Эмма фыркнула. Одна улыбка – всё, что требовалось от парня, чтобы девчонки впали в экстаз. Нужно не забыть сказать парням, чтобы они никогда не улыбались девчонке. Если не хотят, чтобы их заметили и потащили к алтарю. – Что? – невинно спросила Мэдисон. – Это, безусловно, был счастливый момент. – Должно быть, мимолётный момент, – пробормотала Эмма, не сумев прикусить язык и хранить молчание. Лицо Мэдисон вытянулось от боли. Замечание, вылетевшее у Эммы изо рта, причинило более сильную боль, чем она могла себе представить. – Обижать меня – твоё любимое занятие? – захныкала Мэдисон. Шесть голов повернулись по направлению к Эмме, чтобы посмотреть, признаёт ли она, что является тем бессердечным и жестоким человеком, которого изображала. Легче не стало, когда у Мэдисон задрожал подбородок. Ещё немного – и хлынули бы слёзы. Но Эмма не хотела снова идти по этой дороге. – Я…, – начала Эмма, но вспышка Мэдисон её прервала. – Что ты вообще знаешь? Шесть пар глаз снова переключились на Эмму, и она застыла. Она знала, что Алекс был приятным парнем со сладкой улыбкой, которую он адресовал каждому. Считайте это одной из его плохих привычек, но Эмма сомневалась, что Алекс мог выдержать целый час, никому не улыбнувшись. Он принадлежал к типу парней, которые по субботам убегали ранним утром, чтобы провести время с маленькой сестрой, спасали котят с деревьев и предпочли бы быть выбранными в команду последними, чтобы избавить от смущения кого-нибудь ещё. Подводя итог, Алекс принадлежал к типу улыбающихся парней. Основываясь на непредсказуемости девчонок, Эмма поняла, что, вероятно, ей не следует озвучивать правду, находясь среди полдюжины помешанных на парнях девчонок. – Знаю, мне нужно ещё пиццы. Эмма соскочила с пола с тарелкой в руке и буквально ринулась на кухню. Она поёжилась, когда услышала шаги. Мэдисон и остальные девчонки окружили её вместе с пиццей, загнав в ловушку. Не такое, уж плохое положение, учитывая, что осталось ещё две пиццы, а она была голодная. – Расскажи мне, что знаешь. Пожалуйста. Лицо Мэдисон никогда не выглядело таким жалким. Вот с чем ребята имели дело? Одно слово – и девчонка разразилась слезами. Теперь понятно, почему парни были слабыми. Лучше было уступить, чем быть причиной девичьих слёз. Эмма осмотрелась вокруг, взглянув на каждого, кто не сводил с неё глаз и, поняв, что не сможет ускользнуть, обрушила на них поток слов. – В прошлые выходные на баскетбольной площадке Алекс упомянул, что пригласил на зимний бал девчонку из другой школы. – Упомянул как? – Мэдисон подняла подбородок, чтобы выглядеть сильнее, чем она себя чувствовала. – Упомянул так, будто его заставили родители её пригласить или будто, на самом деле, он сам захотел с ней пойти? – Я не знаю, – она должна анализировать каждое слово и движение тела, чтобы убедить этих девчонок? Он пригласил на свидание другую девчонку. Явно, он не чувствовал ту же связь, что Мэдисон. – Он только сказал, что пригласил её, и что она сказала «да». Он был так возбуждён, что едва мог сконцентрироваться на игре, но, ни в коем случае она не собиралась быть настолько честной. Кристи приподняла брови. – Ты просто оказалась рядом во время разговора? Эмма вздохнула. –Я дружу с этими парнями с начальной школы. Они разговаривают при мне обо всём, особенно, на баскетбольной площадке. Стеб подалась вперёд, будто это была лучшая новость, которую она услышала за весь год. – Например, какие девчонки им нравятся и всякое такое? Эмма пожала плечами. – Иногда. Мэдисон покачала головой и хлопнула руками по столу. – Я не понимаю! Почему все парни так сильно любят тебя? Я имею в виду, что ты не такая милая, ты нарушаешь все законы моды, одеваясь, как пацан, и тратишь большую часть времени, хмуро наблюдая за всеми. Не говоря уже о твоём затруднительном финансовом положении. Ты абсолютно «пустое место». –За это спасибо, – пробормотала Эмма. – Прости, – Мэдисон буквально закричала на неё, не выговаривая «прости» полностью. – Но разве ты знаешь, каково это – быть в чём-то недостаточно хорошим? Или когда парни смотрят мимо тебя, в то время как ты так сильно стараешься привлечь их внимание? Ты знаешь, каково это – смотреть с боковой линии, как все подбадривают тебя, как будто других из нас не существует? Как мы должны соперничать со всеми твоими причудливыми дриблинговыми движениями и трёхочковыми бросками? Несправедливо, что у тебя всё это есть. – Ты действительно так думаешь? – с сомнением спросила Эмма. Она посмотрела в глаза каждому из товарищей по команде и заметила, как большинство из них, соглашаясь, кивнули. Всё это время Эмма думала, что девчонки ненавидели её, потому что она бедная, а не потому что все её друзья – парни. Она раздражённо покачала головой. – У вас богатые родители, шикарные автомобили и оплаченное обучение в колледже, однако вы думаете, что я та, у кого есть всё? Девчонки! Эмма попыталась сохранить спокойствие, но её пальцы беспрерывно сжимали край стола, а голос набирал силу. – Баскетбол – это всё, чем я когда-либо занималась и занимаюсь. Я дружу с этими ребятами с начальной школы. Я ничего не могу поделать, если они предпочли бы поиграть в баскетбол со мной, чем находиться в одиночестве с вами. Если бы половину того времени, которое ты тратишь, выражая недовольство, ты уделяла бы игре в баскетбол, может быть, на самом деле, ты была бы приличным игроком. И, может быть, ты, действительно, нравилась бы парням, если бы твой голос не был таким плаксивым или твоё эго не было бы размером с гору Эверест. В ответ Эмме прокричала тишина. Девчонки пристально на неё смотрели. Она ждала, что они завопят, протестуя, или поднимут против неё мятеж. Но они этого не сделали. Тогда она схватила пару кусков гавайской пиццы и протиснулась сквозь толпу, чтобы занять на полу другое место. Остальные девчонки попарно и по трое присоединились к ней.