Но достаточно было повернуть голову в сторону, чтобы вернуться обратно в действительность. Несмотря на трехслойные окна, сюда доносился шум от движения по мосту Санкт-Эриксбрун. Он даже ощущал вибрацию паркета, когда по мосту шли тяжелые грузовики и автобусы. Слабый треск между дощечками. А под мостом не было никакой реки. Текла лишь черная вода грязного канала Карлбергсканален. Блеск и сияние, отражавшиеся в воде, были отнюдь не ясным светом луны, а бликами от интенсивного неонового света. Рекламная вывеска с пастилками для горла «Tulo» была причислена к культурному наследию Стокгольма. Он был один из тех тысяч жителей столицы, кто подписался в защиту этой вывески, которую в конце концов решили сохранить. Подписал, хотя даже не жил поблизости от нее. Он не понимал тех, кто жил рядом и кто собирал подписи, наоборот, за снятие этой рекламы. Считал их нытиками, потому что они жаловались, утверждая, что световой эффект, создаваемый рекламой, превращал их кухни и гостиные в подобие стробоскопа, внутри которого они вынуждены были жить. Он терпеть не мог нытиков. Может быть, эта женщина, лежавшая на кровати и блестящая от лака, была одной из тех, кто подписывал петицию за снятие рекламы? Этого он не знал. Сейчас, когда свет от рекламной надписи падал на тело женщины, оно блестело еще больше. Он засмеялся. Блики на теле походили на игривых солнечных зайчиков. Рассеянно он побарабанил пальцами по оконному стеклу и опять повернулся к телу. Внимательно осмотрел. Потер немного перчаткой по стеклу. Контуры домов стали яснее. Мужчина в синем комбинезоне покачал головой и пошел к входной двери. Мир не становился лучше, он это четко видел. Скорее наоборот. Он почувствовал, как возвращается нервозность. Дождь прекратился. Его спокойствие оказалось временным. Осталось только одно дело. Глава 29 Линн удалось затащить Габриеля в комнату виллы на острове Лонгхольмен, хотя тусовка в саду продолжалась. После, когда он уснул, она все равно никак не могла расслабиться. То задремывала, то лежала в полном отрубе, как в коме, опять просыпалась, смотрела на часы. Ее грызло чувство, что она не была до конца искренна. Но в мыслях был вовсе не Габриель. Угрызения совести она испытывала по отношению к Рикарду. Это ему она не сказала всей правды, хотя доверяла ему и знала, что на него можно положиться. Это был ее сознательный выбор. И все-таки у нее не было ощущения собственной правоты. Посмотрела на мобильный. Уже семь утра. Она потянула на себя прикроватный столик, открыла ноутбук, пролистала команды до Commando Prompts DOS и задала несколько параметров, которые вернули ее к истории поисков в интернете и лазеек, которые она создала раньше с помощью программы Stellar Phoenix. Опять передумала. То, что не казалось важным для расследования сейчас, возможно, было намного значительнее, чем она думала. Она поменяла страничку, пролистала массу расследований, связанных с нацистами, и перешла к информации, в которой пытались собрать воедино все известное полиции о деятельности нацистов в Швеции. В окно донеслись крики – кто-то продолжал тусоваться в саду. Она ткнула наугад в папку с надписью «Эхо». И застыла. Содержание намного превосходило скромность названия. Очень намного. Она поспешно начала смотреть дальше и увидела, что следователь сделал первую попытку найти и проанализировать связь между датским концерном, датскими серверами банков и сайтом Love Dollz. То есть именно то, что ей нужно и с чем она надеялась на помощь отделения «Антифашистов» в Геттингене. Она приоткрыла окно спальни. Холодный воздух освежил и придал четкости мыслям. И тут она чуть не подпрыгнула. «Блин», – чуть не вслух сказала она. Не могла оторваться, читая сухой отчет, написанный на «канцелярском шведском» языке. За окном, кажется, сдавались последние тусовщики, осознавшие, наконец, что наступило утро. Услышала, как громыхнула за уходящими калитка. Почувствовала, как отяжелели ее собственные веки, и поняла, что ей тоже надо завершить чтение. Пора было залезть обратно в постель к Габриелю. Но сначала надо сделать еще одно, последнее дело, прежде чем угомониться. Ее ложные следы должны бы дать