для Эммы перебором, особенно учитывая, что половина из них была ей знакома. Она слышала, как Райли на трибунах кричал, ободряя её. Ребята тоже были там. Все. Она пробежалась глазами по толпе. Мистер и миссис Лэджер улыбнулись и помахали ей. Она не могла поверить, что они на самом деле пришли. Семья Райли пришла, чтобы поддержать её, в то время как её собственной было совершенно все равно. Она глубоко вздохнула. Сейчас было не время останавливаться на том, какой была её семья. Тренер Ноулз собрала пять участников, толкнула каждого из них на скамейку, и ждала диктора, объявляющего о начале. Эмма была слишком занята, глядя на ноги, пытаясь контролировать дрожь в руках и вспоминая как дышать, чтобы заметить рядом Лорин. — Нервишки шалят, нищенка? — выплюнула Лорин. Эмма не смогла даже ответить. Она сглотнула, в горле снова пересохло, и опять сосредоточилась на своих ногах. Баскетбол — единственное, в чём она была хороша, но что если она задохнется? Что произойдёт после вбрасывания, когда мяч окажется у неё в руках? Вспомнит ли она, как вести, бросать мяч и играть в игру, в которой она совершенствовалась столько лет? Она не была хороша в центре внимания. В центре внимания она всегда застывала. Большинство людей связывали всеобщее внимание со славой и известностью, но не Эмма. Внимание было для нее вроде мега-агрессивной игры. Это всегда было нелегко. Всеобщее внимание приходило вместе с нереалистичными ожиданиями и требованиями безупречного исполнения. Конечно, Эмма могла переломить ход самой агрессивной игры с ребятами без свидетелей, но и это было не так просто. Она должна была расколоть защиту, избежать ловушек и проложить путь по полю, не теряя мяч, к защитнику. Но когда это внимание соскользнуло с дворовой площадки, последовало за ней в школу и ослепило её на поле, полном девчонок, Эмма запаниковала. Нет, быть в центре внимания — это не для неё. Это для таких людей, как Райли и Лорин, которым было предназначено блистать, а не для тех, кто носил обноски и жил в гараже. Несмотря на веру Райли, её собственная уверенность в себе растаяла. Голос диктора прогремел в громкоговоритель, представляя стартовый состав. Эмма была последним представленным игроком Брэдшоу, и, когда её имя срикошетило от стен зала, несмотря на аплодисменты, ей потребовалась вся ее сила, чтобы просто встать со стула.