эффект. Соратники Йоргена Кранца должны были начать охоту за ним. Она еще раз проверила, что Габриель спит, вышла из дома и позвонила Рикарду: – Привет, ты нормально до дома добрался? Я не мешаю, надеюсь, или ты спишь? Прошло несколько секунд, пока до Рикарда дошло, кто звонит. Впервые Линн попала на него, когда он дома. Он стоял у окна и смотрел вниз на желтый свет фонарей, мягко окантовывавших булыжники мостовой переулка. Посмотрел на кровать. Мелинда вроде не проснулась от того, что он вылез из постели. Он понизил голос. – Нет, я не сплю. А что ты хотела? – Ты так тихо говоришь. Боишься разбудить весь Гамла Стан? Там такая слышимость, что ли? Он никак не мог решить по ее голосу, иронизирует она или нет. – Нет, тут просто плохой прием. Много толстых каменных стен. – Хм, ты звучишь вполне бодро. Как Мелинда, понравилась? Она хороший человек. Умница. Подходящая компания для тебя. Надеюсь, вы договоритесь опять встретиться. Но я не поэтому звоню. Только он хотел спросить, почему это Мелинда хорошо бы ему подходила, но Линн успела раньше. – Может, ты был прав. Не исключено, что именно я была мишенью в той стрельбе. Я глянула еще раз на «Патриотический фронт», и кое-что оказалось знакомым. – Окей. Что именно? Она сделала паузу. Рикард ждал продолжения фразы, но она молчала. – Их лидер. Йорген Кранц, – выговорила она в конце концов. – Кто? Она колебалась и торопилась закончить разговор: – Я же сказала. Сказала, что я просто узнала. – В телефоне затрещало. – Алло, прервался разговор или ты есть? Что это ты нашла и как ты это нашла? – Я посмотрела немного в… э-э-э… старые материалы расследований. – Как давно ты дома? Когда это ты успела? – Я не дома. В телефоне шумело и трещало. – Алло, связь теряется или ты меня слышишь? Что это ты разыскала? – Кое-что нашла. Сайт Love Dollz фигурирует в качестве оплачиваемого – и хорошо оплачиваемого – посредника, когда предоставляет свою платформу девушкам и их клиентам. Но они не рискуют. И, как ты сам сказал, ничего противозаконного они не делают. – Да, окей, пока я понимаю. Их нельзя привлечь к уголовной ответственности за сутенерство. Но я не понимаю, какое отношение этот сайт имеет к тебе и при чем тут нацисты? Предприятия такого типа обычно пекутся о своих доходах и привлекают юристов, чтоб не пересечь границу законности даже случайно. Где тут связь? Они что, занимаются стриптизом перед веб-камерой, одевшись в нацистскую форму, сапоги для верховой езды и с плеткой в руках, или что? – Эй, потише там, а то разошелся, почти как Эрик. Нет, девушки никак не связаны с правым экстремизмом. Но сайт Love Dollz связан. Им владеет датский концерн, но вся прибыль идет напрямую в «Патриотический фронт». – Она была не уверена, понял ли он грандиозность этих сведений, раз он молчит. – Алло, ты здесь? Вся деятельность «Патриотического фронта» держится на финансировании, которое им предоставляет Love Dollz. Это была заметка в старом расследовании правых экстремистов, которая навела меня на верный след. – Подожди секунду, ты что, ходишь вокруг и таскаешь с собой секретные документы? – Нет, я не воровала никаких пыльных папок из вашего архива. – Она быстро сообразила, как выкрутиться. – Информация есть в отчете «Совета профилактики преступности», который опубликован в сети. Она засмеялась. Потом посерьезнела. – Но вернемся к Love Dollz. Если ты хоть чуть разбираешься в рыночной экономике, то знаешь, что получение прибыли – это нормальный стимул существования любого предприятия. Но не в данном случае. Все деньги переводятся прямо на счет организации «Патриотический фронт». И доверенное лицо организации – это Йорген Кранц. – Она помолчала. – Это одна из тех вещей, которыми я больше всего горжусь из моего периода работы с «Антифашистами». Когда мне удалось его разыскать и разоблачить перед коллегами, профсоюзами и начальством, то есть доказать, что он – активный нацист. После этого он пытался меня найти. Но это было давно. – А теперь он узнал, что ты еще и взломала сайт, который обеспечивает финансирование всей его организации? Значит, это в тебя они стреляли? Хотели припугнуть. Запугать тебя. Линн промямлила что-то невнятное. Не время было признаваться, что она опять была на сайте Love Dollz и рылась там. Хотя она и замела следы. Главное, чтобы другие члены «Патриотического фронта» или датчане успели отреагировать за то время, которое она им дала. Они должны были немедленно вмешаться, если поверили, что Йорген Кранц сотрудничает с полицией. Настоящей катастрофой было бы, если бы полиция арестовала его слишком рано. Тогда он превратился бы в мученика и смог бы вернуться в свое движение с еще более сияющим ореолом героя, чем раньше, отсидев короткий срок. Она попыталась не думать, что было бы с Йоргеном Кранцем, если бы его бывшие друзья узнали, что он работает на полицию. Она тихо вздохнула. Но она не могла позволить ему продолжать распространять свою ненависть. Или рисковать тем, что он снова нападет на нее. Глава 30 Он испытал лишь короткий миг покоя. Ему удалось переключить внимание. Но невидимая петля снова сдавила горло. Он приоткрыл окно в квартире кузена и с жадностью глотнул свежего воздуха. Сильная, сдавливающая боль за грудиной нарастала. Ночь была невыносимой. Снаружи на траве играли детишки. У них вся жизнь была впереди. Полная бесконечных возможностей. Бесчисленных шансов сделать выбор. Ахмед позвонил своей шефине с мобильника кузена. Хотел обо всем поговорить. Узнать, какие у него остались возможности. Но она не слушала. Только повторяла, что он должен позвонить в полицию. Убедить ее не удалось. Спрашивала, где он находится. Все то, чего он так боялся, удирая в панике из университета, становилось реальностью. У него с шефиней всегда раньше складывалось сотрудничество. Но тут она его предала. Уверяла, что по-прежнему ему доверяет. Что то, что ему было обещано, может еще сложиться. Но голос ее звучал фальшиво. Линн присела на свою доску, свесив ноги с берега на канале Карлберга. Утро было чудесным, без встречного ветра и почти без машин вдоль воды. К тому же она чувствовала себя на удивление бодрой и свежей, несмотря на тусовку накануне. Она смотрела, как на другой стороне улицы идут детсадовские дети: в ярко-желтых жилетах, парами, держась ручонками за веревку, протянутую вдоль колонны от одной воспитательницы, идущей в начале, до другой – замыкающей шествие. Может, они шли кормить уток хлебными крошками? Линн рассеянно нажимала на кнопки телефона, просматривая почту. И вдруг замерла. Она получила ответ, присланный на придуманный ею мейл с адресом фиктивного Ларса Йерна. Отправитель Angelina с сайта Love Dollz. Ее пробрала дрожь. У этого человека, быть может, есть информация. Она, во всяком случае, хотела встретиться. Она притормозила у подъезда на улице Велундсгатан и поняла, что поторопилась. Посмотрела на окна здания. Набрала номер Эрика. – Что ты делаешь, можешь приехать? – Привет, а ты как себя чувствуешь? – Голос звучал так, будто он только проснулся. – Я на улице Велундсгатан. Одна из девушек с сайта Love Dollz написала, насчет Анны. Лииса Рундберг, или Angelina, как она зовется на сайте. Я получила это по мейлу вчера вечером, но увидела только сейчас. – Подожди-ка, с каких это пор свидетели обращаются напрямую к тебе? – Он пытался подавить раздражение. Не хотелось портить чувство, что они ведь были вместе всего несколько вечеров назад. Он дважды проехал мимо, прежде чем ему, наконец, удалось свернуть прямо на улицу Велундсгатан. Улица на самом деле никуда не вела. Куда б ты по ней ни поехал в этом густо застроенном районе, казалось, что едешь в объезд. Он увидел Линн, сидевшую на краю тротуара, и затормозил. – Окей, подожди здесь. Это не должно занять слишком много времени. Линн посмотрела удивленно. Разозлилась. – Что ты хочешь сказать? Она же ко мне обратилась! – Да, но не ты отвечаешь за расследование. Ты даже не полицейская, если еще помнишь. Или забыла? – Он улыбнулся, дразня ее. – Но она же со мной хотела встретиться! – Линн, разумеется, не стала говорить, что Лииса Рундберг, скорее всего, встретилась бы с любым полицейским. Но раз уж она сама превратилась в мишень – помня обстрел у кафе – в расследовании, куда замешан был сайт Love Dollz, то она имела право знать больше. Как она считала. Эрик колебался.